Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Глава 106. Лебединые крылья

Вывеска над старой книжной лавкой со скрипом покачнулась под весом толстенькой иволги, что держала в клюве клёновый листик.

– Ай! – тихо выкрикнул Лю Синь, хватаясь за голову.

Господин Мо опустил веер, которым только что хлопнул его по макушке, и постучал им по столу.

– Не отвлекайся.

Лю Синь надул губы и несколько раз поёрзал на месте.

– Зачем мне обучаться каллиграфии и рисованию? Это ведь только для стариков.

Господин Мо усмехнулся и отпил чай. Раскрыв веер, и изящно прокрутив его в руке, он задумчиво склонил голову набок:

– Искусство каллиграфии помогает улучшить форму и характер человека.

Высунув язык от усердия, четырнадцатилетний Лю Синь схватил тонкое древко в кулак и чиркнул по шёлковому листу, оставив рваную полосу и распушив кисть.

– Ай! – вновь выкрикнул он от очередного удара веера по макушке.

Господин Мо поучительно поцыкал несколько раз и сказал:

– Во время практики разум должен быть спокоен, как озёрная гладь в ясный день, реакция быстрой, подобно полёту ястреба, а рука твёрдой, как сталь, но подвижной, как плеть.

– Ничего не понимаю! В приюте нас этому не учат! – захныкал мальчик.

– Этому учу тебя я, – усмехнулся мужчина, сидя с ровно выпрямленной спиной напротив него. – Кто ещё тебя хоть чему-то обучит, если не я?

Лю Синь понуро опустил голову и кивнул, натягивая рукава тёплого свитера, подаренного ему господином Мо на новый год.

– Твой разум должен быть ясен и чист, – протянув руку, господин Мо подхватил кисть. В несколько взмахов он преобразил, испорченную на первый взгляд картину с рваной линией в потрясающее полотно с речным рвом. Парящие над чёрной водой журавли неслись стаей, и ветер, казалось, в самом деле гнал их вперёд, расправляя изящные крылья.

– Круто-о-о... – протянул Лю Синь, подпирая руками подбородок и во все глаза наблюдая за взмахами кисти.

– Даже если кажется, что всё испорчено, достаточно лишь взглянуть под другим углом, – закончив, господин Мо протянул кисть мальчику.

Нетерпеливо поёрзав на месте, Лю Синь улыбнулся и потянулся вперёд.

Стоя на каменной платформе во мраке, Лю Синь наблюдал, как картина перед ним постепенно тает, оставляя после себя лишь его звонкий не знающий горя смех, который он уже позабыл.