Troubled [russian translation]

сорок восемь

Однако я никогда не видела его таким загипнотизированным гневом. С тех пор, как началась эта программа, его отношение стало еще хуже. Сначала я думала, что это из-за Гарри, Луи и Ханны, но даже после нескольких месяцев их пребывания здесь, он все еще не изменился. Моя лучшая догадка, зная его и его подавляющее беспокойство, заключается в том, что воспоминания о войне возвращаются, что преследуют его.

Я начинаю говорить после нескольких минут молчания, чтобы отвлечься от этой мысли.

- Ханна, ты в порядке? – спрашиваю я, несмотря на всю нелепость вопроса. Сомневаюсь, что с ней когда-нибудь случалось что-то подобное, и я ее не виню. Никто не должен видеть своего опекуна в таком безумии; вооруженного и готового к бою.

- Просто замечательно, - она саркастически отвечает. - Особенно после того, как твой чокнутый папаша наставил на нас, чертов пистолет и начал стрелять.

- Извини, - я тихо прошу прощения. Я уверена, мои слова не будут иметь смысла, но это все, что я могу предложить в данный момент.

Ханна никогда не упоминала своего отца, поэтому мне любопытно узнать, кто он такой. По словам Луи, с которым она общается чаще всего, он богатый банковский брокер, живущий в самой роскошной части Кембриджа. Он водит все, от пикапа Dodge 2018 года до Porsche 918. Он слишком нагружен, но она не хочет в этом участвовать.

Смерть младшего брата разлучила ее родителей, и это толкнуло ее на путь наркотиков и выпивки. Ее мать упоминалась лишь раз, и именно тогда она обнаружила, что беременна мужчиной, которого Ханна презирает. Луи рассказал мне, что она собирается делать после окончания программы, и я не могу не пожалеть ее.

- Она уедет прямо перед тем, как мама заставит ее переехать в Ирландию, - говорит Луи, ковыряя пушок на своем свитере. - Ханна сказала, что она не может принять этого мудака и хочет начать сосредотачиваться на себе, но это все, что она когда-либо делала. Не может найти работу и не может прокормить себя. - В конце концов, я думаю, что буду жить в коробке.

С другой стороны, Луи, никогда ничего не говорил. Он никогда не делился личными рассказами из своего детства или историями о своей семье. Он, очевидно, очень открытый человек в отношении всего остального, но почему-то никогда не говорил о своей семье. Я хочу спросить, но не хочу лезть на запретную территорию.