In nomine Anna

Глава пятьдесят пятая

Кшиштоф прищурился, коротко улыбнулся.

— Здравствуй, сын мой, — тихо сказал он. — Что же такого случилось, что ты сам позвал меня? Неужто?..

— Нет, не это. Пусть прошлое останется прошлым — толку-то теперь? — Станислав болезненно усмехнулся. — Там много того, что я бы предпочёл забыть, немало и того, что предпочёл бы просто не вспоминать, словом... Нет, мне нужно настоящее.

— Это первый шаг на пути к величию — отпустить. — Водлевский одобрительно кивнул. — Ну ж, я слушаю, Стась, в конце концов, должен же я для тебя сделать хоть что-нибудь, раз уж ты смирил свою гордыню.

— Гордыню, но не обиду, — весомо ответил тот. — Я слышал, тебе многое известно о сущности вампиров, слышал, что ты многое можешь.

— Допустим. — Водлевский вопросительно-выжидающе вскинул бровь, и вид его сделался совершенно издевательский — так он выглядел на всех портретах, что Мнишек видел в Варшаве, так смотрел на него всякий раз, пока он был при дворе, такое же выражение застыло на его лице, когда Станислав его убил. Это пугало и одновременно раздражало Мнишека — Кшиштоф его всё ещё ни во что не ставил.

Это было очень странное желание: заставить нелюбимого, сломавшего ему жизнь отца гордиться собой. Станислав не понимал, зачем этого хочет, не понимал, откуда это вообще взялось: его не научили рассуждать, как того же Потоцкого, не научили мыслить, как ненавистного Левандовского. Станислав Бонифаций сделал из него хорошего воина — он знал, что это нужнее, что это пригодится. Но теперь времена поменялись, а Мнишек так и остался диковатым и не умеющим красиво говорить солдатом. Впрочем, не это сейчас было важно: он отчаянно хотел разобраться в себе, но никак не мог этого толком сделать. А просить помощи Станислав не привык. Тем более у отца. И никогда бы не попросил, если бы не Рихард — тот был слишком дорог Мнишеку. Для него Станислав мог поступиться многим, если не всем.

— Мой друг, — начал он деланно безразлично, — оказался в беде.

— Ближе к делу. — Кшиштоф криво улыбнулся. — Это Рихард, не так ли?

— Откуда? — прошипел Станислав, тут же меняясь в лице. — Кто?

— Ты сам открыл мне свои мысли, когда звал, — пожал плечами Водлевский. — Так что не обессудь.