The Lost One

Глава двенадцатая. Слезы Волка: Ожидание

«It's pointless to run».
Elijah Mikaelson

«Бессмысленно бежать».
Элайджа Майклсон

Кэролайн проснулась резко, привыкнув вставать на первые пары. Немного по-детски жмурясь и протирая глаза, девушка обратила внимание на спящего рядом мужчину, и улыбка смыла дрему.
Клаус спал лицом в подушку, одной рукой обнимая вампиршу. Его мирное дыхание и стук сердца внушал ей желание прижаться к нему, но обеспокоенность из-за вчерашних новостей не позволила ей остаться – ей надо собираться и предупредить Стефана, если другие древние вампиры еще не сделали этого.
Легкий стук в дверь, и Кэролайн умудрилась вынырнуть из кровати, не тревожа гибрида, который явно не спал последние дни. Натягивая халат, вампирша на цыпочках приблизилась к шкафу и открыла его. В глубине она хранила мини-холодильник с пакетами крови, подальше от Кэтрин и от Стефана, выдавая ему по определенному объему каждый день.
Стук повторился, и Форбс схватила один пакетик и переместилась к двери. Тихо, но быстро выходя в коридор, Кэролайн увидела осуждающий взгляд Стефана, сложившего руки на груди. Девушка протянула ему пакет, так же выразительно послав его с наставлениям.
- Что? - прошептала вампирша, прислушиваясь к шуму в своей комнате.
- Ничего. Я не осуждаю.
- Неужели? – Кэролайн сузила глаза.
- Я просто не думал, что ты так просто вернешь его в свою жизнь, - пожал плечами Сальваторе, как Форбс вздохнула:
- Верну? Он никуда не уходил, Стеф.
Вампир кивнул, как в общей гостиной появилась Кэтрин с ужасными синяками под глазами и лохматой прической.
- Доброе утро! – быстро пробормотала Кэролайн, глазами показывая другу на пакет с кровью в его руках. Стефан исчез по направлению к своей комнате, а Петрова оглянулась на соседку:
- У меня адски трещит голова, - прохрипела девушка, шаркая тапочками в сторону кухни. – Я все понимаю, Кэр, но у нас нет полной звукоизоляции в квартире.
- Упс, - вымолвила Форбс, а Катерина поставила кофеварку и открыла холодильник, доставая молоко и сок. Кэролайн в знак извинения достала тарелки и хлопья.
Вампиры не нуждались в человеческой пище, но в рамках конспирации и Стефану, и его подруге приходилось, по крайней мере, два раза демонстративно есть.
- Слушай, я знаю, мы не близкие друзья, но ты и Никлаус Майклсон? – Кэтрин налила молока в чашку, полную хлопьев.
- Звучит как осуждение, - заметила Кэролайн.
- Какое к черту осуждение? Я думала, что вы со Стефаном не можете никак выйти из «френд-зоны», а, оказывается, ты как Рапунцель ждала своего принца!
- Рапунцель, - повторила Форбс. Замечательно. Какое еще клише прибьется к описанию их отношений? – Лучше скажи, Кэт, откуда ты их знаешь?
- Ничего криминального, - жуя, произнесла Петрова. – Просто на работе выполняла задание – составляла список завидных женихов для будущего номера.
- Они известны? – Нахмурилась Кэролайн, с трудом представляя, что это могло значить: им же по тысяче лет каждому. Возможно, что в разные времена они были по-разному известны, а теперь – наследники основателей? Впервые Форбс задумала о том, как ей придется менять документы, личность, прошлое, чтобы жить в мире людей.
- Правда, я слышала, что младший брат вроде как погиб, - махнула ложкой в воздухе Кэтрин и приложила ее к губам, задумываясь. – Они пропадали с радаров СМИ на некоторое время, как внезапно дали прием в нашем родном городе. К сожалению, я об этом мало помню. Уезжала я, что ли?
Периодические темные пятна в памяти Кэт не удивляли Кэролайн, да и Петрова делала вид, что не волнуется по этому поводу, хотя до сих пор старается скрывать шрамы на запястьях.
- Доброе утро, мои прелестные дамы! – Лукас в своей давней манере появился в квартире при полном параде и неся в руках горячие булочки из кулинарии на противоположной улице.
- Кэтти, - поцеловал в щеку Петрову хозяин квартиры и направился к Форбс, как вампирша опередила, закрывая его рот ладонью.
- Приблизишь свои губы ко мне – можешь остаться без сердца.
Лукас убрал ее руку, намеренно задержав в своей ладони ее прохладные пальцы.
- Намек, что я потеряю голову от любви к тебе? – Прошептал он, улыбаясь.
- Или потеряешь его буквально, - раздался бархатистый голос прямо над ухом новоявленного посетителя. Кэтрин подскочила, не заметив, как Майклсон подошел к ним, тем более, без рубашки.
Лукас повернулся к Клаусу, выпрямляясь, а Кэролайн наклонила голову:
- Серьезно, Никлаус? И почему ты полураздет?
Гибрид пожал плечами, добавляя:
- Кто-то совершенно не мог сдержать в узде свои чувства, не так ли? – Переведя взгляд на Петрову, Клаус усмехнулся:
- Катерина, верно? Прошу прощения, что помешали вам выспаться. И приятно видеть вас в полном здравии.
- Мое имя Кэт, - прошептала Пирс, явно заинтересованным взглядом оглядывая гостя. – Я не люблю свое полное имя. Зовите меня Кэт, Никлаус.
- Тогда, пожалуйста, меня зови Клаус, - улыбнулся двойнику гибрид, как Лукас заметно подмигнул Кэролайн, намекая на нездоровый интерес Майклсона к Кэтрин.
Вампирша вскочила со своего места, смерив Майклсона взглядом, обещающим расправу, как Сальваторе появился в комнате, отвлекая Клауса от Петровой.
- Стефан! – В обычной манере произнес гибрид, подходя в давнему другу-недругу. – Ты-то по мне соскучился?
Кэролайн переглянулась с вампиром, чувствуя себя немного странно от этого поведения. Сальваторе остановился перед Клаусом:
- Сто лет бы тебя не видеть, - проговорил Стефан совершенно неприятным голосом, как Форбс фыркнула как кошка, хватая за руку своего избранника:
- Извините нас! - И без труда уводя обратно к себе в комнату, напоследок крича Сальваторе, - принеси ему рубашку, Стефан!
Лукас проследил за ними взглядом, безмолвно что-то спрашивая у вампира, на что тот пожал плечами:
- Да, они чем-то похожи на мужа и жену, проживших в браке тысячу лет.
- Боже, я завидую этой блондинке, - проворочала Кэт, откидывая ложку и отодвигая тарелку с размокшими хлопьями. Лукас бросил взгляд непонимания на Петрову, пробормотав что-то далеко не милое в адрес гибрида, который сейчас остался наедине с Кэролайн.
Форбс завела Клауса обратно в комнату и толкнула к кровати, словно к месту казни. Мужчина присел, умудряясь выглядеть царственно в окружении смятых простыней и брошенных подушек.
- Чем ты, по-твоему, занимаешься? Зачем было появляться в таком виде перед ними?
- Sweetheart, я не виноват, что моя футболка...
- Ни слова, - прикрикнула вампирша, упирая руки в бока и сверкая глазами, как настоящая Медуза Горгона. – Клаус, ты спал с Кэтрин, когда вы встретились, тогда, в пятнадцатом веке?
Гибрид удивленно расширил глаза, его брови скользнули к корням волос. Кэролайн кусала губы, волнуясь из-за его ответа. Майклсон протянул руки, чтобы притянуть к себе девушку. Она встала перед ним – непоколебимая и дрожащая от его прикосновения – смотря сверху вниз.
- Что бы ни случилось в моем прошлом, это не имеет отношения к тебе, Кэролайн, - произнес он, а по лицу вампирши прошлись тени обиды и осознания, но потом она улыбнулась:
- Когда-нибудь тебе придется рассказать мне про каждое столетие, что ты прожил без меня.
Клаус вздохнул, покачав головой, смотря на нее, словно удивляясь – откуда она появилась с ее любопытством и упорством, и, внезапно, месяцы без нее оказались долгим периодом разлуки. Кэролайн заметила его немного испуганный взгляд и присела к нему на колени, обнимая одной рукой за плечи.
- Что случилось? Ник? – Девушка пыталась вызвать его внимание на себя, но, когда он взглянул на нее, то лишь опустил голову, позволяя ей обнять его. Гибрид дышал ровно, но в каждом вздохе ей казалось, что она слышала отголосок его одинокого существования в этом огромном мире.
- Что такое? – прошептала Кэролайн, гладя его по волосам, словно ребенка. В этот момент никто бы не узнал в этом мужчине бессмертного и опасного гибрида, вселяющего страх одним своим именем.
- Иногда ожидание имеет разные оттенки.
Форбс отклонилась, чтобы увидеть его лицо. Он ничего больше не добавил, но она поняла: Тысячу лет, ожидая ее, он не знал ее, а теперь – месяцы обратились миллиардом долгих секунд вдали от нее.
- Но стоит того? – Поджала губы девушка и улыбнулась, но Клаус не улыбнулся в ответ.
Он прекрасно знал, что та, кого стоило ждать, может обернуться единственной болью этой вечности. Ибо потеряв ее - потеряешь саму жизнь. И возненавидишь то, что ждал ее, что увидел ее, что узнал ее, что заметил ее. Возненавидишь ее, как бы сильно...ни любил.