Ночи Средиземья. Похождения Гилморна

Ночи Умбара. Часть 28

Мордорские военные преступники, трусливо скрывающиеся от справедливого возмездия в эмиграции, не давали Гилморну снять повязку с глаз остаток дня и всю ночь. Это было еще самое мягкое из того, как он их обзывал, измученный зверским любопытством. «Извращенцы», «скоты», «подонки» и «негодяи» уже шли как разменная монета, особенно когда Гилморну трудно было выговорить нечто более длинное между вздохами страсти и судорогами очередного оргазма.

Когда он вспомнил пеларгирский портовый жаргон и обозвал их «пидарасами», Артагир буквально повалился на футон, корчась от смеха. Потом он заявил, что Гилморну нужно вымыть рот с мылом за такие слова. Норт внес альтернативное предложение — отшлепать. В итоге Гилморна заставили ублажать Артагира ртом, пока Норт хлестал его по голым ягодицам своей тяжелой ладонью. Руки за спиной ему связали еще раньше, чтобы он сам не сорвал повязку.

Идея была продолжать порку, пока Артагир не кончит, но главный мордорский военный преступник, палач и насильник (ах да, еще лживая скотина, и конечно же, гнусный извращенец, как он мог забыть) не выдержал первым и опять трахнул эльфа. Задний проход Гилморна немного растянулся от всех этих энергичных упражнений, и смазки, смешанной с остатками предыдущих развлечений, было достаточно, но все же между ягодиц немного саднило, и удовольствие от секса становилось болезненным, острым, на грани боли.

Эти два невозможных человека умудрились затрахать его практически до потери пульса. Их бешеный темперамент не угас с годами, и привычка к постельным излишествам никуда не делась. Гилморн вообще подозревал, что его появление вызвало яростный всплеск в их устоявшейся совместной жизни, практически супружеской. Они накидывались на него, как голодные волки, не забывая в перерывах яростно присасываться друг к другу ртами, и был момент, когда Норт просто кинул Арта на Гилморна лицом вниз и взял его, заставляя стонать эльфу в рот и тереться вставшим членом об его член в такт мощным толчкам.

Гилморн, само собой, протестовал не против безумной сексуальной карусели, а против того факта, что его совершенно лишили возможности проявлять инициативу, отвечать на ласки и вообще видеть своих любовников глазами! Вульгарная женственная красота Арта и суровая мужественность Норта всегда его заводили, и сейчас зрительных стимулов не хватало. К тому же, то и дело поднимал голову червячок сомнения: постарели, подурнели, неузнаваемо изменились?