The Lost One

Эпилог 1. Heartbeats. His

«Life is too cruel.
If we cease to believe in love,
Why would we want to live?»
Katerina Petrova

«Жизнь слишком жестока.
Если мы откажемся верить в любовь,
То зачем продолжать жить?»
Катерина Петрова

Январь 2014
Клаус залпом осушил стакан с бурбоном, слегка покачнувшись и схватившись за каминную полку. Огонь, полыхающий в камине, почему-то успокаивал его, отражая боль, сжимающую его сердце. Он чувствовал себя опустошенным, чужим и другим, но смеялся над собой – Первородный гибрид, убийца, монстр, волк поступил правильно, выдержав все испытания и одолев своих врагов. Даже самого страшного врага – себя самого.
Ребекка уехала после Нового Года, а Кол еще после Рождества, не обещая обратной связи. Элайджа поправлял дела в городе, пока Король Нового Орлеана занимался пугающим самоуничтожением.
Алисии поручили возглавить ведьм Французского Квартала, как стал Вождем оборотней – Виктор. Отец Киран согласился на мирный договор и поддержал в совете. Время медленно шло вперед.
Короткое сообщение пришло на телефон, и гибрид выдохнул свободно. Он знал, что теперь никто не найдет ее, и двойник позаботиться об этом.
Кто бы знал, что Клаус баюкает свое сердце, вырванное из груди собственной рукой. Он даже не может отомстить самому себе за это преступление.
- Я рискнул всем, - произнес вслух Клаус, чувствуя приближение единственного существа, который мог его понять в этом аспекте. – И выиграл, но ничего не получил. Как ты сказал, Волки не живут без сердца.
- Не слушай старого Вожака, - раздалось позади. Гибрид усмехнулся, качая головой. Голос, во многом похожий на его, но куда более проникновенный и величественный, как не смешно это признавать. – Он давно очерствел изнутри, потеряв свое сердце.
- И ты, и тетушка были правы, - оглянулся на Виктора Клаус. – Я ненавижу то, кто я есть. Если бы я не стал бессмертным, я бы не оказался связанным с ней, если бы она не спасла меня... - гибрид устало вздохнул. - В чем прок иметь такой недостаток, как волчье сердце? За что природа одарила этим проклятьем оборотней?
- Потому что мы – ее дети, - ответил словами Селины Волк. – Она даровала нам прекрасную возможность найти свое сердце в другом. Неважно, как больно это сейчас, неважно, как кровоточит твоя душа, Никлаус, все, что было у вас с ней – стоит того.
- Нет, - покачал головой гибрид. – Этого недостаточно. Этого никогда не будет достаточно, не так ли? Волки любят лишь один раз.
Виктор ничего не ответил, переводя взгляд с сына на огонь, который завораживал его. Дикая стихия – свидетель воскрешений и падений, возвращающий его в тот вечер, когда Вожак поведал Клаусу историю его семьи.

После превращения обратно в человека и встречи с Кэролайн, точнее того, что осталось от нее, Клаус не мог думать. Ему казалось, что он сжигается в том костре раз за разом, превращаясь в Волка, оголяя инстинкты и погружаясь в безумие дикой природы.
Он был зверем. Ковыляя, гибрид добрался до подвала, к своей клетке, в которой его держали, когда он был в истинном обличии. Держа бутылку, Клаус обхватил свободной рукой решетку, чтобы не упасть и опустился на колени. Ледяной пол не внушал ему привычного неприятного ощущения покинутости, а блеклый след ламп – тепла.
Она была его теплом, единственным, который он понимал и мог принять. И ее больше нет. Сердце содрогалось от осознания этого кошмара. Преломление.
- Когда ты в форме зверя, мысли теряют свою значимость, оставляя инстинкты. Ты хочешь вновь стать Волком?
Клаус поднял голову, впечатав в родного отца такой взгляд ненависти и желания убить, что любой бы вздрогнул и побоялся бы продолжить, но Виктор лишь сложил руки на груди.
- Ты ненавидишь то, кто ты есть, Никлаус, - оказался внимательным Вожак. – Ты – оборотень ровно так же, как и вампир, но это не делает тебя чудовищем или монстром.
Майклсон усмехнулся:
- Что ты можешь знать обо мне? Ты без году неделя встал из «могилы»!
Виктор опустился на одно колено, оказываясь вровень с гибридом.
- Я знаю, что ты – мой сын, Никлаус. Моя кровь течет по твоим венам, и несмотря ни на что ты всегда будешь моей семьей.
Клаус едва выдержал прямой и уверенный взгляд Вожака, внезапно дернувшись вперед и схватив Виктора за одежду.
- Я не верю в этот вздор о родственных связях, кровных узах у оборотней. Я не собираюсь верить в эти волчьи легенды!
Волк силой отцепил от себя руку сына, покачав головой:
- Ты не хочешь верить, что волки преданы своей семье или в то, что твое сердце умеет любить, выбирая одну единственную на всю твою жизнь?
Клаус фыркнул, а Виктор смерил его взглядом, когда гибрид глотнул из бутылки.
- Волки любят лишь один раз. Волки не живут без сердца. Поверь мне, Никлаус, я влачу свое существование без моей любви, но... - Вожак дотронулся до его плеча. – У меня есть ты. Ты – все, что у меня осталось, и я буду защищать тебя и твое сердце.
- Откуда в тебе это благородство? – Почти смеясь, пробормотал Ник. – Я начинаю думать, что Элайджа – твой потомок, а не я.
- Это не благородство. Это правда. Я клянусь тебе в верности, Никлаус, но послушай меня: не отказывайся от нее, пока она жива и дышит, ты сможешь ее вернуть. Ты не понимаешь, что такое сердце волка. После того, как ты лишишься его, ты никогда не сможешь вернуться назад и стать прежним. Ты никогда не поймешь, как ты мог жить так долго без нее и как будешь дальше без нее...
- Ты ничего не понимаешь, - скидывая руку Виктора, Клаус поднялся, держась за решетку. – Ее больше нет! Я уже лишился всего! Преломление... даже если... когда я его сниму – ничто не останется прежним. Я потеряю ее, навсегда, даже если спасу.
- Но разве это не стоит того? – Виктор выпрямился перед ним, а Клаус зарычал, его глаза окрасились в оранжевый.
- Я не смогу ее отпустить! Я никогда ее не отпущу, - кричал сиплым голосом гибрид. – Я не смогу ее спасти, отказывавшись от нее. Никогда! Никогда!
Виктор опустил взгляд, слыша страха в словах сына.
- Ты будешь жалеть об этом, - предупредил Волк, еще сильнее разозлив Клауса. Гибрид оттолкнул его, прогоняя, а потом запустил полупустую бутылку в его сторону.
- Ты ничего не понимаешь! Ты – мне не отец, не нужны мне твои советы!

Клаус опустил голову, закрывая глаза ладонью. Его словно трясло от лихорадки, развивая ледяную и колючую боль в пустующем сердце. Гибрид не представлял, что это будет так, словно вся его суть стремилась вырваться вперед и найти ее, закричать ее имя и никогда не отпускать.
- Я знаю, что должен был так поступить, - он словно уговаривал себя. - Мы лишь разбудили спящего дракона, вернув Сайлоса к жизни и сделав легенды реальностью.
Виктор посмотрел на сутулую фигуру сына, понимая, что впереди ожидается еще одна опасность, которую он чувствует всем своим нутром, но Клаус был сломлен, потеряв то, за что желал сражаться. Вожак опустил ладонь на его плечо, поворачивая к себе лицом.
- Ты защищаешь то, что тебе дорого всеми известными тебе способами, - Волк сжал пальцы, видя потерянный взгляд Никлауса. – Она вернется к тебе, я верю в это.
Виктор за шею притянул к себе сына, желая успокоить пустую, но жгучую боль на месте его сердца. Клаус вздрогнул, но отстранился, уткнувшись склоненной головой в плечо родного отца.
- Я горжусь тобой, - прошептал Виктор, но сдержал слезы в своих глазах. Никлаус приподнял уголки губ, отвечая:
- Я спас ее, – голос сорвался на мгновение. - И теперь сам нуждаюсь в спасении.
- Значит, я не ослышался в тот раз, Клаус? – Младший Сальваторе стоял в проеме двери, сжав губы в тонкую линию. Гибрид отошел от отца, пожав плечами:
- Ты научился подслушивать.
- Я остался наблюдать за тобой, пытаясь решить, - Стефан развел руки, словно открывал какое-то представление. – Ты заслуживаешь хорошего мордобоя или поддержки дружеского объятия? Однажды ты лишил меня воспоминаний, чтобы спасти себя и сестру, но, возможно, ты спас и меня.
Клаус склонил голову к плечу, приподнимая брови.
- Мы друзья, в некотором роде, - усмехнулся гибрид. – Давай без осуждений и лекций о нравственности.
- Не осуждая, не одобряя и не виня. Ты и Ребекка никогда не видели во мне потрошителя, как чудовища разгрызающего горло своим жертвам. Вы видели что-то вроде оригинальности, изюминки, не пытаясь исправить, - Сальваторе хмыкнул. – Именно это мне нравилось в наших отношениях, поэтому я называл тебя когда-то братом, лучшим другом, но потом я попытался измениться...
- Не стоит стыдиться того, кто ты есть, Стефан. Это никогда не принесет тебе мира, это сделает тебя лишь слабым, - Клаус взглянул мельком на Виктора, замечая его одобрение. Стефан покачал головой, не собираясь принимать это за чистую монету.
- Скажи мне одну вещь, Клаус. То, что ты провернул, весь твой план был действительно ради нее, а не для того, чтобы обрести силу и убить всех своих врагов? Не стала ли Кэролайн – сопутствующим ущербом? Скажи мне и тогда я решу – ударить тебя или обнять.
Майклсон издал смешок, но не успел ответить.
- Конечно, ради нее, - французский акцент насмешливо отразился в своем звоне, обращая внимание на его обладателя. Ее глаза горели приглушенной и осознанной обидой, но Аннет прошла в комнату, словно царица в свои угодия. – Он любит ее, и будет оберегать от самой страшной опасности ее жизни – себя самого.
Клаус смерил ее взглядом, сделав шаг вперед.
- К слову об опасности, Энни, - в следующее мгновение гибрид подскочил к ней, хватая за глотку и поднимая над полом. – Пора раскрывать свои планы? Кто подослал тебя ко мне? И что он задумал?
Принцесса схватилась за запястье Клауса, задыхаясь. Его глаза были безжалостны, а сердце перестало отбивать ритм потерянности, сосредотачиваясь на угрозе, которую он сознательно пропустил в свой дом.
И впереди его ждала очередная битва.