Поваренная книга Танит

3. Приправы по вкусу

Целоваться с женщиной – совсем не то, что с мужчиной. Казалось бы, в чем разница? Губы, зубы, язык, руки у тебя на плечах – все то же самое. Даже выше мужчина не всегда. Но женщина всегда целует, как равная. Не пытается подчинить себе, овладеть. Не стремится пожрать тебя своим ртом, трахнуть языком в глотку.

По крайней мере, так я думала до сегодняшнего дня.

У меня была девушка, когда мне было семнадцать. Единственная девушка в моей жизни. Мы даже до постели не добрались. Так, легкие ласки и долгие, волнующие поцелуи. Потом я, конечно, целовалась с девушками. По пьянке, на спор и просто по дружбе, как принято между нами, девочками. Но я никогда не переживала ничего подобного.

Спорить не буду, выпила я порядочно. Иначе никогда бы не пошла танцевать в присутствии такой кучи народу. Но как было устоять, если Бернардо сдул пыль со своей скрипки и взялся наигрывать «Девушку из Кеннесоу» и «Тэтуанский виноград». Ноги сами пустились в пляс. Остальные пытались собезьянничать движения, но для сарсильи надо родиться в Марранге, впитать морской бриз и южное солнце всей кожей, всем сердцем! Один за другим наши танцоры сходили с дистанции, пока мы не остались лицом к лицу с Умаллат. И выплясывали, глядя глаза в глаза друг другу, отбивая пятками ритм, будто мы в какой-нибудь рыбацкой таверне, пропахшей рыбой, вином и солью, а не в степи, среди холмов, за сотни лиг до любого моря. Мы придвигались все ближе, как женщина и мужчина, которые дразнят друг друга. Надо сказать, если бы не грудь, из нее получился бы вполне приличный мужик. Как я говорю, «был бы мальчик – цены бы не было». В азарте танца я толкнула ее бедром, в точности как сделала бы это с партнером-мужчиной, и в точности как партнер-мужчина, она поймала меня за талию и прижала к себе. Скрипка дразнила, кровь играла, как молодое вино, сердце билось, как рыба в сетях, и тогда она поцеловала меня.

Она поцеловала меня так, как будто нет человека, имеющего на это больше прав, чем она. Как будто нет ни вчера, ни завтра, и нет никого в целом мире, кроме нас двоих.

На долгие, долгие мгновения я забыла про то, что вокруг собрался весь лагерь. Даже когда народ засвистел и захлопал, это не привело меня в чувство. Я была... ошеломлена, вот верное слово. Умаллат выпустила меня, улыбаясь, а я все еще не могла понять, наяву это или где. И ни разу я не вспомнила, что Кенджиро тоже здесь и тоже смотрит. Если быть точной, я забыла о нем с того момента, как начался танец. И вспомнила, только добравшись до палатки.