In nomine Anna

Глава одиннадцатая

     — Варшава большая? — Анна сидела в кресле и смотрела Матиушу в спину. Тот думал над чем-то, склонившись над картой, лежащей на массивном дубовом столе с малахитовыми вставками. Длинные волосы князя разметались по спине и спадали по плечам вниз, закрывая нахмуренное лицо. Пани Телимена, отведя Анну к нему, шёпотом посоветовала его не беспокоить, но та сидеть молча так долго попросту не смогла.

— Что? — Вишнивецкий обернулся, тревожная морщинка между его бровей тут же разгладилась, а губы заулыбались. Только глаза оставались серьёзными. — Варшава? Да, пожалуй, немаленькая. В разы больше Грохова.

— А Варшава красивая? — Анна блаженно улыбалась, с теплом глядя на пана. Её тонкие руки лежали на подоле платья и бережно гладили дорогую вышивку, коса немного растрепалась после утренней прогулки, и теперь локоны вновь обрамляли её по-детски очаровательное лицо.

— Очень красивая. И очень пышная. — Матиуш вновь отвернулся и углубился в изучение карты, не придав особого значения вопросам служанки. Та тихонько поднялась, бесшумно подошла к любимому и хотела было обнять, но так и не решилась, подумала, что покажется совсем уж непочтительной и лишь робко коснулась плеча, тут же отдёрнула руку, сделала пару шагов назад.

— Ну отвлекитесь, отдохните, — всё же смущённо, дрожащим голосом попросила Анна, с нежностью и волнением глядя на него. — Пан, голова заболит, — прижала ладонь к губам, обругав себя за дерзость.

— Спасибо за заботу. — Матиуш отвечал сдержанно и спокойно, но наряду с ласковыми нотками в его голосе чувствовалось раздражение. Ему было приятно её волнение о его здоровье, но она его сильно отвлекала. С одной стороны, Вишнивецкий был рад тому, что она наконец стала проявлять хоть какую-то волю, но ему мешало то, что она не знала, куда её направить.

— Я вам надоедаю? — Анна спросила это безо всякой обиды, лишь опустила взгляд и села обратно, опустив голову, приняла серьёзный вид, строго-настрого запретив себе расстраиваться из-за своей же глупости.

— Нет, вовсе нет, — поспешил успокоить её Матиуш, всё же решив, что они одинаково виноваты в этой маленькой ссоре: он ведь должен был её как-то занять. В конце концов, разве может учитель винить ученика в своей же халатности, да и откуда Анне, не привычной к долгому сидению на приёмах и званых обедах, уметь не скучать? Она не знала, как себя вести, боялась сделать лишнее движение и выбрала то, что ей было ближе и понятнее всего: попыталась позаботиться от чистого сердца.