Позорное прошлое госпожи Т. (Книги 1 и 2 + Комикс)

6. ГОРШКИ, РЕШЁТКИ, КРЫЛЬЯ, ПЕРЬЯ (ч.1)

Талию разбудило подушкотрясение. Отпихнув обезумевшую постельную принадлежность, алайка села и растерянно захлопала глазами.

– Всё-таки в твоей пустоголовости были свои плюсы – саднящих ямок ты во мне не продавливала, – облизывая отлёжанную подругой заднюю лапу, заявил Энаор.

– Саднящие ямки! – покатилась со смеху ан Камианка.

Приложившись локтем о записывающую пластину, за чтением которой она вчера и уснула, алайка ойкнула и несколько сникла.

– Вижу, душевное чтение не слишком-то пришлось тебе по душе, – заметил Энаор.

– Оно не душевное. Оно... душное, душащее даже, – потёрла середину груди Талия. – И от него, действительно, как-то неприятно тяжело в голове.

– Твои вчера очень удивилась, когда ты обратилась с таким запросом?

– Нет. Я говорила только с архивариусом Тилим, а оно уже ничему не удивляется. Так много мне всего подобрало – мозги медузятся.

– Мозги – что?

– Медузятся. Так один из учеников Лури в сочинении на тему «Кем я хочу быть, когда вырасту» написал. Мол, много ему занятий всяких нравится, вот мозг и растекается, тянется к разным вещам, в разных направлениях – будто щупальца отращивает.

– Он себе льстит. Это не щупальца, это ложноножки.

– Гадкий, мерзкий Энаор. Не буду тебе ничего рассказывать, – покачала головой Талия. – Как приятно сознавать, что среди нас ещё есть существа, нечуждые милосердия!

На ладонь ан Камианки спикировала давешняя «фея». Облик несчастного животного разительно изменился, не иначе сердобольный Фаргон избавил её от проволочных пут и прилагавшейся к ним пробки. Ящерица сжимала в лапках записку, но исходящий от неё лакомый запах свежерастопленного сала делал чтение послания совершенно излишним.

– Котиков сейчас покормят! Вкусненько и сытненько, – нашаривая под покрывалом халат, промурлыкала Талия.

– Шкварки. На завтрак. Какое отборное плебейство, – зевнул Энаор.

– И вопиющее дурновкусие.

Талия затянула пояс, поправила смятые задники тапок и поспешила вниз.

Риджи и Фаргон благоговейно склонились над шкворчащей сковородой. В глубокой глиняной миске дымилась варёная картошка. Из-под салфетки выглядывали рябые корочки ржаного хлеба с какими-то адорскими приправами. И всё-таки картина была не совершенна.