The Lost One

Глава тридцатая. Слезы Волка: Игра

«I thought I remind you and your brother not to do anything you regret».
Niklaus Mikaelson

«Я думал, что напомнил тебе и твоему брату: не делайте того, о чем пожалеете».
Никлаус Майклсон

Клетка. Она очнулась в клетке, ослабленная от вербены.
Руки болели, прижатые к груди. Она почти не могла пошевелиться, и слезы застилали глаза от боли, сжимавшей ее голову стальным обручем. Ползая по дну своей клетки, она пыталась позвать кого-нибудь на помощь, но могла лишь вертеться на одном месте, как загнанный в угол хищник. Ее мысли были спутаны, но она знала, что не может жить в тюрьме, огрызаясь на своих «хозяев» и пленителей.
Она ждала. Он придет.
Он освободит ее.

Свет в комнате был приглушен, соответствуя мрачному настроению мужчины, который сидел на краю кровати. Поверх покрывала, прикрытая пледом, на высоких подушках лежала девушка, спящая мирным сном. Ее волосы до сих пор были спутаны, склеены высохшей кровью, но ей было намного лучше.
Гибрид с помощью мягкой влажной ткани стирал кровь с ее руки, пока она прибывала в лечебных сновидениях. Хотя лицо Клауса не выражало эмоций, в его глазах сверкал обещанный ураган. Он не чувствовал раздражения, злости или ярости. Майклсон был в бешенстве.
Очистив одну руку, гибрид поднял вторую и выполнил те же монотонные движения: окунуть в теплую воду ткань, немного выжать и мягко убирать следы крови, касаясь кожи ладони, кисти и предплечья.
Он не доверил это простое дело кому-то другому, собираясь дождаться того момента, когда эта невозможная девушка осознанно откроет глаза и получит сполна за свое безрассудство. Так же, как расплатились за свою беспечность телохранители, и Кол со своим беспутством, да и любой, кто попадался на пути гибрида, пока не было информации о пропавшей вампирше.
Проведя ночь в ожидании и поисках следов, гибрид не сразу услышал скрип шин и звуки мотора. Она вылезла из машины, бледная, уставшая, держась на ногах только благодаря подвернувшейся опоре. Кэролайн заметила его, едва не рухнув на асфальт, лишь его руки уберегли ее от падения.
В очередной раз она пришлась на закуску оборотням, словно притягивая к себе зверей этого вида, к которому он отчасти относится сам.
Клаус наклонился, отпуская руки девушки, и резким движением разорвав на плече испорченную кофту, чтобы убрать кровавые пятна от клыков Стефана. Майклсон не сомневался, что потрошитель набросился на нее, определив его запах на ее коже.
Сальваторе повезло, что его уже погрызли волки, потому что гибрид наградил бы его укусом за проявленную несдержанность. Ребекка пришла в себя и строила из себя сестру милосердия.
Прекратив омовение спящей красавицы, Клаус пересел в кресло, стоявшее у окна, словно разглядывая знакомый уличный пейзаж.
Вампирша пришла в себя через час, чувствуя голод и слабость. Первое, что она увидела – его профиль, но приготовленный для нее пакет крови переманил ее внимание. Осушив его, девушка вновь взглянула на Майклсона, который был подозрительно тише воды, ниже травы.
- Ник, - начала она, садясь в кровати. – Мне жаль... Прости... Я...
- Не говори мне сейчас ничего, Кэролайн, - отозвался ровным голосом гибрид. – Ребекка посвятила меня в детали твоего крестового похода под полной луной.
Девушке показалось, что мир начал замерзать, а его слова покрылись инеем от ледяной отрешенности, с которой он говорил с ней. Совершенно непредсказуемое поведение, - промелькнуло в голове Кэролайн, и она смогла лишь прошептать:
- Ты так... спокоен...
- Наверное, я должен был привыкнуть к твоей... - Клаус замолчал на мгновение, словно подбирая слова, – самоотверженности.
- Ник, - с опасением произнесла Кэролайн, вылезая из кровати и босиком приближаясь к нему. Беспокойство росло, а гибрид усмехнулся, слыша в ее голосе переживания по его душу.
- Ник, - повторила девушка, стоя около него, но, не решаясь коснуться, настолько отличался этот мужчина от вспыльчивого и одинокого гибрида, напоминая отрешенного и уверенного в себе короля, готового произнести смертельный приговор очередному преступнику.
- Посмотри на меня, - пробормотала вампирша, решаясь дотронуться до его руки, лежавшей на подлокотнике. Он не отреагировал, и Кэролайн коснулась его щеки, поворачивая его лицо к себе. Его глаза медленно подняли на нее взгляд, пронзенный хладнокровным безумием.
Форбс нервно сглотнула, не ожидая увидеть подобное. Смертоносный взгляд, который он дарил своим врагам перед их последним вздохом, спутался в болезненном клубке каких-то уже неузнаваемых чувств. Она не знала, что ожидать от него, не понимая, почему ее поведение вызывало такие перемены.
- Кэролайн, - проговорил Клаус, заметно отличая ее имя из привычных обращений к ней.
- Что? – пробормотала она, пытаясь найти крупицы знакомого и родного человека в этих масках, не желая слушать это воплощение его гнева.
- Что «Кэролайн»? – сказала четко Форбс. – Ты понимаешь, у меня... - нежданная неуверенность выпустила свои корни в сердце девушки. – Я знаю, что сглупила, не сообщив о своей поездке. Я попалась в ловушку Сайлоса, не зная ничего...
- Сожалеешь? – прокомментировал гибрид, не обращая внимания на ее ладонь, по-прежнему, касающуюся его щеки.
- Нет! – резко ответила Кэролайн. – Я спасла Стефана и вытащила Ребекку из этого кошмара!
Майклсон фыркнул отвернувшись от ее прикосновения и поднимаясь на ноги. Форбс шагнула назад, пока он, обогнув кресло, встал перед ней, расставив руки в разные стороны:
- Отлично! Гордись собой, героиня! Спасительница! – Каждое слово он произносил с желчью, словно оскорбляя, надвигаясь на девушку, медленно и мягко, словно лев, приготовившийся к прыжку. Кэролайн отступала, но не сдавалась в объяснениях:
- Что ты так категорично реагируешь? Ты не можешь контролировать каждый мой шаг из-за своего необузданного чувства преследования!
Клаус прищурился на секунду, замечая:
- Ты могла умереть, Кэролайн, - в который раз обратившись к ней по имени, Майклсон все больше отходил от своего привычного стиля. Ярость от его непонятных обвинений в геройстве и безумный взгляд всколыхнул в девушке протест.
- И что дальше? Умерла бы! Что дальше? Ты бы избавился от слабого места, на которое может давить бесчисленная армия твоих врагов! – почти прокричала Форбс, продолжая отступать от опасности, которую излучал первородный.
Клаус слегка опустил подбородок, и переместился к ней, обхватывая ее лицо руками, не давая ступить и шаг или отвернуться.
- Ты не имеешь права уходить, умирать, жить вне поля моего зрения, - прошептал он ледяным, острым тоном, но глубоко дыша. Его глаза разглядывали ее испуганные черты: расширившиеся зрачки, дрожащая нижняя губы, он прислушивался к ее сиплому дыханию. Ее руки держались за его предплечья, она не могла оторвать его от себя, но Кэролайн не сдавалась:
- И когда это я стала твоей собственностью, Майклсон? – прорычала она, смотря на него, как на злейшего врага. – Ты думаешь, что мои чувства привязали меня к тебе, обрекая на рабство? Да как ты смеешь думать обо мне так?! Отпусти меня!
Ее ладони уперлись ему грудь, но разница в силе была чудовищной. Клаус словно подчинял ее себе, не обращая внимания на сопротивление. Вампирша чувствовала, что слабела, но продолжала шипеть:
- Отпусти меня! Слышишь, Майклсон, убери свои руки прочь!
Неожиданно он выполнил ее просьбу, и Кэролайн свалилась на пол, поднимая голову, чтобы впечатать в него взгляд ненависти. Гибрид вздохнул, садясь на корточки перед ней и, усмехаясь, проговорил:
- Послушай меня внимательно, Кэролайн Форбс, мисс Мистик-Фоллс, юная вампирша, твоя невероятная любовь не имеет никакого отношения к моим словам, - она отстранилась, не желая его близости, но Клаус схватил ее за плечи, рывком поднимая на ноги.
- Тебя видели. Тебя знают. Ты – женщина, которая стоит рядом со мной, - он встряхнул ее, пытаясь донести до нее здравый смысл. – Ты думаешь, что смерть – самое страшное, что может случиться с тобой? Слухи, легенды, домыслы... Это обволакивает каждый поступок, обдуманный или спонтанный, каждое слово, случайное или специальное, и творит собственную судьбу, святая волчица.
Кэролайн непонимающе смотрела на его лицо, менявшее личину на глазах: из бессердечного короля он становился уставшим учителем.
- Тебя называют так, хотя ты не обладаешь и каплей сил Селины. Она была единственной в своем роде. Таких, как она, не было и нет на этой земле, но ты косвенно являешься ею, Кэролайн. Ты не понимаешь, почему Кол надел на тебя белоснежное платье? Почему я прошу тебя не высовываться, когда меня нет рядом?
Она неровно сглотнула, хмурясь.
- Ты не святая волчица! Но ты также не способна защитить себя от тех, кто жаждет ее шкуру, - его пальцы немного ослабили хватку. – У тебя остались ее воспоминания. Вспомни, как жила Селина, почему она пряталась ото всех?
Кэролайн облизала губы и прошептала:
- Ее боялись и ей поклонялись.
- А ведьмы и чужие стаи оборотней? – Наводил на ответ первородный, видя, как Форбс возвращается мыслями к похороненной чужой памяти.
Ползая по дну своей клетки, она пыталась позвать кого-нибудь на помощь, но могла лишь вертеться на одном месте, как загнанный в угол хищник. Она была волком в белой шкуре.
- Они ненавидели ее... - опустила взгляд Кэролайн. – Они хотели принести ее в жертву своим духам, чтобы обрести дары природы...
- Селина – воплощение воли природы и чистой магии, поэтому Сайлос жаждал ее заполучить, - его голос притих. – Эта история может аукнутся нам.
- Но в течение тысячи лет никто не вспоминал...
Клаус усмехнулся, покачав головой:
- Легенды всегда были, не подверженные проверке на быль. Сайлосу поклонялись или противостояли его явлению, - он отпустил ее, прикрывая глаза. – Пойми, Кэролайн, ты уже не в своем глухом, провинциальном городишке. Это другой мир.
- Это большой мир. Это большие ставки, - раздался голос Кола, незаметно раскрывшего дверь в комнату. – Мы не имеем права спотыкаться и показывать свои слабости общественности, Кэрри. Дрязги в нашей семейке – не новость, но мы – первородные, никто не мог поставить против этого до того, как вы разбудили вурдалака, - с долей обвинения подчеркнул Кол. - И теперь мир будет наблюдать за возвышением Богов или падением с Олимпа.
- Не понимаю, зачем нам все это... – начала Форбс, а младший Майклсон покачал головой:
- Мы не выбирали, кем стать, - его взгляд скользнул по лицу Клауса, который смотрел в пол. - Мы не выбираем, кем родиться.
- Мы не выбираем свою семью, - добавил выходящий из тени коридора Элайджа, державший между двумя пальцами какую-то прямоугольную карточку. – Мы добивались власти и могущества веками не в угоду тщеславности Никлауса, а для того, что бы защитить нашу семью, Кэролайн.
Клаус заметил карточку у старшего брата, поджав губы, как Кол вытащил из кармана джинсов идентичную, но слегка смятую. Форбс посмотрела на гибрида, все еще злясь на него за недавнюю сцену. Продемонстрировав аналогичное приглашение братьям, Клаус усмехнулся громкому названию:
- Вулканалия.
Элайджа серьезно добавил:
- Это ловушка, Никлаус.
- Конечно, - кивнул гибрид. – Что еще может подготовить мой дядюшка!
- Но это шабаш, - продолжил общую для них мысль Кол. – И мы должны быть там.
Братья посмотрели на младшего, который заметил как непонимающе и испуганно оглядывает их Кэролайн. Обхватив себя руками, вампирша была охвачена недавним страхом дичи, загнанной в угол.
- Ты больше не в Канзасе, Элли, - проговорил Кол, обращая ее внимание на себя. – Это игра по-крупному.