Ночи Средиземья. Похождения Гилморна

НОЧИ МОРДОРА. Мастер

У высоких дверей тронного зала в Барад-Дуре всегда стояли двое стражников. Скорее почетный караул, чем охрана. Нечего было охранять в этом пустом гулком зале, кроме выцветших гобеленов, пыльных драпировок и каменного кресла на возвышении, пустующего со времен битвы при Дагорладе.

Артагиру нравился этот зал. Он нисколько не удивился, когда узнал, что Владыка проектировал его сам. Здесь чувствовалась рука истинного мастера: стройные колонны уходили к потолку, между ними изгибались изящные арки, и все это было легким, нисколько не тяжеловесным, но в то же время невольно внушало благоговение. Ступая по пыльным плитам пола, он почти воочию видел пляшущее пламя факелов, яркие флаги, свисающие со стен, нарядных лордов, приносящих вассальную клятву, послов из экзотических стран... Казалось, под сводами зала еще живет эхо давних голосов — и среди них, может быть, голос самого Владыки.

В крепости верили, что дух Саурона Гортхаура обитает именно здесь. И никто не удивлялся, что верный слуга приходит с докладом к своему призрачному хозяину. Артагир еле сдерживал улыбку, видя, с каким почтением расступаются перед ним стражи, пропуская внутрь. Как будто он идет припадать к святыне. Знали бы они, что Артагиру совсем необязательно являться в тронный зал, чтобы получить указания господина. Он мог слышать его везде, в любом уголке крепости и за ее пределами, в любое время дня и ночи. Именно потому он был Голосом Саурона.

Но здесь присутствие владыки ощущалось сильнее всего. Здесь было сердце Барад-Дура.

Оставляя четкие следы в пыли, Артагир прошел через весь зал и преклонил колено перед возвышением. Воровато огляделся, как будто кто-то посмел бы следить за ним, и на цыпочках прокрался к незаметной двери в стене. Если уж играть в тайное свидание, то по всем правилам. Он глубоко вздохнул, пытаясь унять бьющееся сердце. Приоткрыл дверь.

Его ждали. В камине весело пылал огонь, бросая отблески на стены. В кресле у камина кто-то сидел. Виден был подпирающий черноволосую голову локоть, скрещенные ноги в щегольских сапогах из мягкой кожи. Казалось, он дремлет, убаюканный потрескиванием дров и теплом, исходящим от огня. Артагир неслышно притворил дверь, в глазах его заиграли озорные огоньки. На цыпочках он подкрался к сидящему, мечтая выкинуть что-нибудь детское. Например, закрыть ему ладонями глаза и потребовать: «Угадай, кто!» Это было бы не просто по-детски, но еще и глупо. Зато весело. Если нужно, Артагир мог двигаться без малейшего шороха — умение, очень востребованное в ремесле лазутчика. Но сидящий в кресле пошевелился, сменил позу и, не оборачиваясь, поманил своего гостя к себе.