The Lost One

Глава семьдесят вторая: Возрождение: Анна

I don't care about anything for centuries»
Niklaus Mikaelson

«Я не заботился ни о ком веками».
Никлаус Майклсон

Она помнила боль. Много боли. И крови.
Несмотря на общество, в котором она прибывала последние годы – бессмертные вампиры – кровь и убийства не были ее обыденностью, тем более, когда она сама забила кого-то до смерти. И сожгла свой дом.
Этот монстр отнял у нее самое дорогое, сходя с ума от ревности и униженности несуществующими интрижками. Разломил ее сердце на две половинки и растоптал. И он не достоин могилы.
Молодая вдова не собиралась давать ему славную и оплакиваемую смерть – объявляя его сумасшедшим, покончившим с собой. Лишь две крохотные могилки покоились в уцелевшем уголке сада, недалеко от кустов с белыми розами.
- Нам пора, Энни, - голос единственного мужчины, который мог вытащить ее из беспамятства. – Себастьян ждет нас.
Молодая женщина сглотнула, поворачиваясь к нему и кивая. Английский лорд протянул ей руку, позволяя опереться на него. Они покидали земли ее покойного мужа, возвращаясь ко двору. Она посмотрела на него со стороны, его профиль, волосы, зачесанные назад бронзовыми кудрями касающиеся его плеч. Аннет резко остановилась.
- У меня остался только ты, Николя, - прошептала она, не видя его пронзительный взгляд. – Я не позволю тебе умереть.

20-21 Декабря 2013
Клаус застегнул последнюю пуговицу своей рубашки, когда в комнате появилась принцесса. Аннет улыбнулась ему, крутанувшись на месте: бирюзовое платье оттеняло ее глаза, делая их загадочными, а собранные волосы, казались облаченными в золото.
- Подойдет для твоей спутницы, Николя? – Вампирша засмеялась, слегка наклоняя голову, чтобы показать лебединый изгиб шеи. Она была красива, никто не отрицает этого, но гибрид лишь кивнул, поворачиваясь к зеркалу, чтобы поправить галстук. Принцесса повела плечом, словно обижаясь, а потом подошла к нему.
- Я помогу тебе, - ее пальцы быстро захватили в плен черную ткань галстука, потянув ее вниз, словно желая задушить бессмертного. Клаус приподнял брови, но позволил давней знакомой сделать узел.
- Ты избегаешь ее, - не смотря в его глаза, проговорила Аннет. – Глупо.
Гибрид промолчал, а принцесса не удержалась добавить:
- Она старается. Каждый свой шаг анализирует, явно вспоминая, как реагировала раньше и как следует теперь. Я бы назвала это прогрессом.
- Неожиданно, - ухмыльнулся Клаус. – Звучит так, словно ты переживаешь за ее успех, Энни.
Вампирша затянула узел, оставив ладони на его плечах.
- Ни капельки, - французский акцент оттенил ее хладнокровие. – Я просто считаю дни до того момента, как у тебя кончится терпение.
Принцесса обворожительно улыбнулась, смотря ему в глаза, а потом покачала головой, отходя и наблюдая за тем, как он надел пиджак, завершая свой наряд.
Аннет протянула ему руку, словно предлагая поцеловать, но Клаус лишь усмехнулся, показывая жестом, что пора идти. Гости собрались и ожидают первородную семью.
- Мне жаль ее, - вдруг проговорила Аннет. – Она любила тебя очень сильно.
- Тебе знакома жалость, Энни? – Издевательски заметил Клаус, приглядываясь к вампирше.
- Мне знакома жесткость безответной привязанности, - прямо ответила принцесса, а по лицу гибрида прошла тень воспоминаний. Луиза-Анна кивнула ему, довольная его реакцией на свои слова, и направилась к двери, добавляя шепотом:
- И тяжесть взаимности.
Выйдя в коридор, принцесса тут же услышала смех и музыку, доносящиеся из главного зала-холла первого этажа. Клаус вышел вслед за ней, как из своей комнаты показалась Ребекка и сопровождающий ее Элайджа.
Старший брат кивнул гибриду почти безразлично, ведя сестру к лестнице на первый этаж. Блондинка же подарила самый едкий и откровенно обвиняющий взгляд Нику, а Аннет удостоилась лишь самодовольной ухмылки.
Ребекка выглядела потрясающе в своем черно-синем платье без бретелей, с собранной впереди юбкой и закрепленной огромной брошью, напоминающей солнце, составленное из сапфиров.
- Я никогда не понравлюсь твоей сестре, Николя, - театрально вздохнула Аннет, зная, что Бекка услышит ее. Первородная резко отпустила руку с локтя Элайджи, разворачиваясь к принцессе:
- Давно я не била по своей бойцовской груше.
Вампирша приоткрыла рот от наглости, а потом выпрямилась:
- Ты не изменилась, невеста Дьявола. Всегда будешь ревностно охранять место подле своих братьев, словно собака на сене.
Ребекка мило улыбнулась, а потом сорвалась с места, перехватывая Аннет за горло и поднимая над полом, наслаждаясь тем, как поперхнулась Луиза.
- Ребекка, - предупредил одним словом Элайджа свою сестру, которая желала продолжить избиение своей «болтливой груши» или свернуть ее шею.
Клаус вздохнул, заведя глаза к потолку, как первородная перевела на его взгляд, мгновенно отпуская свою жертву. В ловком прыжке, словно не замечая своего узкого платья, Ребекка оказалась перед ним и залепила пощечину. Гибрид сделал вид, что удар как-то навредил ему, проверяя щеку пальцами.
- Я надеюсь, - тихо начала Ребекка, дождавшись, когда брат посмотрит на нее. – Ее боль отражается тебе в миллион раз сильнее.
- Надежда, - усмехнулся Клаус, взглянув мельком на Элайджу. – Как часто она губит все на свете.
Гибрид обошел своих родственников, в гордом одиночестве отправляясь на организованную вечеринку, а Аннет быстро поправила свое платье и прическу, чтобы последовать за ним. Ребекка сглотнула, провожая Клауса взглядом, а Элайджа оглянулся на нее:
- Полагаю, для нашего брата в этом мире нет более надежды.
Майклсон покачала головой, но не возразила, как раздался голос Кола, с усмешкой оглядывающего прошествующую мимо него принцессу.
- Что я пропустил? – Почти невинным голоском спросил младший, ухмыляясь, но никто не потрудился ему объяснить. Его глаза горели предвкушением, отчего Ребекка нахмурилась – с этого вампира станется испортить вечеринку, которую она организовала.
- Где Кэролайн и Стефан, Кол? – Сразу спросила блондинка, а младший брат пожал плечами, хихикая себе под нос.
- КОЛ! – Рявкнула Ребекка, предчувствуя недоброе, но Майклсон ухмыльнулся, успокаивая:
- Я произведу фурор на твоем празднике, сес, не волнуйся!
Элайджа подал сестре руку, следуя своими безупречным манерам, а первородная покачала головой:
- У меня все причины волноваться, верно? – Голубые глаза обратились к брату, но Элайджа ничего не сказал, мягко кивая и доводя ее до лестницы – спуска в мир, который создала Ребекка за эти две недели.
Возрождение. Именно этот символ использовался историческими праздниками, фестивалями в самую длинную ночь в году, а также это и самый короткий день. Пусть тьма побеждает в этот день – вампиры, оборотни, ведьмы, гибриды – празднуют возрождение.
Ребекка использовала сочетание цветов, которых не хватает зимой, и свет огня от свечей, расставленных по углам, постаментам. За неделю до праздника вампирша установила искусственный фонтан посередине, а вокруг пустила барную стойку, чтобы позволить гостям выбирать себе подходящий напиток. Под потолком зависли цветочные «планеты» и звезды, которые сияли явно благодаря магии, спонсором которой являлась Алисия, оставшаяся на втором этаже-балконе с бокалом шампанского, чтобы приветствовать семью первородных вампиров.
Клаус стоял у начала лестницы, а Аннет отошла от него на десять шагов назад, позволяя Элайдже и Ребекке занять место рядом со своей семьей. Кол, нагло ухмыляясь, спустился за несколько ступеней и оперся спиной о перила. Служанка поднесла бокалы шампанского, а музыка стихла на мгновение.
Древняя семья. Первородные.
Гости подняли головы и взглянули на них, направляя разного рода эмоции. Зависть, радость, уважение, благодарность, опасение, надежду... Миллиардами звезд горели чувства «подданных», видевших основателей города, в котором они жили и будут еще жить.
- Сегодня, - Клаус поднял бокал, начав свою «напыщенную, согласно мнению Кола, речь. – Мы положили конец известным легендам, обретая могущество. Бессмертный колдун, создавший нашу вечность, Первородная ведьма, проклявшая вампирский род, и Разрушитель, охотник на вампиров и оборотней. Они пали от нашей руки, - Майклсон показал жестом на свою семью. – Как и их пособники. Новый Орлеан вновь свободен.
Кто-то засвистел, а остальные поощрили гибрида аплодисментами. Клаус с довольной ухмылкой принял овации, и следующим заговорил Элайджа, подчеркивая как обычно семейные ценности:
- Наша семья основала этот город, мы признаем Новый Орлеан нашим домом. Мы верим в то, что Париж Нового Света станет гаванью мирного процветания вампиров, оборотней, ведьм, - старший Майклсон кивнул брату, - гибридов и людей.
Кол старался не корчить рожи от пафосности слов Элайджи, в нетерпении ожидая очередных своих трюков, замечая в толпе гостей Виктора, прислонившегося плечом к колонне.
- День зимнего солнцестояния. Эта ночь прекрасна в своей продолжительности, - Клаус подхватил речь старшего брата, собираясь заканчивать и поставить точку в этой увертюре. Он оглядывал присутствующих, расслабленно держа бокал шампанского. – Мрак победил свет на несколько часов, чтобы ... свет...
Гибрид замер на полуслове – его глаза поймали запоздавшую гостью. Она оказалась напротив лестницы, выходя из тени коридора, словно ждала его слов. Позади нее шел ее лучший друг, придерживая ее руку, словно она была принцессой, точнее, королевой.
Ее светло-бежевое платье сидело по фигуре, выделяя каждый изгиб, а золотистые локоны лежали на ее плечах, закрепленные лишь гребнем с сияющими сапфирами. Вышивка бисером и кристаллами украшала лиф ее платья, спускаясь по линии бедер до самого пола, переходя в шлейф цвета шампани.
Его совершенное зрение без труда запомнило каждую деталь, впитывая ее образ, словно забытый и родной, но едва глаза столкнулись с синим штилем в ее глазах – магия пропала. Клаус быстро и безразлично повторно оглядел ее, заканчивая свою речь:
- Свет возродится, и подарит новый прекрасный день.
Приподняв бокал, он дал знак, что закончил и пригубил шампанского, смотря на нее над поверхностью фужера, как Кол прокашлялся, обращая внимание на свою скромную персону:
- Дамы и господа, мне выпала честь, - с почти серьезным выражением лица проговорил младший, а Ребекка сжала кулаки, готовая вышвырнуть его с лестницы, если он скажет какую-нибудь глупость. – Представить вам бессмертное создание, о котором ходили бесчисленных слухи последние... года два, я полагаю, а легенды о Царик и сказочные истории, известные оборотням, часто пересказывались в шепоте сверхъестественного мира, - он выждал минутку, довольный впечатлением, которое производил. - Позвольте представить вам, Кэролайн Форбс, - первородный протянул руку, указывая на блондинку. - Святая Волчица.
Гости замерли. Они, несомненно, знали, кто такая Кэролайн и какую роль она играла при семье Древних вампиров, но никто не решался называть бессмертную священным именем белой волчицы. Более того, известная жертва во имя упокоения Сайлоса также не обошла стороной рассказы о Святой Волчице.
Клаус внимательно следил за реакцией гостей, которые постепенно начинали кивать друг другу, оборотни в единый голос захлопали, последовав примеру Виктора. Гибрид не отразил свои настоящие эмоции, аккуратно спустившись на несколько ступенек и сравнявшись с младшим братом.
- Ты представляешь, что натворил, Кол? – Тихо проговорил Клаус, продолжая улыбаться и делать вид, что приветствует спасительницу. Младший Майклсон немного наклонил голову к брату, приподнимая бокал и улыбаясь.
- Я делаю то, что хочу, - в который раз подвел черту Кол. Резко поворачивая лицо к гибриду, сверкая глазами. – И я обещал тебе, Никки, я все у тебя заберу, хотя тогда ты был на четырех лапах...
Первородный приподнял и опустил брови, разворачиваясь и покидая Клауса, быстро слетая по ступеням с лестницы. Майклсон сглотнул, сжимая бокал, наблюдая за тем, как Кэролайн спустилась по другой лестнице, примыкавшей к стене, улыбаясь и здороваясь с гостями.
Аннет внимательно следила за ним, подходя сзади и мягко касаясь руки, забрала трещащий по швам хрусталь. Майклсон даже не оглянулся на нее, вцепившись взглядом в Форбс, а принцесса покачала головой, прошептав и себе, и ему:
- Не оскорбляй взглядом то, что ты не желаешь получить, - Клаус прислушался к ее голосу, – то, что не стоит того, чтобы вновь разрывать себя на осколки.
- Но все остальное – оскорбление для нее, - отозвался он. – Все остальное – смерть для нее.
И Аннет кивнула и одним единственным глотком осушила его бокал.
«Все, кроме любви».

Конец 17 века, Франция
Она расправила кудри, убирая последние ленты и нити жемчуга из своих волос. Ее ночная рубашка сияла в свете луны, заглядывающей в окно. Зеркало отразило ее утонченные черты, пресекая любую мысль об уродстве. Молодая женщина была удивительна, ее внимания добивались многие кавалеры: кто-то из-за связей, которые могла предложить ее родословная, кто-то из-за крупной суммы, доставшейся ей после смерти супруга, а кто-то прельстился на ее статную фигуру.
Она занимала видное место при дворе, но ее сердце холодно отзывалось о светской, человеческой жизни, которая всегда казалась ей удивительной и чудесной.
Взглянув на свои запястья, она заметила бриллиантовые браслеты, которые забывала снять со своих рук. Изначально – у нее было одно, принадлежавшее ей с рождения – подарок от отца, второй она получила от матери, как выяснилось, идентичный был у матери, редко появляющейся в ее жизни, но часто в постели Короля-Солнца. И он был ее отцом.
На ее руках покоилась и глубина связи матери с отцом, и дочери с отцом. И переливались едва на них попал свет свечей, стоявших у кровати.
- Я не думал, что вы так прекрасно поете, миледи, - его шероховатый голос часто пугал ее, но по происшествии лет – неожиданность его появления стала обыденностью.
- Я не пою, - отозвалась она. – Я прощаюсь, Николя.
Она подняла голову, видя в отражении его застывшую у окна фигуру. Вампир не шелохнулся, отчего пришлось ей продолжить:
- И я прошу тебя сделать меня бессмертной.
Клаус шумно выдохнул, сверкнув глазами.
- Энни, - пробормотал первородный, а принцесса поднялась на ноги, разворачиваясь к нему лицом.
- Я проиграла, - ее шаги отражались в пустой комнате, раздаваясь громче. – И самое отвратительное – я знала, что проиграю, но не могла не разбить свое сердце.
Никлаус покачал головой:
- Не будь такой хрупкой, Аннет. Чувства не сломают тебя и не ослабят. Ты найдешь еще свой путь, а не будешь блуждать в вечности из-за того, что я безразличен к тебе.
Принцесса ухмыльнулась, склонив голову к плечу:
- Ты заботишься обо мне, но я лишь замена, отдушина, которая была тебе нужна, пока твои братья блуждают по миру по своей воле или выгнанные тобой, пока твоя любимая, прелестная Ребекка попала в любовные сети колдуна и едва не погубила себя. Я пригодилась вам, милорд, не так ли?
Клаус ухмыльнулся, дотягиваясь до ее руки, поднимая ее и мягко целуя ее ладонь.
- Разве вы не спасли мне жизнь, принцесса? – Проговорил он. Аннет слегка надменно приподняла брови, снисходительно соглашаясь:
- И послала на смерть человека, спасшего меня от смерти. Ирония. Или жестокая судьба, - ее глаза потускнели, возвращаясь к мыслям о погибшем в костре Себастьяне Рошеле. – Неважно. То, что случилось – был мой выбор, Николя. Я выбрала тебя, - подчеркнула Аннет. – И сейчас я выбираю бессмертие.
- Зачем тебе жить вечно? Оплакивать своих детей в этой бесконечности лет? – Клаус присматривался к выражению ее лица, как принцесса улыбнулась:
- Я хочу знать, как долго я буду привязана к тебе, Никлаус, - она произнесла его имя, не переделывая на свой манер, сжимая пальцы на своем запястье. – Мне нужно бессмертие, чтобы увидеть доказательства, что все это было не впустую.
Он нахмурился, догадываясь, что она собирается сказать. Аннет медленно коснулась застежки браслета, ловя его пальцами.
- Я хочу увидеть ее, однажды. Ту, что заполонила твои мысли, делая безумным, заставила тебя страдать, но и спасла. Ты ее еще не знаешь, но предвкушаешь встречу, думаешь о той, которой еще нет в твоей жизни... - она вздохнула. – Как я могу сражаться с ... этим? Но... Однажды, через год, через десять лет... я приду, чтобы увидеть Святую Волчицу с синими глазами... - принцесса взяла его руку и опустила браслет в его ладонь. – И мы узнаем, какой срок у привязанности.
- Это смешно, - пробормотал Клаус. – Нелепо, Энни.
Ее глаза сверкнули, ладонь скользнула к его груди, напротив сердца:
- Жертвоприношение, Николя, свяжет вас намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Ты можешь быть всесильным, бессмертным существом, но для той, кто пожертвует собой ради тебя, ты навеки останешься мужчиной, которого она любит, – принцесса перевела дыхание, раскрывая каждое слово, словно цветы расцветали на глазах:
- До безрассудства, до нелепости, до слепоты и ради одного лишь прикосновения. И ты не сможешь оценить это в деньгах, драгоценностях, дарах или ценой бессмертия! – Аннет сжала пальцы, смяв его белоснежную сорочку и камзол. Ее глаза показались влажным:
- Ты видишь, вы с ним похожи, Николя, - Клаус сжал челюсти, вспоминая своего врага-друга, которого сжег несколько лет назад, - и оба не видите, что любви нужна лишь любовь. Все остальное – оскорбление для нее. Все остальное – смерть для нее.
- И все, кроме любви, вы способны признать силой, - пожала плечами Аннет. – Я хочу увидеть, как ты изменишь свое мнение, Николя, а для этого мне нужно время. Мне нужно. Это то, что я хочу. А я всегда получаю то, что я хочу.
Клаус некоторое время смотрел в лицо принцессы, вероятно, раздумывая, и согласился оставить ей своей крови, за которой она пришла на следующее утро, провожая семью первородных в путешествие через океан.
В Новый Свет, где они вскоре, после прибытия, основали свой город.

20-21 декабря 2013
Праздник продолжался уже два часа, а Клаус намеренно игнорировал присутствие Кэролайн, которая, на удивление, перестала принимать приглашения на танец.
Громкая и быстрая музыка, явно с нотами клубной и зажигательной, оживляла обстановку, и после короткого танца с оборотнем принцесса вернулась к гибриду. Майклсон выпил достаточно, чтобы успокоить свою злость на брата, вспыльчивость и безумие, охватывающее его при одной мысли, какие последствия будут после этой ночи.
Аннет коснулась его плеча, заставляя посмотреть на нее:
- Прекрати опекать себя так усердно, Николя, - ее пальцы пробежались вдоль плеча, добираясь до локтя гибрида. – Остаточные чувства всегда будут, тебе надо привыкнуть к этому.
Майклсон приподнял брови, ставя пустой бокал с виски на небольшой столик, и перехватил руку вампирши.
- Тебе было легче, - заметил он.
- Да, - без труда согласилась Аннет. – Я потеряла тебя, не обретя, а сейчас я снова нужна тебе, чтобы напоминать о том, как легко обрезать все связи.
Зазвучала медленная музыка, и принцесса протянула свою руку, зная, что ее давний ... знакомый бессмертный не откажет ей в танце. Клаус усмехнулся, обняв ее за талию и ведя к медленно двигающимся парам.
Аннет аккуратно, почти скромно, провела руками по его плечам и оставила за его шеей. Сотни лет прошли с тех пор, как они позволяли себе расслабляться в объятиях друг друга, но ее глаза были спокойны, почти не показывая уровень своего удовольствия от его присутствия.
- Знаешь, современные танцы позволяют намного больше, чем менуэты и гавот, - улыбнулась дочка Людовика. – Я счастлива, что дожила до этого.
- Неужели реверансы и поклоны наскучили принцессе? – Усмехнулся Клаус. – Ты очаровывала каждого лорда и слугу, смеясь и подскакивая ...
- Прекрати! – Засмеялась Аннет, прикрывая глаза, но заметила, как сосредоточен ее партнер. Гибрид вглядывался в толпу танцующих, выделяя своего родного отца, пригласившего Кэролайн.
Девушка объяснила что-то Вожаку, а потом помогла правильно расставить руки на ее талии и улыбнулась. Форбс засмеялась, когда он сделал неправильный шаг, и этот смех словно отразился на лице Клауса. Тень пробежалась по его чертам, пока принцесса прислушивалась к его сердцебиению. Быстрому, гневному и одержимому. И причинявшему ему боль.
- Я говорила, - Аннет подождала, пока он посмотрел на нее. - Жертвоприношение, спасение друг друга навсегда свяжет тебя с ней. Ты никогда не будешь способен будешь забыть своего спасителя, как ты не способен забыть первую жертву.
- Сайлос, - обронил Клаус, а девушка кивнула, добавляя:
- Себастьян был всем для меня. Он был моим отцом, моим братом, моей жизнью, которую он возродил, и я буду жалеть о его смерти всю свою долгую жизнь, Николя, - ее голос почти не дрогнул. – Но я сделала свой выбор, спасая тебя, и ты сделал свой выбор, бросая ее.
Клаус безразлично оглядел вампиршу, а Аннет проговорила, словно цитируя фразу из книги:
- Сильные знают, когда проигрывают и делают это достойно, Никлаус.
- Я никогда не проигрываю, Энни, - возразил он. – Никогда.
Принцесса замерла на мгновение, догадка мелькнула в ее глазах цвета кофейных зерен. Клаус ухмыльнулся и отрезал все ее предположения одним взглядом – она давно не видела его таким - решительным и пугающим. Усмешка поселилась у нее на губах:
- Так же, как и я.
Гибрид поднял руку, вцепляясь в ее запястье с явным давлением.
- Не думай, что я забыл, какой самоотверженной подлизой, ты можешь быть, Лу, - вспомнил ее старое прозвище, данное Себастьяном или Сайлосом. – В конце концов, ты раскроешь свои карты и расскажешь, зачем тебе понадобился я.
Принцесса улыбнулась, почти не морщась от его хватки.
- Именно в эту пугающую сторону чудовища я влюбилась однажды.
Клаус остановил их танец, склонившись к ее уху, и тихо прошептал:
- Будь осторожна в своих желаниях, Энни.
Угроза буквально электрическим разрядом прошлась по его словам, отличаясь от успокаивающего тона, с которым он говорил с ней после выступления на Вулканалии, после того, как Сайлос признался, кто он на самом деле и заставил играть песню, которую он слышал на репетиции.
- Анна, - прошелестела она. – Он называл меня Анна.
Клаус удивленно прищурился, а принцесса повернула голову, отказываясь пояснять, и встретила взгляд синих глаз. Гибрид опустил руки, с холодностью проговорил:
- Кэролайн.
Святая Волчица стояла рядом с ним, смотря ему в глаза, не собираясь сдаваться. Аннет ухмыльнулась, поражаясь ее внутренней силе, едва сверкающей в ее глазах. Принцесса отошла от гибрида, с улыбкой поворачиваясь на каблуках и уходя от этой парочки недо-влюбленных, которые никак не могли расстаться и покинуть друг друга.
- Что тебе нужно, Кэролайн? – Донесся монотонный голос Клауса, неловкое молчание, и Аннет услышала ответ вампирши:
- Ты... танец с тобой.
Принцесса оглянулась на них, понимая, что сегодня это закончится. Переломный момент, долгий путь из нескольких дней игнорирования и избегания друг друга, разбитые души и осколки, покрытые кровью. И боль. Огромное количество боли и страданий. И безумия, произошедшего из этого. И потери, сопроводившие это.
«Я никогда не покину тебя, Анна. Никогда».
Аннет тяжело вздохнула, покачав головой:
- Пока мы не потеряем друг друга... - вторя своему давнему ответу, прошептала девушка, покидая праздник. Покидая двоих, которые смотрели друг на друга через призму воспоминаний и пережитого, принятого прошлого.
Они потерялись. И покинут друг друга. В конце концов.



_________________
От автора: Я посвятила эту главу принцессе. Я долго думала, стоило ли вводить ее для развития Кларолайна, но она сказала главную фразу, из которого выползал страх и неприятие Клауса из The One. Поэтому я без труда вписала главу, которой не должно быть. Увы.
Я знаю, что это не то, что вы ожидали, но я клятвенно обещаю, что следующие главы сплошное Кларолайн. Ну, Виктор еще затешится...