The Lost One

Глава шестьдесят седьмая. Кэролайн: Воровка

«Go away from her! She is mine».
Niklaus Mikaelson

«Отойди от нее! Она – моя».
Никлаус Майклсон

Мягкая поступь по осенним листьям. Ее лапы не производили звуков, а глаза сияли глубиной природного дара ее жизни. Волчица не удивилась, заметив фигуру своего пленителя около священного для нее дерева, напротив, она дошла до него, уткнувшись носом в ногу. Он повернулся, улыбаясь и садясь перед ней на колени, обхватывая ладонями пушистую шею, закапываясь пальцами в шерсти. Хищник не двигался в его руках, немного поскуливая, прикрыв глаза. Колдун засмеялся, когда волчица оскалилась – он дернул ее за ухо.
- Возвращайся, - прошептал он. Она взглянула на него, наклоняя морду. – Я сделаю тебя равной себе, моей единственной слабостью, навсегда.
Волчица отпрянула на мгновение, словно не поверила, а потом услышала:
- Останься со мной, Селина, - колдун опустил взгляд, – Моя любовь.
И худые, бледные руки девушки коснулись его лица, заставляя посмотреть в ее глаза цвета лунного камня.
- Останусь, - прошептала она, дотягиваясь до него и склонив свой лоб к его. – Навсегда, твоей.


Кэролайн очнулась, слыша, как капли бьют по стеклу позади нее. Новый Орлеан умывался в дожде, размеренно падающем с небес, разбиваясь на сотни водяных осколков. Она не знала, сколько была без сознания, но ее тело отзывалось слабой жаждой крови, которую она учуяла в комнате, но также казалось, что что-то гниет в этом месте. Вампирша резко открыла глаза, оглядываясь на ужас, который окружал ее.
В кресле, по-прежнему, сидела Кэтрин, с перевязанными наспех руками, без сознания и склонив голову к груди. Надя лежала в трех метрах от нее с перерезанным или разорванным горлом в луже собственной крови, но еще не лечилась. Самой страшной деталью этой картины был поникший, сидевший около ног Катерины, опираясь локтем на одно колено, закрывая лицо ладонью, сильнейший колдун на этом свете.
Форбс с ловкостью мыши, поднялась в гробовой тишине этой смертельной обстановки, собираясь сбежать также тихо и медленно. Страх едва не парализовал ее, напоминая, как мучал ее колдун, сколько крови забирал из ее тела, чтобы опустошить до дна. Кэролайн не могла поддаться ему, ступая аккуратно, унимая дрожь и прислушиваясь к каждому шороху. Она не знала, сколько минут прошло с того момента, как начала свое медленное перемещение к выходу, но кое-что остановило ее на полпути.
Стук. Тихий, слабый, пугающе дребезжащий. Стук. Отбивающий жизнь ритм. Вампирский слух ловил биение сердца человека.
Кэролайн выругалась про себя, напоминая, что это Кэтрин Пирс – она бы оставила ее умирать, если бы подвернулась возможность. Она убила ее, в конце концов, придушив подушкой! Форбс сделала несколько шагов, убеждая себя в этом, продолжая слушать отличный от бессмертного сердце смертной, потерявшей много крови, но все еще борющуюся с этим миром за свою жизнь. Девушка, живучая, как кошка, с которой вампирша делила кров несколько месяцев.
Катерина Петрова. Иногда пугающе знакомо выглядела как бессердечная стерва, часто оказывающаяся в своих мыслях, словно Елена. Удивительно внимательный собеседник и отстраненная соседка, трудоголик, мечтающий выжить в большом городе и забыть то, что казалось ей ее жизнью. Кэт.
Кэролайн сжала зубы, не понимая, откуда в ней просыпались забытые ощущения поддержки и участия. Из ломанных чувств рождалось странное понимание, что она разбита, мертва, словно ветер, гуляющий по просторам ее души, нашептывал это. Словно волчий вой проникал в каждую клеточку тела.
- Помоги ей, - раздалось позади, хриплым, отстраненным, далеким голосом. Блондинка повернулась, ловя взглядом Надию Петрову – дочь, насколько правильно поняла Кэролайн, - дочь Катерины. Цыганка почти не могла шевелиться, держась за свое горло, медленно исцелялась, напевая себе что-то под нос, чуть громче прося, – Помоги ей, пожалуйста. Она моя мать... она – все, что у меня есть.
Кэролайн словно накрыло что-то. Мама. Что-то забытое, верное и потерянное, желанное. Вампирша помнила, как она потеряла мать, помнила, кто забрал ее жизнь и за что, но сердце оставалось холодным, разбитое на кусочки этой вечностью. Мама.
Форбс вздрогнула, смаргивая слезы. Никто не заслуживает потерять мать. Кэролайн присмотрелась к до сих пор недвижимому Сайлосу, впавшему в некий транс около двойника, а потом быстро ретировалась к Кэтрин, пытаясь привести ее в чувство.
Пирс была ледяной, бледной, скорее мертвой, чем живой, но блондинка слышала тихий шепот ее живого сердца, не собираясь сдаваться. Проклиная себя, Кэролайн прокусила свое запястье, прикладывая его к синеватым губам девушки.
- Пей, Кэтрин! – Сквозь зубы цедила Форбс. – Пей, прошу.
Кровь буквально заливалась в рот умирающей, но Катерина не глотала. Кэролайн выругалась, а потом вспомнила простой жест – помассировала горло девушки, заставляя глотать раз за разом. Рана затянулась отчасти, и Форбс снова прокусила – видя, как меняется цвет лица, слыша, как сердце бьется уверенней, а Кэтрин сама глотает кровь, едва не давясь. Финальным аккордом жизни стали огромные карие глаза, уставившиеся на блондинку.
Кэролайн улыбнулась, убирая руку, морщась от странной головной боли, как Кэтрин подскочила, отпрыгивая от всех монстров, и тут же падая от слабости. Она была готова ползти от них, ничего не понимая, никому не веря.
Форбс подняла руки, словно сдаваясь, но опасливо касаясь взглядом на нешевелившегося колдуна.
Кэтрин посмотрела на Надю, вставая на ноги, панически сторонясь их. У нее не было слов, чтобы описать подлость, предательство и пытку, через которую они заставили ее пройти. Она хотела лишь убежать. Не собираясь терять и минуты, Петрова развернулась, борясь со слабостью собственного тела. Кэролайн хотела ее окликнуть, но раздался смех, заставляя троих девушек застыть в отчаянии.
- Вы думали, что все так просто? – Сайлос убрал руку от лица, качая головой. – Дверь открыта, тюремщик спит.
Форбс отступила, как колдун поднялся, выпрямляясь, аккуратно убирая что-то со своего лица, прикрывая глаза и протирая ладонями. Кэролайн вздрогнула, когда он посмотрел на нее, делая шаг и оказываясь перед ней.
- Тебе стоило бежать, Каролина, - он почти промурчал это, поднимая ладонь и проводя по щеке девушки, убирая ее волосы от лица. – Наверное, что-то еще живо в тебе, точнее, ты, все-таки, продолжаешь воровать единственное, что ценно для меня теперь.
- Я не понимаю, - прошептала вампирша. Сайлос пробежался пальцами по ее плечу, опуская ладонь напротив сердца.
- Ты – воровка, Каролина. Она дала тебе возможность выжить, а ты питаешься ей, поглощая чистейшее, девственно прекрасное сердце волка, - колдун надавил, вторгаясь в грудную клетку и дотягиваясь до сердца. Кэролайн поперхнулась кровью, пытаясь вытащить его руку, цепляясь пальцами за запястье.
- Я не допущу, чтобы ты поглотила его, - хрипло прошептал он. – Оно принадлежит мне. Навечно, - раздался специфический звук, отчего бессмертный проговорил насмешливо:
- Ауч, - свободной рукой вытаскивая один из скальпелей, вонзившихся в его спину рукой человека. – Катерина, - произнес он, перехватывая за волосы брюнетку, атаковавшую его, потянув к себе.
- Вы – слабости двух братьев, - оглядел обеих Сайлос. – Они будут оплакивать вас, обещаю, целую... вечность, - пропел колдун, как послышалось тихое пение.
Поднялся искусственный ветер в помещении, отчего Сайлос нахмурился и поморщился от боли, проникшей в его голову от цыганского напева. Надя сидела на полу, продолжая петь заклинания, пока колдун не отшатнулся от Кэролайн, падая на колени, отпуская Кэтрин. Блондинка быстро подскочила к своей отчасти подруге, собираясь бежать, но ветер сбил их с ног.
Сайлос что-то проговорил, взмахивая рукой, словно посылая поток воздуха на Надю. Какая-то сила столкнулась с чужеродной магией, и раздался взрыв, выбивая окна напрочь.
Кэролайн прикрыла Кэтрин, чувствуя осколки, пронесшиеся и коснувшиеся ее лица, руки, разрезая кожу. Сайлос протянул руку, собираясь прикончить Надю магией, но шувани сориентировалась, и собственной кровью, разлитой на полу, быстро нарисовала три треугольника перед собой, устанавливая защиту.
Колдун усмехнулся, качая головой:
- Почему ты нападаешь на меня, романипэ? Я могу отпустить твою мать и тебя, разве не это ты ищешь? Разве не это спасет тебя? Разве тебе не нужна просто твоя мамочка? – Сайлос улыбнулся. Надя поджала губы.
- Ах-да, - словно запамятовал колдун, - Она не помнит тебя, а я вроде как обещал разрушить внушение Элайджи. Ты удивишься, Надя, но есть куда более гуманные способы, чем моя помощь.
Петрова промолчала, прикусывая нижнюю губу.
- Подавить внушение, магию, смерть, хотя, возможно, ты никогда не найдешь его. Ты нетерпима, - Сайлос видел, как меняется выражение лица цыганки, пугая осознанием. – Ты устала ждать. Отлично. Я исполню твое желание, в конце концов, у нас некая вербальная сделка.
Он развернулся, перемещаясь невидимо для человека, откидывая Кэролайн от Кэтрин. Двойник оказалась схвачена его рукой за горло, насильно поднятая с пола. Надия испуганно смотрела, начав читать заклинание, как Сайлос сделал резкое движение – швыряя Катерину в разбитые окна.
- Нет! – Крик Нади почти не перекрыл вскрик ее матери, цыганка закрыла глаза от страха, как раздался тихий смешок. Дочь посмотрела на оконный проем, с некоторым облегчением. Дождь хлестал, орошая и край открытого помещения влагой.
Сайлос посмеивался над открывшейся картиной, качая головой:
- Каролина....
Форбс каким-то чудом успела перехватить руку Кэтрин, но оказалась перевешенной наполовину наружу. Стекло от окна, впивалось в ее живот, открывая кровотечение и лишая сил. Кэролайн сжала зубы от боли и слабости, одолевавших ее тело. Петрова пыталась держаться за руку соседки, но пальцы выскальзывали из-за дождя, нещадно играющего против них.
- Кэр, - дрогнувшим голосом прошептала Кэтрин, видя, как перевешивается Форбс вперед под их совместным весом, даже сила первородной вампирши не могла вытянуть их – Кэролайн теряла кровь.
Сайлос отошел назад, коснувшись рукой стола, не собираясь помогать им. Блондинка, попыталась сделать вдох, чтобы сделать последний рывок и вытащить Кэтрин, но едва Кэролайн шевельнулась – ее рука потеряла Петрову. Она выскользнула из ее ладони, падая с сорок третьего этажа.
Форбс опешила, не понимая, как так получилось, не осознавая, что сама соскальзывает вперед, собираясь присоединиться к соседке, но ее словно подхватил ветер. Резко дергая назад, обхватывая пальцами ее, прижав к груди, в которой билось волчье сердце.
Она узнала его, это чувство. Безопасность в его руках. Они сидели на полу, под пристальным взглядом колдуна. Ее лоб касался его скулы, а дыхание никак не могло восстановиться, пока скользкие пальцы цеплялись за ворот его кожаной куртки, а его ладонь покоилась на ее затылке.
- Ты здесь, - прошептала Кэролайн, усмехаясь собственной поломанной душе, которая ждала этого. Жаждала этого. – Клаус...
Ничего не сказав больше, блондинка повернула голову, словно зарываясь в его запахе, в собственных ощущениях от его присутствия. Гибрид напрягся, поднимаясь на ноги и поднимая ее, удерживая в вертикальном положении, но его рука крепко держала ее за талию, как в старые времена схваток с противниками.
Клаус смотрел почти кровавыми глазами на колдуна, который улыбался ему обворожительно.
- Я заждался, - Сайлос повернул голову и нашел единственную причину, следствие его безумия, в толпе незваных гостей, - моя любовь.
И ее глаза, цвета лунного света, сверкнули болью и неизвестным ответом.