Она святая. Такая добрая, справедливая, заботливая, красивая и приятная, что в неё невозможно не влюбиться. Я увидел её на улице, когда она сидела на корточках рядом с каким-то бедняком и разговаривала с ним по душам. Уже тогда я решил, что должен с ней познакомиться.
Она вечно ходила в длинной юбке до пят. Серой такой, старомодной. Такие даже у бабушки в шкафу не найти, не то что в магазине. Наверное, она сшила эту юбку сама. Кто-то над ней смеялся, кто-то просто не обращал внимания. А я вот влюбился. Не то чтобы с первого взгляда. Я даже сам не заметил, как это произошло. Просто мне вдруг захотелось с ней познакомиться и попить чаю.
Познакомиться с ней оказалось легко. Она не стеснялась меня. От неё веяло какой-то такой духовностью, спокойствием. Я смотрел на неё и думал, что смотрю на какую-то икону. Лет ей было пятнадцать. И вообще непонятно, откуда в ней это взялось. Просто с ней рядом хотелось находиться.
Она помогала бедным. Кормила их, шила для них одежду, читала по вечерам стихи о природе. Её слушали и благодарили. Благодарили и слушали. Особенно её любили дети. Бывало она зайдет в какой-нибудь двор, и на неё со всех сторон кинется малышня. Ей нравилось играть с ними в прядки. Да и им тоже нравилось. Она вечно никого не находила. Смотрела тут и там, звала каждого по имени – не понимаю, как она всех запоминала, - но никого не находила.
Я стал приходить к ней в дом. Там жили самые разные люди. Её родители, похоже, сбежали и прихватили с собой всё ценное и важное. А она осталась. И этот дом остался. Не понимаю, как только её не сдали в приют. А, может быть, её и сдавали, только она сбежала. Все эти нищие, бродячие музыканты, писатели, сироты, больные, калеки и попрошайки, что жили в её маленьком двухэтажном доме, очень её любили. Все время старались ей угодить. Своровать что-нибудь для неё получше, отдать самую последнюю копеечку, укрыть одеялом, когда она спит.
С каждым разом я влюблялся в неё все больше и больше. Это чувство становилось невозможно описать. Похоже на то, как будто бы меня медленно накачивали чем-то тягучим и теплым. Скоро это разорвет меня изнутри.
Она и меня подрядила всем помогать. Наверняка, думала, что я помогаю от чистого сердца. Ага, от чистого сердца стираю вонючие простыни, готовлю постную еду, раздаю деньги. По правде говоря, я делал это для неё. Я как будто бы говорил: «Посмотри, я хороший. Я такой хороший. Ну обрати же на меня внимание. Влюбись в меня уже скорей». Но она не влюблялась. Она относилась ко мне также, как и ко всем. Это меня убивало.
Я до сих пор прихожу в её дом. Хотя это даже её домом назвать нельзя. Тут живут все, кому не лень, весь сброд нашего города. И для каждого она находит доброе слово. Она и для меня находит добрые слова, постоянно хвалит меня, улыбается. Наверное, поэтому я до сих пор и сижу в этой развалюхе каждый вечер. Я все ещё надеюсь, что ей захочется взять меня за руку, ну или поцеловать. Безнадежно.
