In nomine Anna

Глава тридцать четвёртая

Станислав сидел на постели, безразлично глядя на постепенно затухающие огни Киева. Ему совершенно не спалось, а поговорить было не с кем — Дарко ещё до рассвета заперся в своих комнатах, и о нём ничего не было слышно, вездесущий Рихард, скорее всего, был где-то в Варшаве, рядом со своей Анной. Мнишек даже завидовал счастью своих вынужденных врагов: у них были семьи и любящие люди. А у него, Стася Вранича — только могила матери в маленькой сербской деревушке.

Мнишек скучал по Невене, нет, нет, по маме. Теперь-то её можно было так называть. Она всю жизнь заботилась о нём, несмотря ни на какие лишения, всегда искала лучшего и очень гордилась, но всё же отказалась принять становление. Она хотела умереть честной христианкой, она хотела умереть, потому что устала от жизни — та принесла ей слишком много боли и горя.

— Стась, милый, Бог зовёт меня к себе... — Невена слабо улыбалась, сжимая руку сына. — Но перед тем, как я умру, я должна тебе сказать кое-что. Я ненавидела твоего отца, я ведь знаю, кто пришёл ко мне в ту ночь, но я ударила его спрятанным ножом. Помню, по его щеке скатилась кровь и упала мне на лицо, я проглотила её, а потом он укусил меня... Я и не знала, что таким образом понесу дитя, но когда я поняла, что это так, то я стала тебя ждать. Ты не должен был отвечать за его дела, нет, никогда. Я всегда любила и люблю тебя, но мне жаль, что ты не сын пана Станислава. Тебя породил... — Она закашлялась, содрогнулась на простынях и замерла, чуть улыбаясь, её ладонь упала на одеяло. Невена скончалась. Станислав с глухим воем уткнулся в материнское плечо, бессмысленно обнимая остывающее тело.

Он понимал её выбор и никогда бы не стал оспаривать, но глубоко внутри ему было плохо и очень одиноко. Возможно, именно с матерью в его душе умерли остатки милосердия.

***

Матиуш поправил одеяло, плотнее укрывая Анну и прижимая её к себе. Она заворочалась во сне и обняла его, уткнулась носом в плечо, лишь крепче засыпая. Вишнивецкий ласково улыбнулся, ощущая, как по всему телу разливается уютное тепло. За эти несколько лет он по-настоящему узнал жену, научился чувствовать и заботиться, научился жить и всякий раз благодарил Высшие силы за то, что они свели его с прекрасной Анусей.

Нынешняя их любовь сильно отличалась от первоначального чувства, родившегося летом сорок пятого. Пропала приторность, пропала мифическая идиллия, но вместо них остались тепло и взаимоуважение, понимание и добрый мир. Матиуш Камил Вишнивецкий мог с уверенностью сказать, что поистине счастлив.