Очень болят руки. Такое впечатление, что за них долго тянули... Запястья словно выкручивали. Хочу пить. Холодно. Тяжело дышать. Едва разлепила свинцовые веки. Каменная стена... Дернулась. Звяканье. Мерлин, я нахожусь в маленьком помещении с массивной дверью. Я в камере? Но как?!! Мои руки скованы цепями, которые уходят в потолок. Теперь понятно, почему так болят запястья. Мерлин... Только не это. Я же была на свободе! Я чувствовала свободу! Что, черт подери, произошло?!
Я всхлипнула. Дверь отворилась. Я наблюдала, как в камеру, бризгливо поморщившись, вошел Люциус Малфой. Он сделал пару шагов и застыл, разглядывая меня. Он долго смотрел; молчал. Его присутствие угнетало.
Высокий, стройный. Длинные платиновые волосы струятся по плечам. Холеное, чисто выбритое лицо. Кожа болезненно бледная. Прямой нос. Пронзительный взгляд серых глаз. Кажется, что он смотрит в душу, отравляя ее. И без того тонкие губы поджаты. Острый подбородок. Одет во все темное. В руках держит трость. Идеальное воплощение аристократа. Зачем он пришел?..
— Мисс Грейнджер... — заговорил Малфой – старший; я невольно вздрогнула от его бархатистого голоса. – Грязнокровка...
Я отвела свой взгляд. Не могу смотреть на него. Не хочу видеть его презрение. Он считает, что выше меня по социальному статусу. Что же он тогда здесь делает? И, как я оказалась здесь, пикси меня задери?!
Словно прочитав мои мысли, Малфой, криво усмехнувшись уголками губ, заговорил:
— Я использовал проклятие Порта Фалсум. И, как мы видим, весьма удачно. Смысл заключается в том, чтобы ввести жертву в заблуждение. Вы ведь поверили, что перенеслись с помощью портала на так желанную свободу... Признаться, не ожидал, что вы бросите свою подругу. Как низко, мисс Грейнджер, — Малфой явно глумился; но было что—то еще. Я отчетливо это чувствовала, но не могла разобраться в непроницаемом лице мужчины.
— Вам ли судить меня, Люциус Малфой? – мой голос звучал хрипло и немного дрожал то ли от холода, то ли от напряжения. – Вам ли, который из—за своей трусости заставил собственную семью ходить по острию лезвия?
Малфой немного подался вперед. Его глаза потемнели. Крылья носа трепетали от сдерживаемой ярости. Черты лица заострились.
— А ты, значит, решила, что вправе судить, грязнокровка? Думаешь, что самая умная? – четко произнося каждое слово, сказал он. – Объясни мне тогда, почему сейчас мой сын терпит мощнейшие Круциатусы Темного Лорда, которые предназначались тебе?
Я замерла. Наверное, даже перестала дышать. Я не ослышалась?
Не смогла сдержать ненормальных хихиканий. Мерлин мой, неужели Малфой – младший настолько честолюбив и болезненно амбициозен, что готов терпеть боль и унижения ради достижения собственной цели? Думаю, его отец никогда бы не опустился до такого. Пожалуй, кое в чем мы с Люциусом Малфоем едины: мы оба не понимаем мотиваций его дражайшего отпрыска. Между тем, я запрокинула голову, превозмогая боль, и начала смеяться во весь голос. Кажется, я схожу с ума. Смех превратился в кашель, раздирающий легкие.
Малфой – старший пару раз тихо выругался. Я разобрала лишь слова «грязнокровка», «маггловское отродье» и «полоумная».
— Если мой сын пошел на такой поступок, значит, считает, что ты ему еще пригодишься. Честно признаться, я удивлен. Не видел в своей жизни ничего более жалкого, чем вы. Я бы с радостью преподал вам пару жизненных уроков... — Люциус Малфой говорил каждое слово, в котором сквозила неприкрытая ненависть. – Но, думаю, теперь этим займется мой сын. А я, пожалуй, побеседую с вашей подругой. Лавгуд, кажется?..
Я дернулась. Страшно подумать, на что способен этот жестокий человек в порывах гнева и отмщения.
— Нет, не надо... Это из—за меня Малфой унижается. Из—за меня, мерзкой грязнокровки. Вам же ведь хочется видеть, как я корчусь в агонии около ваших ног и молю о пощаде? Чего вы ждете? Вот я, перед вами. Давайте же! Это так легко. Круцио – и вы наслаждаетесь от моих мучений! – я изо всех сил старалась спровоцировать Люциуса Малфоя.
Я слишком много должна Луне. Не могу допустить, чтобы она пострадала еще раз из—за меня.
Мужчина, одарив меня презрительным взглядом, ответил:
— Жалкая попытка, Грейнджер. Ты будешь мучиться, зная, что все, что будет происходить с твоей подругой – плод твоих глупейших действий. Ты находишься на своем месте. Не пытайся исправить это.
— Кто сказал, что это мое место, дементор вас зацелуй! Вы? Или ваш змеемордый психопат?! – цепи жалостно звякнули, впиваясь в кожу, когда я попыталась продвинуться вперед.
Люциус Малфой ухмыльнулся, поигрывая тростью.
— Прав тот, у кого власть. В данном случае это Темный Лорд для меня. А я – для вас. И да, это ваше место, мисс Грейнджер. Потому что я так сказал, — невозмутимо произнес Малфой и скрылся за дверью.
Черт бы вас побрал!!! В изнеможении я повисла на руках, чувствуя, как раны на запястьях еще сильнее кровоточат. Мерлин, когда закончиться этот ад? И, главное, как?..
Я посмотрела на руки. Почти зажили. Раны покрылись коричневой корочкой. Останутся шрамы. Как вечное напоминание о моей слабости. Напоминание о том, что, хоть я и обладаю магией, но все равно остаюсь просто человеком, которому не чужды пороки.
Прошло около пяти дней с тех пор, как меня вернули из карцера в прежнюю камеру. В карцере я пробыла сравнительно недолго, где—то дня два. Без еды, воды, без возможности нормально передвигаться, справить нужду, наконец...
Гефест со мной не говорил больше, чем требуется. В «Бассейне» Луны не было. Наши ряды редели. Теперь нас осталось четверо.
А еще я ждала Малфоя. Возможно, он отсутствовал в стане Пожирателей, ища очередные артефакты для Лорда. Возможно, отходил от последствий пыток Лорда. Я готовила себя морально ко встрече с ним. После провала побега я не впала в отчаяние, нет. Потому что не считала, что потерпела полную неудачу. Наоборот, во мне еще прочней закрепилась мысль о том, что сбежать отсюда вполне реально при соответствующей подготовке. Это давало огромный стимул, так необходимый мне, чтобы не сойти с ума. Так же я решила, что в этот раз я буду одна. Я не буду пытаться освободить Луну. Если мой план побега завершиться удачно, я обязательно вернусь за ней вместе с Орденом Феникса.
Внезапно я вздрогнула от гулкого удара двери об стену. Ее вышибли заклинанием. На пороге стоял Драко Малфой, сжимая волшебную палочку в руке. В горле появился неприятный ком. Лучше сейчас. Дальнейшее ожидание стало бы для меня болезненней, чем Круциатус. Я встала с кровати, готовая ко всему. По—крайней мере, я себя в этом убеждала последние пять дней...
Он был зол. Да что там, он был в ярости. Взмахнул палочкой и четко произнес:
— Авада Кедавра!
Перехватило дыхание. Я оцепенела. Наблюдала, как из конца его волшебной палочки вырывается зеленый луч проклятия, стремительно мчится ко мне... Мерлин! Он пролетел в нескольких сантиметрах чуть выше головы... Я не сдержала облегченного выдоха. Я жива. Еще жива.
— Круцио!
Я корчусь на полу от боли. Тело неестественно выкручивает. Я больше не могу терпеть. Кричу. Боль медленно отпускает, становясь еще ужасней. Все мысли испарились. Все то, что хотела ему сказать, забылось.
Он все так же стоял около двери, созерцая меня. Я попыталась подняться. Руки казались слабыми, не способными выдержать вес моего тела. Они тряслись, словно у старухи.
— Ты считаешь себя самой умной, сука? – нарочно спокойно спросил Малфой.
Где—то я такое уже слышала. Я молчала. Он резкими шагами сократил расстояние между нами. Схватил за волосы, потянув вверх. Я, застонав от боли, поднялась, пытаясь освободиться от его хватки.
— Отвечай, когда тебя спрашивают, мразь, — зашипел он.
— Я не пони... — начала было я, но тут же получила удар по лицу.
Он замахнулся еще раз и я опять ощутила боль на скуле. Он отпустил мои волосы. Ноги подкосились — я рухнула на пол. Инстинктивно схватилась за место удара. Кожа горит. Прохладные струйки по щекам. Я плачу...
Что—то произошло между нами. Между мной и Малфоем. Раньше он всегда избегал тактильного контакта, словно я прокаженная. Думаю, наши «отношения» вышли на новый этап. И это меня пугало. Я – консерватор. И лучше уж пусть все будет так, как было. Новое всегда вызывает подозрение, недоверие, поэтому пугает.
— Пять человек находятся в тяжелом состоянии. Не считаю твою подружку, — заговорил Малфой. – Решила показать свои познания, Грейнджер? Тогда какого хера 8 из 15 человек утверждают, что ты допустила ошибки в расшифровке? Считаешь, что сможешь провести Темного Лорда? Или меня?
О, Мерлин, я хочу, чтобы он ушел. Исчез с лица Земли. Чтобы я больше никогда его не видела.
Он присел на корточки рядом со мной, вглядываясь в мое лицо. Я немного отодвинулась, пытаясь успокоиться и вытирая слезы. Я боюсь его.
Резко ощутила его железную хватку на горле. Рывок. Толчок. Больно ударилась спиной об стену. Ребристая поверхность врезается в кожу. Мне не хватает воздуха. Я приоткрыла рот в тщетных попытках сделать спасительный вдох. Мерлин, он задушит меня. Он ненормальный!
Со смутным упоением почувствовала, как мои ногти впиваются в его запястья. Попыталась лягнуть его ногой. Он сильно вжался в меня, блокируя все мои попытки вырваться. Хватка на шее немного ослабилась, я громко сделала вдох.
Никогда не видела его так близко... Его глаза, обрамленные длинными светлыми ресницами... Серого цвета, словно стальные. В них плескались ярость вперемешку с презрением. По телу пробежали «мурашки». Мне страшно...
— Слушай меня внимательно, грязнокровная сука, — процедил Малфой. – Ты опять займешься расшифровкой. И если хоть одна запятая вызовет у меня подозрение, я без колебаний убью тебя. Ты ответишь за все, Грейнжер. Когда ты больше не будешь нужна, я собственноручно выбью из тебя все дерьмо! Ты будешь ползать в ногах и молить о пощаде. Но пощады не будет. Знай это, Грейнждер.
— Почему бы тебе не осуществить свои угрозы сейчас же? Они теперь могут перевести текст, — мой голос дрожит.
Я действительно хочу, чтобы это все закончилось; слишком много времени нужно, чтобы правильно организовать новый побег. Я успею закончить перевод этого чертового артефакта. Возможно, Малфой сможет отыскать недостающие части. И у Лорда в руках будет что—то очень темное и мощное.
Малфой оскалился. Мне снова не хватает воздуха. Его пальцы, словно тиски, сжали горло. Я зажмурила глаза. Пытаюсь контролировать свои руки. Сжала их в кулаки, со всей силы прижимая к бокам. Своей смертью я надеюсь искупить свои поступки, совершенные в плену. Сейчас мне кажется, что моя смерть — единственно верный выход. Мерлин... Не могу дышать... Хочу дышать... Мерлин...
— Думаешь, что хочешь умереть? – глумливо зашипел он. – Как бы не так, ведь это так характерно для тебя, храброй и готовой на самопожертвование ради высшего блага! Считаешь, что смерть с лихвой окупит проявленную здесь слабость. Ты лжешь самой себе, грязнокровка.
Хватка снова ослабла.
— Посмотри на свои руки, — приказал Малфой.
Обе мои руки вцепились в его оба предплечья. Мои ногти впивались в его одежду в попытке ослабить хватку. Я даже не заметила, когда вцепилась в него.
— Я знаю людей, Грейнджер. Ты думаешь, что хочешь умереть, говоришь об этом вслух, пытаясь убедить себя в правильности собственного решения. А в последнюю минуту готова на все, лишь бы не сдохнуть. Знаешь, я никогда не устану повторять, что ты – жалкая, — последнее слово он выплюнул с таким презрением, что я пожалела, что еще жива.
— По—крайней мере, я пытаюсь хоть как—нибудь исправить положение, — просипела я. – А не смирилась, как ты.
Я имела в виду его служение Темному Лорду. Он мог бы попытаться противостоять отцу. Он ведь не смог когда—то убить Дамблдора. Значит, была в нем часть света и добра, которую он уничтожил. Собственноручно отравил себе душу...
Его лицо на секунду перекосилось от ярости. Он знал, про что я говорю. Малфой издал смешок – глубокий звук, не предвещающий ничего хорошего.
— Твои попытки стоят тебе очень дорого. Ты еще не поняла этого? Если тебе наплевать на себя, пожалей хотя бы Лавгуд. Твоей подружке намного хуже, чем тебе. Уж поверь на слово, — он ухмыльнулся. – Если она не сдохнет в последующие несколько дней, я, пожалуй, устрою вам свидание.
Малфой с силой толкнул меня на пол.
— Немедленно приступай к расшифровке, — приказал он, направляясь в выходу.
На пороге он развернулся.
— В следующий раз я не промахнусь, Грейнджер.
Дверь захлопнулась. Стало очень тихо. Говорят, с тишиной приходит покой... С покоем приходит свобода... Со свободой приходит тишина...
Значит, я в какой—то мере свободна?.. Тогда почему я понимаю и отчетливо слышу, как развеиваются иллюзии и разбиваются мечты?..
*Еrrores et somnia — иллюзии и мечты.
* Глава навеяна песней Poets Of The Fall – Illusion And Dream.