И ниёр вурту :: Я найду тебя

57. Болотная мышь.

Меня снова усадили в седло, до этого снова заставили напялить на себя толстые рейтузы, хоть как я и не пыталась объяснить, что могу сама себя согреть, и попросили не геройствовать, и тем более, «не ходить в разведку».

- Расскажи мне, как вы в прошлый раз поймали Болотную Мышь? - попросила я Микарта, когда мне надоело рассматривать конвой.

Маг явно не желал отвечать, но я принялась ерзать совсем не в такт ходьбе лошади и невнятно постанывать, или глубоко вздыхать, или запрокидывать голову, закусывая или облизывая губу.

- Мы взяли ее на живца, - наконец, не выдержал пытки Микарт.

- Кто был живцом? - тут же оживилась я.

- А как ты думаешь?

- А сколько у меня попыток? - я снова заерзала на неудобном седле.

- Одна, - зло процедил Микарт, пересаживая меня, как куклу, поближе к себе, - а после - я тебя съем.

- Так себе угроза, - прокомментировала я, нервно накручивая прядь из гривы лошадки на палец, зная на самом деле - этот может и съесть.

- Ну, раз не боишься, попытай счастья, - Микарт явно меня провоцировал.

- Живцом был ты! - не задумываясь, бросила я вызов.

Нет, ну, ведь определенно - он! Вон, сколько ненависти в глазах было, когда про ведьму-то рассказывал!

- Тебя как - прожарить до хруста или просто кровь пустить? - Темный вдруг возник в поле моего зрения и одарил таким жадным взглядом, что я и думать забыла о двусмысленности сказанной фразы.

- Не угадала? - прикинулась я беленьким барашком, но факир был пьян и фокус не удался.

- Значит - шашлык! - подытожил маг и радостно сообщил своим стражам, что вечером у них намечается банкет.

«Шутник, блин!» - обиженно мелькнуло в голове и тут же пропало.

- Кильвар был наживкой?

Мой вопрос, словно рубильник, выключил веселье. Стражи замолкли, стали снова пристально всматриваться в извилину дороги. С деревьев то и дело срывались потревоженные птицы, осыпая наш конвой снегом. Благозвучное «ятедамбля» доносилось со всех сторон с завидной регулярностью.

- Так она предпочла Кильвара тебе? - вдруг выпалила я, предположив, что в Микарте может говорить и достославное мужское уязвленное самолюбие.