- Твою ж мать... - застонала я, резко вздрагивая и возвращаясь в реальность из жидкой неосознанности.
- Твою ж мать, - я снова прошептала ругательство, немного приподнявшись и упершись спиной в решетки; обвила себя трясущимися руками, слабыми настолько, что я едва могла ими двигать. Странное чувство, смешанное с зарождающейся тошнотой и слабостью во всем теле.
- Мерлин... - я была полностью дезориентирована: пара минут ушла на то, что бы я поняла, что я снова в заточении: в левом углу сидит Паркинсон, в соседней камере – оба Малфоя - и все с интересом наблюдают за мной. Я прикрыла заслезившиеся глаза. Резкая боль в плече отдавала по всему телу. Складывалось такое ощущение, словно мое тело терзали на протяжении долго времени - кости подробили в порошок, а я сама существую где-то в невесомости.
- Легко отделалась, Грейнджер, - хмыкнула Паркинсон, демонстративно поворачивая ко мне свое лицо, покрытое темными синяками – я непроизвольно ужаснулась, прокручивая прежний великолепный образ гордой аристократки.
Дверь скрипнула – я напряглась, вглядываясь в полумрак. Всего лишь пара авроров, принесших нам скудную еду – хлеб и воду. Одновременно с Паркинсон мы ринулись к решетке, каждая забирая свою долю. Я с остервенением впилась в кусок хлеба, понимая, насколько я голодна и рада даже такой пище. Вгрызалась в ломоть, долго пережевывая и смакуя, словно некий деликатес, стараясь запомнить его вкус и запах, навсегда запечатлев его в памяти.
Думаю, Марк наложил на меня заклинание, чтобы юнец Кари не избивал меня до полусмерти. Я усмехнулась.
- Грейнджер, - я вздрогнула, посмотрев на Малфоя, прислонившегося лицом к решетке. Мой взгляд скользнул по его рукам - запекшаяся кровь на сбитых костяшках, грязные пальцы с черными ногтями обвивают железные прутья – Малфою все же не удавалось выглядеть поверженным истощенным пленником. Похоже, его врожденный аристократизм не уничтожить никакими пытками.
- Хреново выглядишь, Грейнджер, - сказал Малфой, неприятно оскалившись.
- Ты не лучше, - я попыталась скорчить ядовитую ухмылку в его стиле.
Пару минут мы сверлили друг друга взглядами, затем я отвернулась, подавив вздох. Слишком тяжело. Его серые глаза затягивали, душили, топили и разрушали одновременно.
- Грейнджер, здесь есть фрагмент артефакта, - голос Малфоя стал тише и более насыщенным. По моему телу побежали мурашки. Мерлин, я всегда буду на него так реагировать?
- Есть, Малфой. И не один, - устало ответила я, снова смотря на него: синяки и грязь на его лице создавала жутковатый контраст с его растрепанными волосами – он походил на какого –то киношного, отлично загримированного, демона.
- Ты могла бы... - начал Малфой, но я резко перебила его:
- Не могла бы, Малфой! Я не смогу добраться к ним. Слишком много охраны, а я слишком ослабла...
Я действительно чувствовала себя истощенной до предела. Не способной на очередной вздох, слово или стон.
- Учитывая ваши сомнительные способности к изобретению, мисс Грейнджер ... - раздался голос Малфоя – старшего, опасно обволакивая, создавая обманчивое впечатление успокоения.
- Помолчите, мистер Малфой. Сейчас вы на равном со мной положении, - я пыталась понять, где он находиться; этот мужчина пугает меня, заставляет чувствовать меня настолько ничтожной, что мне действительно хочется испариться и исчезнуть в небытие.
- Ты глубоко заблуждаешься, девочка, - он внезапно возник из темноты, прильнув к решеткам рядом с сыном. Крупнее, грязнее и бледнее.
- Ну да, видок у вас истинного аристократа, - не сдержалась я, оскалившись и подловив себя на мысли, что я непроизвольно копирую мимику Малфоя – младшего.
Люциус Малфой усмехнулся, смерив меня таким испепеляющим взглядом, что я пожалела о том, что вообще вступила с ним в диалог.
- Похоже, мисс Грейнджер, вы ничему так и не научились, - презрительно ответил мужчина, снова исчезая в темноте.
- О, мистер Мал... - пара моих ругательств растаяла в его голосе:
- Избавьте меня от бравады, мисс, - я замолчала, уткнувшись носом в коленки. Гребаный аристократ, Мерлин его за задницу!
Я стала реалисткой? Или потеряла надежду? И чему я должна была научиться? Жестокости, всепоглощающей ненависти, радости от убийства? Или же, напротив, умению выживать, уметь сделать правильный выбор, когда его нет?..
- Гермиона, - я встрепенулась от прикосновения к моей левой ноге, вскакивая и пятясь к углу камеры. Пара минут ушла на то, чтобы я избавилась от вязкой пелены неясного сна.
К прутьям моей камеры, с той стороны, прижался Марк Дэвис. Лишь полоса тусклого света освещала его лицо, сосредоточенное и усталое. Темные круги залегли под глазами; как минимум, трехдневная щетина, грязные волосы, почти взявшиеся колтуном на висках.
- Мерлин, Гермиона, тише, умоляю... - зашептал он, сильнее вжимаясь в решетку всем телом.
Я медленно поднялась, робко сделала шаг ему на встречу.
- Марк?.. – я тоже говорила тихо. – Что ты здесь делаешь?..
- Гермиона, - он выдохнул. – Наверное, я сошел с ума. Я запутался. Только вернулся с задания. Мы уничтожили целый отряд заблудившихся Пожирателей Смерти. Около 20 человек. Не уверен, что все они являются слугами Лорда... Женщины, мужчины... Мерлин, у меня до сих пор стоят в ушах их крики о помощи и пощаде...
- Я не совсем тебя понимаю... - начала осторожно я, действительно не понимая, какую цель он преследует.
- Гермиона, они изъяли очередной артефакт. Есть сведения, что ты специализируешься на темномагических артефактах. Они хотят приобщить тебя к этому делу. Либо ты будешь сотрудничать с ними, либо они тебя убьют, - его голос едва не срывался – в нем скользило столько разочарования, непонимания и отчаяния.
В моей груди непроизвольно кольнуло, я поддалась импульсу и потянула к нему руки, чтобы обнять. Он крепко сжал меня, словно хотел, чтобы я просочилась сквозь решетку и оказалась рядом с ним, по другую сторону.
Кажется, я была уже в подобной ситуации и стояла перед таким выбором. Второго раза не будет, однозначно. Так же я отчетливо понимала и осознавала, что сейчас чувствовал Марк. Он начал задумываться о том, чем отличаются они, борцы, скажем так, добра, от тех, иных, приверженцев Темного Лорда. Ибо обнаруживается слишком много общего. Пугающе много...
- Выбор есть всегда, - усмехнулась я: перед глазами возник образ Малфоя, цинично улыбающегося и такого далекого.
- Я помогу тебе бежать, - внезапно проговорил Марк – его голос окрасился хрипотцой, сплетаясь с надеждой и облегчением. – Только тебе.
- Марк... я ... у меня нет волшебной палочки ... - усталость затопила все остальные мои эмоции.
«Какого черта, Грейнджер?! Тебе дают шанс, а ты его игнорируешь?!» - пронеслось у меня в голове малфоевским голосом.
Я встрепенулась, ощутив дыхание парня слишком близко. Он прижался горячими губами к моей щеке. Я застыла, не смея пошевелиться, боясь, что последует за этим. В соседней камере зашевелились, Марк отпрянул, едва не потеряв равновесие.
- Сейчас или никогда, - прошептал одними губами парень, протягивая мне две волшебных палочки на выбор, по- видимому, подобранных при их последней операции.
Я с силой потянулась за столь желанным оружием, близким, окутанным чарами и свободой. Схватила сразу две. Легкое жжение не имело значения – обе мне подходят. По венам быстрее забурлила кровь – да, я почувствовала магию. Я знаю ее сладостный вкус, нейтральный цвет и приятный запах. На самом деле, она осязаема и живее, чем мы с вами. Она способна спасти и погубить. Меня – спасет, остальных – погубит.
Я отступила вглубь камеры. Сзади зашевелилась Паркинсон.
- Грейндж... какого... - ее хриплый голос потонул в произнесенном мной заклинании «Силенцио».
Решетка не поддалась простейшей магии отпирания замков. Я не стала испытывать судьбу, тот час же применив темное заклинание, чрезвычайно мощное, которое открыло бы сразу как минимум пять замков. Марк попал под действие чар и повалился на пол, тихо постанывая – видимо, его неплохо зацепило. Я доковыляла до него, осмотрев – жить будет.
Паркинсон, сильно хромая, последовала за мной.
- Не смей меня здесь оставлять, Грейнджер, - одними губами проговорила слизеринка, но, могу поклясться, я слышала ее интонацию и шипение словно въявь.
Я повернулась к камере, где были заключены Малфои. Оба стояли около решетки, пронзая меня предостерегающими взглядами – думаю, если я их не освобожу, то они собственноручно вырвут все прутья и пронзят меня ими. Я взмахнула одной из палочек , нараспев произнося заклинание .
- Не –е –е- е- ет! – заорал Марк, хватая меня за руку и сбив цель заклинания – верх камеры покарежился, но я не освободила заключенных.
Паркинсон прыгнула на Марка, повиснув на нем, обхватив его за шею и таким образом, перекрывая доступ воздуха в легкие. Парень попытался скинуть ее, не отпуская моей руки. Я взмахнула свободной рукой – благо, у меня две волшебные палочки. Чувствую, что теряю равновесие – послышался характерный скрип: я сорвала замок, освобождая Малфоев. Обоих зацепила моя магия, но они, мгновенно поднявшись на ноги, ринулись к нам: Малфой поднял меня, а его отец оттянул Марка, освобождая Паркинсон. Я с ужасом поняла, что он свернул парню шею – этот звук смерти едва не оглушил меня.
- Вы!!! – заорала я, вырвавшись из цепких рук парня, и посылая проклятие в Малфоя – старшего. Паркинсон и Люциус отпрыгнули в сторону; мужчина ловко оказался около меня, схватив за руки и забирая одну из палочек. Затем, сильно встряхнув, пихнул меня в сторону Малфоя, смерив его тяжелым взглядом.
- Угомонись, Грейнджер, - услышала я шепот на ухо и теперь уже единственная палочка так же была изъята.
Паркинсон поползла к телу Марка; найдя волшебную палочку, продолжила обыскивать его. Я зажмурилась, из последних сил пытаясь сдержать душившие меня слезы.
- Грейнджер, перемести нас отсюда, - снова зашептал Малфой, обжигая мою шею своим прерывистым дыханием.
- Не могу, - едва внятно ответила я дрожащим голосом, - нужно находиться максимально близко к артефакту. И не факт, что я смогу переместить всех, или переместить вообще...
Малфой – старший помог подняться Паркинсон. Все они были с палочками, кроме меня. Хреновый расклад. Послышались крики и шум от приближения авроров. Я начала паниковать.
- У меня нет оружия! – нотки истерии проскочили в моем голосе, я попятилась к стене.
- Я защищаю твою задницу. Как в старые добрые времена! – оскалился Малфой, крепко взяв меня за запястье и заведя за собственную спину.
Люциус Малфой начал проводить неизвестные мне магические манипуляции – я чувствовала его магию - сильную, темную и такую же опасную, как он. Первая пара авроров, показавшихся в небольшом проеме, рухнула замертво. Я не могла найти себе места, мечась, словно дикое животное, заточенное в клетке из собственной уязвимости и зависимости. Авроры появлялись один за одним; крики, вопли, ругательства, магия и смерть – все сплеталось воедино, в разноцветный гнетущий пласт, от которого рябит в глазах. Паркинсон рухнула от чьей –то точной атаки – от ее воплей заложило в ушах. Я вцепилась в Малфоя, понимая, что я ограничиваю его в движениях, но меня немного приводило в чувство ощущение его гибкого тела, его двигающихся и напряженных мышц. Я чувствовала себя немного защищенной. Люциус подхватил фигурку Паркинсон, кажущуюся такой хрупкой и безжизненной. Мы двинулись вперед.
- Не молчи, Грейнджер! - рявкнул Малфой, тяня меня за собой.
Я начала говорить, указывая дорогу к заветным артефактам, не узнавая собственный голос: приглушенный, странный, с непонятным акцентом, лишенный человеческого. Не переступая тела, я шагала за Малфоем. Теперь я знаю, как это – быть готовой шагать по трупам...Прикрывал нас Малфой – старший, закинув отключившуюся Паркинсон на плечо. Я потянулась за палочкой, торчащей из руки очередного поверженного юноши, но Малфой с силой дернул меня так, что я едва не шлепнулась на зад.
- Побереги силы, Грейнджер, - сказал он, отбив очередное заклинание и смертельно ранив не столь проворного аврора.
Я чувствовала артефакты сильнее. Голова неимоверно болела, раскалываясь на мельчайшие частички. Тело размякло, словно воск. Я старалась сосредоточиться, но у меня получалось чертовски плохо. С трудом принялась нашептывать ту комбинацию древнейших рун, которая помогла мне выбраться из плена Темного Лорда. В глазах все плыло, исчезало и возрождалось в нечто огромное, зловещее и неизведанное. Я почувствовала, как Малфоя ранили. В очередной раз. Древняя магия артефакта, наконец, проснулась и начала отзываться: подземелье пару раз тряхнуло, так, что в слабо укрепленных местах посыпался песок. Мы прижались к стенам. Я услышала, как нечто неведомое, но такое родное, зовет меня. Я потянула к нему руки, почти ощущая магию. Справа от меня начали образовываться синеватые сгустки, чем-то напоминающие мне эктоплазму. Они колебались в размерах, то возрастая, то уменьшаясь. Хаотично двигались по направлению к нам. Малфои попытались атаковать, но их магия попросту поглощалась. Я хотела сказать, что не стоит бояться этих сгустков – это все действие старинного артефакта – но я потеряла над собой контроль. Меня окутал очередной сгусток, и я почувствовала, как все тело меняется, где – то внутри зарождается боль, крик застывает, все начинает крутиться с адской скоростью, мысли ослабевают и вскоре растеряются, освободив меня на пару мгновений от всего: от жизни, от смерти, от выбора... Резкая боль в груди вернула меня в реальность: я почувствовала, как моя рука выскальзывает из руки Малфоя, как я судорожно пытаюсь вновь ухватиться за его красивые пальцы... Я кричу, пытаясь привлечь его внимание, чтобы он мне помог. Вижу, как он тянется ко мне, но я отдаляюсь. Слева мелькнул взгляд Паркинсон, переполненный вселенской обидой и горьким осознанием собственного краха.
Мерлин, нет! Впечатление, будто моя грудь раскурочена: торчат ребра, и я вижу, как замедляется биение моего сердца... Кажется, я умираю. Я боюсь смерти. Да, признаю, я боюсь смерти. Даже слишком. Боюсь того, что ждет меня по ту сторону. Впрочем, как и каждый из нас...
Uterque nostrum* – каждый из нас.