In nomine Anna

Глава пятьдесят седьмая

— Мы все недолюбливаем пана Левандовского, но и Мнишек, признаться, не то, что хотелось бы видеть, — возразил Яблоньский. Он не слишком понимал, что происходит. Адам не был осторожен, как тот же Марцин, не привык обращаться к деталям, однако сейчас догадывался: что-то здесь не так. Он хорошо знал Юзефа, а потому удивился такому его поведению. Тот славился своей нетерпимостью ко всем, кто не мог называться шляхтой, а происхождение Станислава явно вызывало сомнения.

— Да бог с ним, с Мнишеком, Сейм его не выберет, — покачал головой Запольский. — Мнишек — это лишь способ, лишь предлог, главное, что короля Вацлава заставят подписать отречение, а там уж... Того гляди, я править стану. Эх, не зря тогда выследил, не зря рассказал. — Он путался в словах, терял предложения, и обоим воеводам сначала показалось, что это лишь пьяные речи, но тут вдруг Юзеф замолк, прислушался.

— Я ведь в ту ночь нам с вами славу добыл, — сказал он совершенно серьёзно, даже горделиво. — Помните, когда король пожелал выслать княжескую жену из Варшавы? Пани Анну?

— Помним. — Марцин переглянулся с Адамом, придвинулся ближе к Запольскому, хмурясь. — И что с того? Она ведь была захвачена в плен вместе с сыном. Странно, конечно, что с ней не послали охрану.

— Да кто бы стал её трогать, — покачал головой Юзеф. — Вампирам она не нужна, а стригои слишком честны. Да даже Мнишек об этом не задумывался. — Он усмехнулся. — Недальновидный. Молодость, что с неё взять.

— И кто же ему в таком случае подсказал? — спокойно спросил Рутковский, хотя это далось ему с трудом. Он был в шаге от страшной догадки, о том же явно подумал Адам, и теперь они ждали лишь признания. Оба чувствовали себя жутко, очень жутко: ведь тогда они теряли друга, пусть и не самого хорошего, не самого достойного. Вместе воеводы провели много добрых лет, отпускать такое не хотелось.

— Да я и подсказал, — просто, без тени вины в голосе ответил Запольский и странно улыбнулся. — Да я и подсказал, — зачем-то повторил он, вдруг крепко задумавшись. — Достало всё до чёртиков. То король-безумец, то король-торгаш, один воевода подох, как собака, другой проиграл последнее. Хотя, конечно, мы тоже хороши, не смогли его вовремя направить на верный путь. — Замолчал, кивнул сам себе. — Устал я, панове, очень устал от всего этого посмешища. С такими правителями Польшу великой не сделаешь, а вот мы с вами... Мы ведь Ягеллоны, уж не посрамим памяти предка.