Позже днём в храме было организовано празднество по случаю возрождения нового Божества. Местные жители, не сведущие в магических делах, всё ещё не до конца понимали значения чьей-то Божественности, поскольку уже давным-давно на эту землю не ступала нога какой-либо священной сущности. Далёкие от магии, люди поняли со слов Тан Цзэмина лишь то, что теперь их будет кому защитить, а значит, долгие годы бедствия остались наконец позади, и никто больше не явится в эти горы сеять смерть.
Народ возликовал, тотчас решив устроить по этому поводу пышное празднество. Слухи о проснувшемся Божестве распространились со скоростью пожара в сухом лесу, и уже к полудню облетели бóльшую половину Запада. Отовсюду лилась музыка и бурными реками текли разговоры. Жарко горели костры, искрами взмывая к звёздному небу; от огромных чанов во дворе поднимался густой пар, и пахло ароматными специями. Пузатые винные бочки вкатывались и выкатывались через ворота, а во дворе и за пределами храма, куда съехались жители со всех больших и малых поселений в округе, были устроены игрища и разбиты бродячие театры.
Байян, до сих пор хранящий в памяти то, как люди с презрением относились к нему, отгоняли и всячески бранили, нерешительно замер в воротах храма, страшась переступать порог. Но тёплая рука в чёрной перчатке, опустившаяся на его плечи, заставила немного успокоиться и черпнуть из этого прикосновения каплю уверенности.
Вжав голову в плечи и озираясь по сторонам, он несмело шагнул вперёд. Увидев его, все люди во дворе замерли и с любопытством принялись разглядывать мальчика, который стал их новым Божеством. Мужчины и женщины в нерешительности топтались, не зная, что делать и как подступиться. А их дети, увидев нового мальчишку в своём поселении, с детской непосредственностью потянулись к нему, чтобы пригласить вместе запустить воздушных змей.
Стоя на крыльце и держась немного поодаль от общего торжества, Тан Цзэмин оглядывал веселящийся народ, о чём-то раздумывая.
Лица северян уже не были столь бледными и изможденными, но всё ещё хранили насторожённость и недоверие, которое никак не могли побороть. И всё же, даже они присоединились к празднеству, а некоторые из них даже проявили участие – попросив разрешения самим приготовить несколько блюд в общем чане.
– Цзэмин, – позвал Сяо Вэнь, заметив его, пока прогуливался по ярко освещённому двору. – О чём задумался? Праздник же, скоро вынесут блюда.
YOU ARE READING
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
RomanceХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
