Сегодня я расскажу о своей первой любви. Она была трагичной, короткой и мимолетной. Похожей на ветку сирени. Также быстро повяла. Я до сих пор её вспоминаю, думаю, как было бы, если всё закончилось по-другому. Если бы я сказала другие слова, или если бы он сделал что-то другое. Наверное, я до сих пор была бы счастлива.
В этой истории нет ничего сверхъестественного. Нет ничего такого, что выделяло бы её из тысяч других историй о первой любви. Раньше я думала, что моя история особенная, мои переживания особенные, моя жизнь особенная. Но сейчас поняла, что это не так. Моя жизнь похожа на флаер. Такие обычно раздают в подземных переходах или на автобусных остановках. Таких листовок много, их мнут, кидают в урну, иногда промахиваются. У меня в последнее время стойкое ощущение, что меня смяли и кинули в урну.
Произошла она недавно, а закончилась всего три недели назад. Почему-то я продолжаю считать дни от того момента, как всё закончилось. Странная привычка. Все мои подружки говорят мне отвлечься, забыть об этом злом, глупом, ненавистном мне человеке. Они говорят, что мне нужно повстречаться с кем-нибудь другим. Это неправильно. Я не хочу никого никем заменять.
Мы познакомились в кружке каллиграфии. Я пошла туда от скуки, а он просто-напросто увлекался Японией и всем, что с ней связано. Впрочем, через три дня мы вместе бросили эти занятия, решив, что и с Японией это никак не связано, и неинтересно вовсе. Он был там единственным мальчишкой. Все хотели сидеть с ним рядом. Преподавательница буквально влюбилась в него, и всё время торчала рядом с ним, изредка давая какие-нибудь советы. Хоть вокруг него и вилось много девчонок, он все равно обратил внимание на меня. Наверное, это меня в нем и покорило. Он обратил внимание на меня. Значит, я лучше всех вокруг. Ура!
А ещё он был красивым. Таким красивым, что его хотелось бы нарисовать. Хотелось сфотографировать. Хотелось запереть в клетке и никогда не выпускать.
Мы несколько раз вместе погуляли, один раз сходили в кино, частенько переписывались друг с другом вечерами. Он предложил мне встречаться, и я согласилась. Я помню, какой счастливой тогда была. Я светилась от счастья. Счастье разрывало меня изнутри. Мне хотелось танцевать и смеяться просто так. И я танцевала и смеялась. Брат назвал меня сумасшедшей. Наверное, тогда я и вправду сошла с ума.
Всё было прекрасно, а потом стало не очень. Мы стали реже встречаться. Да и не гуляли больше. Просто сидели у меня дома и болтали ни о чем. Ему становилось со мной всё скучнее и скучнее. А я на него всё больше обижалась. За то, что он весело и радостно разговаривал с девчонками, подошедшими к нему в автобусе, за то, что не поздоровался со мной на улице, когда мы случайно встретились – он шел с какой-то компанией, наверное, это были его одноклассники. Он стеснялся меня. А я страдала. Всё шло к концу. Тогда я этого и не понимала. Мне было больно, но я все равно старалась всё восстановить. До последнего пыталась. Пыталась даже тогда, когда он сказал, что у него больше нет ко мне чувств. Я сначала не поверила в это. А потом осознала и расплакалась.
Сорванная сирень завяла и засохла. Листья и лепестки облетели. Осталась одна голая черная ветка.