Troubled [russian translation]

сорок восемь

Мелани.

- Гарри... Гарри, ты должен развернуться, - умоляю я, глядя, как дом исчезает из виду. Мои пальцы изо всех сил сжимают дверную ручку, пока он мчится по неровной дороге. Его глаза широко раскрыты и устремлены на тротуар перед нами, но я знаю, что это не так. Его кожа сильно побледнела за последние несколько минут, и он выглядит так, как будто он превратится в палочку в любой момент.

- Ты сумасшедшая? Он только что пытался блять убить нас! – кричит Ханна. Как и я, она в полной неразберихе. Тушь стекает по ее щекам, а глаза - смесь красного и черного; сочетание слез и размазанной подводки для глаз.

- Мы не можем повернуть назад, Мелани, - говорит Луи монотонно. Он смотрит вперед ни на что- то конкретное и принимает вид сумасшедшего. Я понятия не имею, почему он все еще держит ватную палочку между пальцами, но он крепко сжимает ее, несмотря ни на что.

Из всех троих, Гарри кажется самым крепким, несмотря на его потную, белую кожу. Я знаю, что он жил с человеком, похожим на моего отца, и я знаю, как сильно это изменило его. Воспоминания о том, как мы впервые показали друг другу наши боевые шрамы, всплывают в памяти, и это заставляет меня грустить. Воспоминания, которые надеялись быть забытыми, пролились в тот вечер, и это был первый раз, когда он дал мне проблеск своего детства. Тогда он был таким хрупким и маленьким; ничто не сравнится с тем человеком, которым он стал сейчас.

Я кладу свою руку поверх руки Гарри, чтобы успокоить его нервы, и он смотрит на меня краем глаза. Он проглатывает свою тревогу и качает головой, прежде чем повернуться ко мне.

- Я понятия не имею куда ехать, - тихо говорит он. Как будто его акцент заглушает слова, которые он произносит, и стекают с языка, как мед.

- Поверни здесь налево, - говорю я, указывая на выбоину на дороге. Гарри съезжает на грунтовую дорожку, и я смотрю на край окружающего поля, которое поглощает нас целиком. Пикап грохочет и отскакивает вниз по дороге, создавая большую часть шума, в то время как остальные из нас молчат, ошеломленные.

Конечно, я и раньше видела отца в ярости. Стаканы и тарелки были разбиты слишком много раз, чтобы я могла сосчитать их во время его гневных вспышек. Губительные слова были заряжены, как пули в его пистолет, и по какой-то причине мы с мамой всегда оказываемся в центре внимания. Я не знаю, почему он все время так зол, но с тех пор, как он участвовал в войне, это все, что есть. Возможно, именно поэтому он так себя ведет, но я знаю, что это невозможно остановить.
Подобно урагану, мы обычно ждем, когда его ярость пройдет, и наблюдаем, как он разрушает все на своем пути.