Тем временем Микарт, покопавшись в собственных воспоминаниях и не найдя там упоминания про «университет», снова хитро взглянул на меня.
- И что, в вашем университете не говорили о том, что количество энергии, потраченной на перенос большого количества объектов, может вызвать внутренний коллапс магических потоков и изменить структуру изнутри?
- Конечно, - кивнула я и выдала собственноручно закрученную формулировку закона сохранения энергии, - для сохранения энергии может быть введена скалярная, являющаяся параметром системы и называемая переменной, которая сохраняется с течением времени.
- Ха! - Победно выкрикнул Микарт, тыча в меня пальцем и ударяя себя по коленке. Но затем лицо его потеряло все признаки понимания ситуации: - Что?
Я закатила глаза, не желая озвучивать свои подозрения. Но, не изменяя привычке доводить начатое до конца, решила все же довести до белого каления Темного мага.
- Короче, ты - слабак, и у тебя маленький... - я помахала рукой, подбирая слова, - внутренний резерв. Поэтому ты и предпочел взять сани...
Микарт озверел еще на слове «маленький». Сорвавшись с места, подлетел ко мне, навис, отрезая путь к отходу. Да и куда ж мне идти? Сижу, закутанная в меха по самый нос. Для того, чтобы выбраться, пришлось бы повозиться. Да и телега наша двуполозная ходу не сбавила ходу - не прыгать же мне в сугроб?
- Ты! Ты! - рычал, сжав зубы Микарт, продолжая склоняться надо мной. Я вжалась в спинку сидения, показательно испугавшись. - Ты меня...
- ...не любишь? - наивно предположила я.
Микарт осекся, а затем, увидев, наконец, что я смеюсь над магом, повеселел и сам.
- Ты невыносима! - выписал приговор и снова сел напротив, набрасывая на ноги меховую накидку. - Ну, и судьбу мне подкинули.
Темный качал головой, рассматривая пейзаж, и думая о чем-то своем. Я же думала о чашке горячего шоколада и о бутерброде с сыром.
Метель налетела внезапно. Огромной белоснежной стеной сбила с ног, повалила стражей на землю. Микарт голосил, надрывая горло и силясь перекричать ветер.
Я забралась под шкуры, укрывшись с головой, и пыталась понять, почему водный маг не в состоянии справиться со своей же стихией?
Внезапно сани качнуло. Один раз, другой... Из-под моей шкурной палатки ничего не было слышно. Лишь ветер обиженно завывал, пытаясь сорвать с меня покрывала.
Еще один удар стихии опрокинул воз. Я пробкой вылетела с сиденья, и кубарем покатилась по склону. Снег тут же набился в сапоги, забрался за ворот накидки, налип на ресницы. Когда падение прекратилось, я встала на четвереньки, попыталась позвать на помощь. Но буря не позволила мне даже рот открыть. Ни видеть, ни слышать я ничего не могла. Ветер снова завалил меня на бок, посыпая снегом. Я боролась, мысленно ругая разбушевавшуюся стихию. Самой мне было не подняться.
«Кони!» - вспомнила я про наших животных, и рассеяла внимание в поисках помощников.
Лошади нашлись быстро: кто-то из стражей все еще сидел в седле, кто-то помогал своему коню, набрасывая мешок на морду. Этих не трогаем - пусть будут рядом с хозяевами.
Следующий след звериного сознания пронзил меня болью - две лошадки, застрявшие в упряжи саней, боролись за жизнь. В горле встал ком. Обида и злость пересилили все - я поднялась на ноги и стала карабкаться по склону. Ветер издевался, приносил на своих снежных крыльях обрывки речи, но я упорно шла к несчастным животным. И когда уперлась рукой во что-то твердое, испытала прилив новых сил.
«Потерпите, милые, - крутилось в голове, - я сейчас вас освобожу».