К чему шкатулка, если есть жемчужина? 有珠何须椟 [yǒu zhū héxū dú]

Глава 6. Часть 2.

Глава 6. Изменить лицо и обуздать руки

Часть 2.

При взгляде на горы, сплошной стеной загородившие половину неба, на сердце у Дуаньму Хуэйчуня стало так тяжело, как будто оно налилось свинцом, и даже его дыхание стало отрывистым и учащённым. С того места, где он стоял, впереди, сколько хватало взгляда, были видны только горы, которым не было ни конца, ни края. Он словно смотрел на бескрайнее море, дальний берег которого был непостижимой тайной. И это было ещё не самое страшное. Самое страшное было то, что он не знал, какой именно каплей воды в этом бескрайнем море был пик Цзюэин.

Цзи Мяохуа, казалось, ничего не заметил и воодушевлённо сообщил название ближайшей горы:

— Правда ведь эта гора, соединённая с той горой, вместе похожи на половинку тыквы-горлянки? Поэтому она называется Митагада, что значит «влюблённая пара» на китайском. Ой, я так хочу превратиться в гору Митагада вместе с циньцинь!

— И какое отношение «влюблённая пара» имеет к тыкве-горлянке? — рассеянно поинтересовался Дуаньму Хуэйчунь.

— Разве правая половина слова «пара» не похожа на тыкву-горлянку*? — попытался объяснить Цзи Мяохуа.

— Скорее на две отдельные части тыквы-горлянки, — намеренно охладил его пыл Дуаньму Хуэйчунь.

*Речь о правой части иероглифа 侣 из слова 情侣 [qíng lǚ] – влюблённая пара. 葫芦 [húlu] – тыква-горлянка – лагенария обыкновенная, бутылочная тыква, «фляжка странника» – вид тыквы с прочной, водонепроницаемой оболочкой в форме бутылки, которую издавна использовали в качестве сосуда для воды.

— Я буду крепко-крепко держать циньцинь, — Цзи Мяохуа потянулся к его запястью, но Дуаньму Хуэйчунь ловко увернулся от него, а затем наклонился и начал обшаривать глазами землю, как будто что-то искал.

— Циньцинь, что ты ищешь? — следуя за ним по пятам, поинтересовался Цзи Мяохуа.

Дуаньму Хуэйчунь внезапно остановился и уставился на него.

Цзи Мяохуа тотчас с готовностью распахнул объятия:

— Циньцинь, ты хочешь наброситься на меня?

И Дуаньму Хуэйчунь действительно набросился...

Цзи Мяохуа, казалось, даже чуть оторопел от такой неожиданной милости, но не успел он порадоваться, что его подержали за руку, как обнаружил, что Дуаньму Хуэйчунь уже уселся на землю с куском его оторванного рукава.