Внутри дома Сяо Вэня всегда было светло, и повсюду витали ароматы трав и цветов; пахло вкусной выпечкой и растопленным камином, от которого исходило тепло. Но в этот день алкогольный смрад и спертый воздух от занавешенных тяжелой тканью окон, заставили Чоу Лицзы поморщиться и прижать рукав к лицу. Даже сквозняк от открытой двери, бродивший по полу, не мог разогнать удушающие алкогольные пары, что, казалось, заполонили собой всё пространство.
Ча рядом чихнул и накрыл лапой нос, глухо ворча.
Вцепившись в холку зверя пальцами, Чоу Лицзы прошел в главный зал, думая, что найдёт хозяина там.
Он то и дело натыкался на бардак в виде раскиданных подушек, разбитых фарфоровых ваз и разлитого по столу алкоголя от одинокой перевернутой чарки и пары кувшинов вина.
Брови Чоу Лицзы медленно поползли вверх. Не совладав со своими эмоциями, он мрачно нахмурился и оглянулся по сторонам, перешагивая осколки.
Он не успел остановить тревожную мысль, проскользнувшую в его разум:
«На него напали?»
И следом насильно заменил её другой:
«Да плевать».
Он был здесь только ради того, чтобы лекарь в очередной раз пожалел «бедняжку Чоу» и удостовериться, что тот не примирился со своим дражайшим другом. Пытаясь напустить на себя растерянный вид, Чоу Лицзы и сам не заметил, как напряглось всё его тело, когда он принялся выискивать следы Сяо Вэня и темнел лицом с каждой пустой комнатой всё сильней и сильней.
С грохотом распахивая двери и зовя лекаря, он остановился у одной из них, слыша голос с улицы. Ча тут же прикусил его рукав и потянул в ту сторону с такой прытью, что сам парень еле поспевал за ним.
Сяо Вэнь сидел, привалившись к балке под навесом дальнего сарая, и то и дело опрокидывал в себя глотки из горлянки, что-то бормоча себе под нос. Голос его был хриплым и едва узнаваемым, словно он был на последнем издыхании. Он сидел спиной ко входу, поэтому не заметил приближающуюся к нему фигуру. А если и услышал шаги, то вряд ли бы смог обернуться в таком состоянии.
Чоу Лицзы кашлянул, остановившись за его спиной, а Ча тем временем принялся обнюхивать грязный халат мужчины.
– Сяо Вэнь.
Лекарь прервал свою скорбную песнь и переводил дыхание несколько секунд, прежде чем открыть рот и тут же закрыть его, не найдя, что сказать.
YOU ARE READING
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
RomanceХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
