О том, насколько интересная жизнь была у меня в последние годы, очень хорошо свидетельствует тот факт, что посреди ночи ко мне в окно влез мужик, а я не только не испугалась, но почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение.
– Танит, – сказал он своим бархатным голосом. – Не зажигай свет. И ради бога, не ори. А вот сковородкой можешь приложить, заслужил.
Ранен и попал плен, ага, как же! Двуличный мерзавец умудрился переиграть абсолютно всех – не только меня, но и Тайную службу Криды, и Сарах, и Осу. Вот даже не знаю, поцеловать его или врезать как следует.
– Вот еще, «не зажигай свет»! В глаза тебе хочу посмотреть, тварь продажная. Тебе эта кошка драная за час платила или за ночь?
Он фыркнул:
– Оптом. Ах черт, сказал же, не зажигай.
Я сначала молча открыла и закрыла рот, потом нашла в себе силы протянуть руку, показать пальцем и спросить тупо:
– Это что?
Кенджиро был страшно, непередаваемо изуродован. Кое-как обрезанные волосы торчали за ушами и падали на лоб. Кошмарное зрелище. Еще ожог на шее, царапина на щеке и рука перевязана, но это уже мелочи.
Я подошла и нерешительно потрогала ужасные патлы. Как другой человек вообще. Чужой, далекий, незнакомый.
– Для маскировки, что ли? А нормально постричься нельзя было?
– Огнем опалило, пришлось обрезать. Другая бы сказала: «Хорошо, что не лицо».
– Да вот не знаю, не знаю, – сказала я с деланным равнодушием. – Личико-то можно платочком прикрыть, и порядок.
Кенджиро опустил глаза, провел ладонью по волосам, как бы в замешательстве. Нет, а он чего ждал, что я немедленно упаду в его объятия? Я еще вот это все не забыла: «Надо двигаться дальше» и «Все равно живой ты никому не нужна».
Он протянул руку, и я машинально сделала шаг назад. Как он мне чуть запястье не вывихнул, я тоже еще помнила.
– Что, даже проституткой не обзовешь? Продажной тварью и все такое?
– Да ну, зачем. – Я пожала плечами и села на кровать. – Знала же, с кем связалась. Ты меня самолично не раз предупреждал, что никому нельзя доверять. Да что там, открытым текстом все озвучил: про свободу, про бабло, про «двигаться дальше». Ну что, куда направишься? Ты же попрощаться пришел? Так вроде уже попрощался: «Нам было хорошо вместе, пока-пока». Что-то в этом духе. Прости, плохо запомнила, голова очень болела, после того как этот мудак чуть мне мозги в кисель не превратил.
Кенджиро молча скрестил руки на груди, так что рубашка красиво натянулась на бицепсах, и молчал. Хмурился.
Я надеялась, что он развернется и вылезет обратно в окно. Или банально уйдет через дверь. Или бросится к моим ногам, умоляя о прощении. Тоже неплохой вариант. Ну хоть что-нибудь.
Сделал он нечто совершенно неожиданное – заявил совершенно хамским тоном:
– Я вообще-то рассчитывал услышать «спасибо»!
– Что? – чуть не заорала я, в последний момент переходя на громкий шепот, и вскочила с кровати. – У нас нынче принято благодарить за измену, обман и покушение на убийство?
– Ладно, давай разберемся. Жизнь тебе спас? – Кенджиро показал растопыренные пальцы и загнул большой. – Спас. Тайная служба была совершенно не против разменять тебя на Осу. И меня к ней собирались приставить примерно в том же статусе, что и к тебе. Так что хотел бы – остался с ней, с благословения куратора! – Он загнул указательный палец. – И вообще, ты думаешь, я прямо вот жаждал попасть к Бранвен в постель? Честное слово, пришлось. Или сплю с ней, или с этим мудаком, который слюнями по мне исходил. У него полный контроль через секс работает, еще похуже магического контракта. И в конце концов все получилось как надо: ты свободна, иди куда хочешь, новое имя, новые документы и никаких обязательств перед Тайной службой! – он загнул средний палец. – «Спасибо» было бы вполне уместно.
Я прищурилась, посмотрела на него, на загнутые пальцы, усмехнулась, загнула ему еще два и отогнула средний.
– Вот тебе, а не спасибо.
– Не переживай так, не навечно же расстаемся. Как осяду где-нибудь, весточку тебе пришлю. Уж место поварихи всегда найдется.
– Ах ты скотина! – завопила я и попыталась врезать ему в челюсть. Он без труда перехватил моя правую руку, потом левую, которой я попыталась выцарапать ему глаза, потом блокировал бедром мой пинок, потом сделал подсечку и уронил нас обоих на кровать.
Я честно сопротивлялась, пытаясь все-таки въехать ему куда-нибудь кулаком или коленом. Долго, минут пять, наверное. Все эта ужасная стрижка, неудобно в волосы вцепляться. Я повернула его лицо поудобнее и впилась губами в губы, и он ответил мне так же грубо и страстно.
Мы опять начали бороться, но уже не друг с другом, а с одеждой, которую было трудновато расстегнуть и снять, не вставая с кровати. Он опять больно стиснул мое запястье, но сейчас это было нестрашно, и сам он не был тем чужим и страшным человеком из гостиницы, а был все тем же Кенджиро, в котором все было родным и знакомым до дрожи, до сладких спазмов, до сорванного дыхания.
– Совсем другое дело, – сказал он, когда мы лежали в объятиях друг друга, пытаясь отдышаться. – А то спасибо-то на хлеб не намажешь.
– Господи, какая же ты неимоверная скотина. Хоть бы для вида извинился.
– А это что было? – усмехнулся он и погладил меня по бедру. – Не распробовала, повторить?
– Хоть бы раз словами попытался чего-то добиться, а не через постель.
– Зачем, если и так отлично получается.
– Не настолько ты хорош, – мстительно сказала я и потянулась за одеждой.
– Так, ты точно не распробовала, – заявил он и уронил меня обратно. – Требую второй шанс.
– Погоди, тебя ведь ищут наверняка. И за домом следят, или я ничего не понимаю в методах Тайной службы.
– Следили. Ничего, еще пару часов минимум проваляются без сознания, – сказал он беспечно. – Я серьезно про весточку. Держи связь с девчонками из Муруввы, я уж придумаю, как передать.
– Ты совсем уже, что ли? Тайная служба наверняка знает, что ребенок Умаллат от тебя. Слежку обязательно установят, любую весточку перехватят. Да и кто мне позволит с ними общаться? В конце концов, я немножечко как бы умерла, забыл?
Он прижал меня к себе, вздохнул и не сказал ничего. Игривое настроение как-то развеялось. Это ведь было прощание, возможно, навсегда.
– Если тебя поймают, что сделают?
– Не поймают, – уверенно сказал Кенджиро.
– Ты понимаешь, как рисковал, когда сюда приперся?
Кенджиро изогнул бровь и посмотрел на меня так красноречиво, что я покраснела.
– Ну ладно, ладно, я уже почти готова принять извинения. Что ты там говорил про второй шанс?
Ушел он перед рассветом – вылез в окно и исчез в темноте.