Позорное прошлое госпожи Т. (Книги 1 и 2 + Комикс)

11. ПЕРЕГОН (ч.3)

– Они горячие, – капризно сказал эал, но пошёл, куда велели.

Фаргон деловито расправил его хвост, передвинул лапы, чтобы все лунки были прикрыты. Риджи продолжал тормошить Талию, поить её чем-то, зажимать на её руках какие-то точки. Алайка печально смотрела на него осоловелыми глазами.

– Меня следует перевернуть, иначе я прожарюсь неравномерно, – бесцветным тоном сообщил Энаор, когда в пещере ощутимо запахло палёной шерстью.

– Не помогло, – устало садясь на пол, сказал Фаргон. – Как же жарко...

Энаор перелёг поближе не нему.

– Ну что ж, мы пытались... Эх, привык я к этому телу. Двадцать лет мне служило, – погладил себя по запястью Риджи.

– А у Илег это тело единственное, – сжал кулаки Фаргон.

– Смотрите-ка, кто приполз на тёпленькое местечко! – хмыкнул Энаор: стеклянистые волокна Согриа тянулись к полоске раскалённого камня и вонзались в неё острыми концами.

– Всё, я снова потерял контакт, – признался адор. – Как она это делает?..

– Согриа полна сюрпризов. Мы ведь знали, куда лезем.

Риджи помог Талии сесть.

– У меня хватит сил сделать так, чтобы нам всем не было больно, – сказала она.

– Хорошо, – похлопал её по колену Фаргон, с горечью глядя на так и не пришедшую в себя Илег.

Огненные паукомухи одна за другой вылетали из расплавившегося камня.

– Я усыплю нас, как только они нападут, – вздёрнула подбородок Талия.

Но насекомые не нападали. Чуть покачиваясь, они зависли в воздухе длинной праздничной гирляндой.

– Я больше не чувствую угрозы, – озвучила общее ощущение ан Камианка. – Ох! Глядите, Согриа сделала им протезы!

Фаргон и Риджи вытянули шеи. Действительно, на месте отсутствующих конечностей у паукомух белели тоненькие косточки.

– Они были внутри трубок! – Талия указала на полые волокна Согриа. – Некоторые и сейчас там. Какие-то они странно знакомые... – Взгляд алайки упал на её запястье. – Ну да, точь-в-точь как на браслете, косточки-бусины! Меня уже колотит от всех этих шарад!

Вместе с Талией заколотило камин. Его зев затрясся, словно стена собиралась чихнуть, и вдруг волнообразно расширился. Это уже был не камин, не ниша, а дверной проём.