В нос ударил запах трав, резкий, терптковатый, даже горький... Я сделала глубокий болезненный вдох снова. Тело не отпускала ноющая боль. Я с трудом открыла глаза, попыталась подняться.
— Спокойно, мисс Грейнджер, — бархатный голос, глубокий, обволакивающий.
Я его не спутаю ни с чьим другим. Северус Снейп, мой бывший преподаватель по Зельеварению; после гибели Дамблдора – действующий директор Хогвартса. И Пожиратель Смерти по совместительству.
Я лежала на узкой кровати, накрытая чистым одеялом. Рядом стоял небольшой стол; половину его занимали колбочки и коробочки. Находилась я в маленькой комнате, схожей на те камеры, где я была ранее. Массивная дверь, ребристые каменные стены, миниатюрное окошко почти под самым потолком. Я нашла в себе силы и все же посмотрела на стоящего надо мной. Тот же выделяющийся нос, та же бледность кожи, те же волосы, черные, как воронье крыло, и засаленные. Постарел. На его лице четко отображалась усталость. Думаю, он и не пытался этого скрыть. Он внимательно смотрел на меня. Не выдержав его пронизывающего взгляда, я отвернулась. Мои губы предательски задрожали. Я не буду плакать перед ним. Ни перед кем из Пожирателей Смерти. Собрав волю в кулак, я снова повернулась к нему и спросила:
— Где я?
Из моего горла вырвались лишь хрипы. Мерлин, я не могу говорить?!! Я под заклятием? Несмотря на боль, я попыталась встать, но горячие мужские руки надавили мне на плечи, улаживая на койку. Я вопросительно посмотрела на Снейпа.
— Я же сказал: не дергайтесь, мисс, — заговорил он. – Ваши голосовые связки были повреждены. Через пять – семь минут зелье, которое я вам дал, вернет голос.
Я облегченно вздохнула. Усмехнувшись, Снейп сказал:
— Я бы не сильно радовался на вашем месте, мисс Грейнджер.
Реальность волнами накрывала меня. Мерлин, я в плену. Чжоу Чанг оказалась предателем. Мне нужно рассказать все, что я знаю, чтобы сохранить себе жизнь еще хотя бы на сутки. Мои перспективы ужасны. А ужасней всего было осознание того, что я — одинока, что мне неоткуда ждать помощи. Последующие десять минут я боролась с рыданиями, скопившимися в горле и рвущимися наружу.
— Что меня ждет? – спросила, наконец, я.
Мой голос звучал тихо, отчужденно; я его не узнавала. Снейп не переставал возиться с колбочками, игнорируя меня. Я размышляла над тем, стоит ли повторить вопрос. Была уверена, что он услышал с первого раза. Слишком уж гнетущей была тишина.
— Все зависит только от вас, мисс Грейнджер, — сказал Снейп, поворачиваясь ко мне и впиваясь колючим взглядом в мое лицо.
— Я не понимаю... — пролепетала я, немного приподнимаясь.
— Я и не надеялся на ваше понимание, мисс, — Снейп выдал неприятный оскал.
Мерлин, я уже и забыла, как это – разговаривать с Северусом Снейпом. Только у этого человека получалось заставлять чувствовать себя так, словно ты – самое ничтожное существо на всей Земле.
— Зачем все это? Почему не выпытать у меня информацию и не убить?! – я была на грани истерики.
— Вы так хотите смерти? – Снейп приподнял бровь. – Думаю, вы лжете сами себе, мисс Грейнджер. Что же касается остального – мне дали приказ, я его исполняю.
— А когда вам дают приказ убить, уничтожить, изнасиловать, истерзать, вы тоже его выполняете?!! – я сорвалась на крик, меня била крупная дрожь.
— Мисс Грейнджер, избавьте меня от гриффиндорских проповедей, — хмыкнул Снейп, невозмутимо собирая колбочки в небольшой черный ларец. – Как я вижу, лечение дало превосходные результаты.
— Вы – не человек! Вы – жестокий убийца! Чудовище! – кричала я, мечась по кровати.
Мгновенно Снейп оказался рядом. Я почувствовала его сильную хватку на плечах. Он пару раз с силой встряхнул меня. Казалось, мой череп вскрывают на живую.
— И это слова той, которая собственными зубами перегрызла горло человека, — зашипел мужчина.
Мне стало тяжело дышать из–за специфического запаха трав, исходившего от него. Казалось, этот запах проникает в мои легкие и скручивает их, не позволяя сделать вдоха.
— Я... хотела выжить... он Пожиратель... — захлебывалась я.
— Мисс Чанг тоже хочет выжить. И вы хотите. И я хочу. Видите, мы все равны в этом естественном желании. И каждый из нас это делает так, как получается, — хватка исчезла, и я, наконец, сделала спасительный вдох.
— На будущее, мисс Грейнджер: не берите судить то, о чем не знаете. Вы показываете себя глупой наивной гриффиндоркой, — в его голосе слышалась ирония.
Дверь захлопнулась. Я снова осталась в одиночестве. Горькое чувство обреченности и неведения. Мне страшно.
Я с трудом встала с кровати. Нетвердой походкой обошла комнату в поисках чего–нибудь, что помогло бы мне идентифицировать мое местонахождение. Я была босиком. Ступни обжигал холод каменного пола, но это меня мало волновало. На мне была просторная хлопковая рубаха, доходившая до пят. Тело было вымыто. Волосы тоже. Я сплела их в косу, чтобы не лезли в лицо. Интересно, кто привел меня в порядок? Не Снейп же. Возможно, домовые эльфы. На столе я заметила пару ампул с мутным содержимым. К каждой из них была прикреплена бумажка, где помечено название. Зелье Сна — без – сновидений. Обезболивающее зелье... Это натолкнуло на неприятные мысли. Руки задрожали.
Под кроватью я заметила пару ботинок большого размера. На вид они были потрепанные. Видимо, не раз уже были в употреблении. Мне не хотелось их обувать. Сделав вывод, что в камере ничто не поможет мне определиться с местом заключения, я залезла на кровать и на носочках потянулась к окну. Едва достала. В лицо тотчас дунул прохладный ветер. Глаза заслезились. Моему взору открылась долина, покрытая травой, кое—где — зеленой, кое— где – слегка пожелтевшей. Вдали виднелись горы, со снежными верхушками. Небо затянуто тучами. Пасмурно. Скорее всего, будет дождь. Думаю, я в Шотландии. Это немного порадовало. Ведь я могла находиться в любом уголке планеты.
Я нырнула под одеяло и, свернувшись калачиком, укрылась с головой. Меня душили рыдания.
Проснулась в холодном поту. Рубашка неприятно липла к телу. Мне снился Руквуд. Я отчетливо чувствовала запах и вкус крови.
Дверь заскрипела. Я с ужасом ждала, кто же войдет в мою темницу. Сердце пропустило пару ударов, а затем заколотилось, словно намереваясь выскочить.
Драко Малфой. Темный Лорд знал, кого прислать. Он все видел в моих воспоминаниях. Он знал, с кем я надеялась избежать встречи.
Он изменился. Высокий, широкоплечий, но худощавый. С неестественно светлыми волосами, аккуратно собранными в хвост. Лицо, словно маска. Ни единой эмоции, которая могла бы выдать его чувства, его мысли. И глаза, которых я боялась. Не принадлежащие человеку. Принадлежащие убийце, матерому, не знающему раскаяния. Он был одет во все черное. Руки затянуты в перчатки. Открытыми оставались лишь лицо и шея.
— Грейнджер...
От звука его голоса я невольно вздрогнула. Он заметил. Казалось, он наперед знает, что я сделаю. Мерлин, одно его присутствие – уже пытка.
— Малфой, — на выдохе произнесла я.
Боялась, что если заговорю, мой голос будет дрожать. Как тогда, в зале. Малфой пару раз изящно взмахнул палочкой. Посередине камеры появилось кресло. Он уселся, запрятав палочку. Это немного обнадеживало. Он сидел молча. Но я знала, что мне придется заговорить. И от сказанного мною будет зависеть моя жизнь. Он словно давал мне привыкнуть к нему. Я опустила глаза, изучая его обувь. Я боялась встретиться с ним взглядом снова. Хотя каждой клеточкой ощущала его пристальный взгляд. Он изучал меня. А я боюсь настолько, что даже не могу пошевелиться. Возникло детское желание спрятаться под одеяло.
— Надеюсь, мне не стоит напоминать, в каком ты положении находишься, грязнокровка, — заговорил он.
Каждое слово резало слух и сердце. Я сжала одеяло.
— Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что твоя никчемная жизнь чего—то стоит. Можешь сразу забыть о мыслях о побеге. Покинуть эти стены ты сможешь только вперед ногами, — он говорил каждое слово непринужденным тоном, немного растягивая слова на французский манер. Говорил так, словно вел светскую беседу о погоде, а не отравляющие душу слова.
Я не узнавала в этом человеке, сидящем напротив, трусливого хорька, который дальше пустых угроз ни на что не способен.
— Приступим, Грейнджер. Где сейчас находятся жалкие остатки Ордена Феникса? – спросил Малфой.
— Я не знаю, — тихо ответила я, избегая смотреть на него.
Он молчал. Мне казалось, что его молчание длиться целую вечность. Тишина, разрываемая моим громким сбившимся дыханием, давила на меня. Мне не хватало воздуха. Меня поедал первобытный страх. Он знал это и нарочно тянул время, отдавая меня на растерзание самой себе. В каком – то медицинском справочнике я прочла, что у людей, перенесших болезнь Урбаха – Вите, напрочь отсутствует чувство страха. Это обуславливается разрушением миндалевидного тела, области мозга, отвечающего за формирование страха и удовольствия. Мерлин, как бы я хотела сейчас не бояться! Мне кажется, сейчас я бы готова была стать бесчувственной, отрешенной, выпавшей из жизни. Готова пожертвовать умением испытывать удовольствие...
— Знаешь, мне казалось, ты понимаешь, что происходит, — усмехнулся он.
—Мерлин, Малфой, я действительно не знаю, где они! – с надрывом произнесла я, решившись поднять глаза.
Он все так же сидел в кресле, закинув ногу за ногу. Не хватало только бокала вина для создания непринужденного образа.
— Ты хочешь сказать, что тебе неизвестны координаты мест в случае отступления? – его губы скривились в презрительной ухмылке. – И ты хочешь, что бы я в это поверил?
Мерлин, как мне его убедить в том, что я говорю правду? Я сама настояла на том, чтобы наши убежища знали только Грюм и Артур Уизли, который делал порт – ключи.
— Грейнджер, тебе лучше говорить, — вкрадчиво сказал Малфой.
Мои руки затряслись. Тело начала бить мелкая дрожь. Я не могла заставить себя произнести ни слова.
Резкий взмах и спокойно произнесенное проклятие:
— Круцио.
Тело пронзила боль; складывалось такое впечатление, что каждую мышцу сводит судорога. Я закричала, неестественно выгинаясь на кровати, пытаясь хоть как—нибудь сделать истязающую боль более щадящей. Он опустил палочку. Я глухо застонала.
— Грейнджер, ты будешь говорить? – поинтересовался обыденным тоном Малфой.
Я с трудом повернула голову в его сторону.
— Я не знаю... где... ненавижу... тебя... — я едва разлепила пересохшие и искусанные губы.
Он ухмыльнулся. Снова взмах палочкой, невозмутимое «Круцио» и убивающая боль. Я упала с кровати; холодный пол был неким спасением моему горящему телу. Я кричала, но моему мучителю было наплевать. После последующих еще пяти Круциатусов я думала, что сошла с ума. Тело почти не реагировало на скручивающую боль, хотя я все чувствовала. Я не могла ни пошевелиться, ни сказать, что я готова говорить, что угодно, лишь бы прекратить эти адские мучения, завладевающие не только телом, но и душой. Казалось, что я вижу себя со стороны: распластавшуюся, с неестественно выгнутыми руками и ногами... Меня мучили жажда, голод, боль... Я едва разлепила веки. Мне тяжело дышать.
Неспешные шаги.
— Думаю, тебе это не понадобиться...
Звук падающего стекла. Хруст. Малфой раздавил колбы с зельями, оставленные Снейпом. Он присел.
Я почувствовала его палочку, упершуюся мне в щеку. Я попыталась мотнуть головой. Каждое движение отдавало ноющей пульсацией.
— Какая же ты жалкая, Грейнджер... — снова донесся до меня его бархатный голос.
Я всхлипнула. Он хочет сломать меня. Я боюсь, что у него получиться...
— Считай, что тебе сегодня повезло. У меня мало времени, чтобы играться с тобой. Но завтра... Завтра я вернусь и ты заговоришь, девочка, — он усмехнулся. – Выдашь с потрохами своего драгоценного Поттера. И будешь молить о быстрой смерти.
Он поднялся. Пихнул меня носком ботинка под ребра. Из меня вырвался стон.
— Да, и еще, Грейнджер. Мое личное пожелание: не сдохни до завтра, — он тихо хмыкнул и я услышала, как скрипнула дверь. Он ушел. На сегодня мой кошмар закончился.
Мысли роились в голове смешанным пульсирующим клубком. Но одно я осознавала чересчур четко. Теперь я на другой стороне.
*Altera pars – другая сторона.