В пятнадцать лет я была самой некрасивой девчонкой в классе. У меня торчали зубы, на щеках красовались прекрасные, крупные, красноватые прыщи, похожие на маленькие кратеры, волосы были жидкими и редкими. Я обычно собирала их в тоненький хвостик. Проходя мимо зеркал, я никогда в них не смотрелась. Не хотелось лишний раз на себя любоваться. На удивление, в классе ко мне относились спокойно. В американских фильмах обычно таких, как я, начинают травить. Но у меня в этом классе даже появилось парочка друзей. Это, наверное, потому что я умела шутить и смеяться со всеми. Я была забавной и легкой в общении. Несомненное преимущество перед забитыми и закрытыми в себе «изгоями» американских фильмов.
Где-то глубоко внутри себя я ненавидела свое лицо, свое тело. Мне так хотелось быть красивой. Так хотелось. Хотелось закрыть глаза и на мгновение почувствовать себя красавицей. Наверное, красавицы чувствуют себя нереально, они чувствую власть над этим миром.
Мне нравился один парень. И я прекрасно знала, что это безнадежно. Это настолько безнадежно, насколько это можно себе представить. Он нравился почти всем девчонкам нашего класса и даже кое-кому из параллели. На День Святого Валентина он неизменно почти каждый год получал гору открыток. Как-то раз я видела, как он выбросил все эти сердечки в мусорный бак за школой. Почему-то тогда мне захотелось рассмеяться.
Я с ним неплохо общалась. Мы частенько стояли вместе в коридорах и разговаривали о всякой ерунде. Кто по каким предметам какие оценки получил, кто куда сходил на выходные, кто что посмотрел. Мне было так легко и приятно с ним общаться. Хоть я общалась и почти со всеми в этом классе, так легко и приятно было только с ним.
Я пыталась разлюбить его. Честно. Мне хотелось, чтобы все эти чувства – желательно вместе со мной, - в один миг исчезли. Перестали бы меня тревожить, волновать. Я бы перестала плакать из-за всего этого. Расстраиваться. Мои подружки перестали бы меня подкалывать насчет него. Всё бы это просто-напросто прекратилось.
Я пыталась с ним не разговаривать, не подходить к нему, отвечать ему скупо. Но каждый раз так получалось, что мы разговаривались. Рядом с ним я забывала все те обещания, все те страшные клятвы, которые давала сама себе наедине.
Мне нравилось даже просто общаться с ним. Быть ему другом. Такой уродине, как я, никогда не быть рядом с таким замечательным парнем, как он. Он и не смотрит на меня. Ему просто приятно разговаривать со мной. Он смеется над моими шуточками. Смотрит те же фильмы и сериалы, что и я. Читает те же книги. Слушает одну и ту же музыку. Мы практически друзья. Не учитывая всего того, что я чувствую. Мы просто друзья.
А через год у него появилась девушка. Милая и обаятельная, такая, какая должна быть. Она очень красиво улыбалась и шла так грациозно. У неё были пышные волосы, гладкая нежная кожа и ровные белые зубы. Она была полной моей противоположностью. Когда я о ней узнала, то несколько дней не приходила в школу – притворялась заболевшей. Потом пойти все-таки пришлось. Я продолжала общаться с ним, даже начала общаться с ней. Но почему-то мне стало тяжелее. Как будто бы меня сверху придавила какая-то гора. Я не могла пошевелиться под этой горой. Не могла нормально вздохнуть. Я навечно застряла в этом придавленном, жалком, ничтожном состоянии.
Ха, я бы никогда не стала ему чем-то большим, чем просто другом. Глупые-глупые-глупые надежды и мечты.
