В одиночестве Император подошел к дому личных слуг принца, где жил слепой наложник, осторожно он вошел внутрь, приподнял занавес отгораживающий проход в спальню и проскользнул внутрь. Незрячий мужчина лежал на краю постели, свесив худую руку вниз под таким углом, что та походила на сломанное крыло птицы, и весь его вид выражал крайнюю степень измученности.
Сжав его в объятиях, Жуй Сюань прошептал:
– Прости меня, Муянь.
Но его бесполезные извинения опоздали на семь лет.
С мёртвой пустотой в глазах слепой наложник произнёс, едва шевеля губами:
– Зачем теперь ворошить прошлое?
Император вдруг вскинулся:
– Ты ненавидел меня. Все эти годы ты ненавидел меня, так ведь?!
– Прошлого уже не вернуть, – равнодушно оттолкнул его Вэнь Муянь. – К чему эти разговоры?
Но Его Величество лишь прижал его к себе сильнее, не желая отпускать.
– Почему ты перестал носить яшмовую заколку, что я тебе подарил?
– Я её выбросил, потому что не привык к таким дорогим вещам, – безразлично ответил слепой наложник.
– А к чему привык? Что тебе нравится? Я тотчас прикажу, чтобы это тебе принесли.
– Ничего мне не нравится и ни к чему я во дворце не привык, – покачал головой Вэнь Муянь. – Я просто не хочу здесь больше оставаться.
Слепой наложник закрыл глаза. На его лице отразилось глубокое отчаяние.
Императору было невыносимо видеть его таким сломленным.
– Мои чувства к тебе искренние. Я полюбил тебя. Поверь, теперь я всегда буду беречь и защищать тебя, и никто не причинит тебе вреда.
Вэнь Муянь сел, стараясь вывернуться из рук Его Величества, его слабое тело дрожало от холода.
Жуй Сюань мягко коснулся губами его ледяной щеки:
– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
– Нет, – печально улыбнулся слепой наложник, его слова были сродни похоронному колоколу, – даже если умру, не прощу.
Слова давались ему с трудом. Вэнь Муянь не хотел показывать, насколько тяжело ему дается разрыв, ведь были дни, когда рядом с Императором он был почти счастлив, и точно он испытывал радость от общения с Жуй Цзэ.
Император молчал, продолжая обнимать, не желая смиряться с разлукой.
– Я не отпущу тебя, – произнес Жуй Сюань в итоге, обжигая дыханием хрупкое плечо. – Никогда не отпущу.
Слепой наложник перестал бороться и продолжил сидеть, не шевелясь, не отзываясь, позволяя Императору прижиматься к нему и слушать его рваные вздохи. Он лишь до крови впился ногтями в свои ладони.
Когда Император покинул спальню, вошёл Сяо Бао.
– Не сердитесь на Его Величество, господин, вы только попусту страдаете из-за него.
Слепой наложник медленно опрокинулся на постель и рассмеялся:
– Разве я мучаюсь?! Я уже так намучался, что теперь не чувствую ничего.
На следующий день, когда Император вновь навестил его, Вэнь Муянь встал с постели и пытался наощупь налить себе чаю.
Жуй Сюань подошел и поставил перед ним чайник, желая поухаживать за ним:
– Осторожно, вода горячая.
При звуке его голоса слепой наложник вздрогнул и замер, медленно опустив руки.
– Даже если ненавидишь меня, не надо вредить самому себе, – мягко сказал Император.
Вэнь Муянь взял в руки полную чашку чая и, не говоря ни слова, швырнул ее на пол. Фарфоровая чашка разлетелась на осколки.
Не придав особого значения его выходке, Жуй Сюань погладил слепого наложника по щеке и произнес:
– Я до сих пор помню выражение лица, которое было у тебя несколько месяцев назад, когда ты узнал, что наконец-то сможешь выйти из Холодного дворца. А еще я помню каким ты был живым и жизнерадостным на том рынке. Если я закрою глаза, то смогу отчетливо вспомнить все детали.
Слепой наложник застыл, не находя слов, скрывая эмоции.
– Ты еще сказал мне, что надеешься, что я смогу часто навещать тебя. Гулять и разговаривать с тобой. Вот я сейчас здесь с тобой и готов оставаться рядом всю свою жизнь и никуда не уходить. Пожалуйста, улыбнитесь хоть немного.
– Я всего лишь пошутил тогда, я сказал так ища себе выгоду, – отступил на шаг слепой Вэнь Муянь. – Неужели Ваше Величество приняли мои слова всерьёз?
Жуй Сюань опустил глаза, словно побитая собака, хватаясь за кончик длинного рукава незрячего мужчины пальцами.
– Я всегда принимал твои слова всерьёз.
Слепой наложник резко стряхнул чужую руку:
– Прекрати мне лгать!
Император шагнул вперед, чтобы обнять его:
– Я серьёзно отношусь к тебе. Почему ты не веришь мне, Муянь?
Слепой наложник стал вырываться, изо всех колотя его по рукам:
– Не называй меня так! Муянь умер в Холодном дворце семь лет назад!
Каждое слово незрячего мужчины оканчивалось надрывным криком. Он вдруг так резко дёрнулся из держащих его рук, что свалился на пол, угодив рукой в фарфоровые осколки.
– Как можно быть таким неосторожным?! – строго воскликнул побледневший Жуй Сюань. – Хочешь показать свой характер? - Он взял Вэнь Муяня за руки и осмотрел кровоточащие порезы на ладони.
Тут же был призван придворный лекарь, а одна из служанок побежала в резиденцию генерала Ци за мастером Цзюэ Юем.
Когда Цзюэ Юй прибыл в служебные покои, слепой наложник уже спал. Он тяжело дышал и даже во сне был неспокоен.
– Здоровье Муяня сильно пошатнулось, его тело слабое и больное. Даже при лечении он не доживет и до тридцати пяти. Если так пойдет и дальше, ему не поможет даже возродившийся Хуа То. [1] Нужно тщательно следить за его состоянием.
– Думаешь, я не стараюсь? – возразил Император. – Но с его нынешним характером я порой еле сдерживаюсь, чтобы самому его не убить. Такое ощущение, что он нарочно ищет смерти и испытывает мое терпение.
– Когда Вэнь Муянь встретил Ваше Величество в Холодном дворце, он понятия не имел, что вы тот самый человек, который причинил ему боль много лет назад. Семь лет назад ваш голос звучал моложе, совсем не так как сейчас. Даже потом, когда раскрылась правда, он не имел ни малейшего намерения навредить вам. Единственное, чего он хотел, это покинуть дворец. На его долю выпало столько страданий. Когда он ослеп, он был всего лишь хорошим наивным ребенком. Его раненое сердце трудно вылечить, это может сделать только время, наберитесь терпения и прежде всего исполните желание Муяня.
Император задумался на миг, а потом сказал:
– Я готов сделать для него все что угодно, но отпустить из дворца я его не могу. Он мой.
Цзюэ Юй не нашёлся, что ответить.
Если бы в тот день, когда Ци Шэн покинул гору, он решительно стоял на своём, как Император, что бы было с ними сейчас? Может, Ци Шэн возненавидел бы его за это, но зато ему не пришлось бы столько лет мучительно ждать возвращения любимого генерала.
– Глаза Муяня невозможно исцелить, так? – спросил Жуй Сюань.
– Нет, – равнодушно ответил Цзюэ Юй, кинув взгляд в сторону кровати слепого наложника. – Тут уже ничего не поделаешь.
Император погладил побелевшими пальцами любимый веер. Спустя долгое время он сказал:
– Ясно, это даже хорошо, - Его Величество не пояснил свои слова, но было понятно, что зрячего наложника трудней было бы удержать подле себя.
Цзюэ Юй ещё какое-то время постоял снаружи, глядя, как служанка варит на медленном огне лекарство. Он вспомнил, что до сих пор не видел Сяо Бао.
– А где Сяо Бао?
– Он всё-таки был человеком Вдовствующей Императрицы, – ответил Жуй Сюань. – Я отослал его в подальше в другой дворец, чтобы быть спокойным за Муяня.
– Сяо Бао предан своему господину всем сердцем, – возразил Цзюэ Юй. – К тому же, в то время он был ещё совсем ребёнком и просто выполнял приказ переданный приказ Вдовствующей Императрицы, без всякого злого умысла. Вряд ли ему довелось встречаться с ней лично. Он столько лет, не жалея себя, верно служил Муяню, что тот не захочет с ним расстоваться. - Подумав, мастер добавил: - Муянь любит всех одинаково: Юйли, Сяо Бао, Жуй Цзэ.
– Он любит всех, кроме меня, – помрачнел Его Величество. – Когда к нему приходит Жуй Цзэ, он с ним играет и шутит, а стоит появиться мне – тут же замолкает и даже не улыбается.
– Дайте ему время, – вздохнул Цзюэ Юй. – В делах сердечных, как и со здоровьем, нужно действовать постепенно и уметь ждать, - хотя случай Его Величества ему казался почти безнадежным.
***
Через два дня слепой наложник тоже заметил, что что-то не так, он спросил служанку:
– Где Сяо Бао?
– Сяо Бао временно не сможет ухаживать за господином, – почтительно ответила девушка.
– Почему? – нахмурился слепой наложник.
– Потому что... – замялась служанка. – Его Величество приказал перевести Сяо Бао на другую работу. Мне неизвестно, когда он вернётся.
Слепой наложник, шатаясь, вскочил с постели:
– Но Сяо Бао был со мной всегда!
– Это приказ Его Величества...
– Верните мне Сяо Бао! Я хочу его обратно! Он всегда был со мной, его же будут обижать на новом месте, я... Я хочу, чтобы он вернулся...
– Его Величество прибыл! – возвестил громкий голос снаружи.
Вэнь Муянь заторопился к двери, слепо протягивая вперёд руки, пока не нащупал императорские одежды, в которые крепко вцепился и затребовал:
– Где Сяо Бао?! Куда ты его послал?
– Сяо Бао теперь служит в другом дворце, – подхватил его на руки Жуй Сюань.
– Я не верю! – слепой наложник зажмурился, отчаянно мотая головой. – Зачем ты его забрал?! Ты его наказал, да? Что ты с ним сделал? Ответь мне!
– Что ты такое говоришь?! Я ничего с ним не сделал, – нахмурился Император.
– Я лишь хочу, чтобы Сяо Бао вернулся! – слепой наложник внезапно выпустил из рук императорские одежды и рухнул на колени. – Умоляю, позволь ему вернуться, не убивай его... – хрипел он, стуча лбом об пол, совершая поклоны.
– Встань, чего удумал! – расстроился Жуй Сюань и принялся поднимать Вэнь Муяня. – Пол такой холодный! Не рань себя понапрасну! Ты же только начал поправляться!
Слепой наложник покачал головой. Его глаза были полны слез.
– Прошу, верни мне Сяо Бао. Он же всегда был со мной с самого начала, не причиняй ему вреда, позволь вернутся обратно ко мне, умоляю... – задыхался от рыданий незрячий мужчина, его лицо полыхало лихорадочным румянцем, он резко закашлялся.
Императору оставалось только смириться и утешить:
– Хорошо, хорошо, я понял ошибку. Вставай, я верну Сяо Бао.
Он поднял незрячего мужчину на руки и отнёс в постель, того бил озноб, и только ладони его были вспотели.
Слепой наложник неподвижно лежал на кровати. Из его глаз текли прозрачные слёзы, они струились по щекам, стекая на подушку.
– Откуда мне знать, что ты не обманываешь меня снова? Я же ничего не вижу...
Сердце Муяня сжалось от точки и горя; его душа была, словно хрупкая драгоценность, разбившаяся от нечаянного прикосновения, которую уже не починишь.
***
Примечания:
Извините, в предновогодней суете, увы, некогда было заняться редактом глав. Все будет через пару-тройку дней, когда приду в себя под ёлочкой.)))
[1] Хуа То (кит. 華佗) — самый знаменитый медик Древнего Китая. Согласно «Хоу Ханьшу», он жил в последние годы существования империи Хань и первым стал использовать болеутоляющее(вино с конопляным отваром).Слава Хуа То достигла Цао Цао, который страдал от мучительных головных болей. Хуа То знал такие приёмы иглоукалывания, которые были способны облегчить его мучения. По этой причине Цао Цао безвыездно держал его при себе. Когда Хуа То поехал навестить больную жену домой и замедлил с возвращением, обезумевший от болей Цао Цао велел взять его под стражу и предать казни. Когда в 208 г. умер сын Цао Цао по имени Цао Чун, тот признал, что сам обрёк его на смерть казнью искуснейшего врача во всей Поднебесной. Хотя, если у Цао Цао началась ломка от лекарства с коноплей, то понятно почему казнил.