In nomine Anna

Глава третья

     Анна взяла поднос и медленно пошла в столовую. Тело всё ещё хранило воспоминания о прикосновениях заботливых рук Вишнивецкого. Девушке от этого становилось теплее на душе, но вместе с тем она стеснялась посмотреть пану в глаза, смущение, не до конца дошедшее до неё ночью, окутало её с головой, напоминая самые личные детали случившегося.

Матиуш уже сидел за длинным деревянным столом и без особого интереса просматривал почту, скучающе постукивая пальцами по его поверхности, когда служанка подала ему завтрак. Вишнивецкий мягко улыбнулся, поднял на неё полный нежности взгляд и мимолётно коснулся её руки. Анна чуть улыбнулась в ответ и покраснела, пряча лицо. Она знала, что на них смотрят, но совсем не желала слухов среди черни, боялась стать их жертвой.

— А в сад придешь? — заговорщически шепнул Матиуш, с удовольствием оглядывая её тонкие пальцы и ладони. Ему было лениво в действительности заниматься её образованием и развитием, князь никогда не любил много работать, но его призвание, его дело вело вперёд, он слишком жаждал увидеть прекрасный результат, слишком жаждал доказать всем и вся, что он может сделать Анну лучше, а для этого было можно потрудиться и заняться приручением. Пусть и немного позже. У Матиуша имелось ещё достаточно своих дел, например, написать ответ Вацлаву или продолжить своё исследование.

— Работы много, вечером, пан. — Служанка покачала головой, да и дело было совсем не в работе — она помнила своё место и считала стыдным вести себя неподобающе, жить праздно, жить, как живут шляхтянки, пусть и совсем недолго. — Я постараюсь, видит Бог, постараюсь, но я человек подневольный.

— Я буду ждать, — спокойно и сдержанно кивнул Вишнивецкий, однако не теряя к ней интереса, ведь приручение требовало терпения. — Ануся. — Он даже не подумал о том, что с лёгкостью мог бы освободить её от любой работы — Анна была ему подневольна — лишь принял её ответ. Значило ли это, что он, верно, отнёсся не до конца серьёзно даже к собственной затее?

Служанка же вернулась на кухню, как-то глупо улыбаясь своим мыслям. Мысли эти были совершенно неверные и бесполезные, и смешивались они с мечтами несбыточными и пустыми, никому не нужными. Перед Анной встал непростой душевный выбор: принять ухаживания самого князя и отдать ему своё сердце или же вести себя скромно и покорно, но не позволять себе чувства и веру. Любовь, да нет же, влюблённость, что родилась в ней ночью, порывалась склонить её к первому, но разум, раз обжёгшийся, повелевал второе и просил не бросаться в омут и не совершать дурного. Ведь разве есть в мире такое чудо, где пан не бросит свою рабу через месяц или два, не откажется от неё, как только она понесёт или наскучит, а проведёт с ней целую жизнь и даже женится? Нет, не слыхала Анна о таких делах, но как же ей хотелось, чтобы подобное случилось именно с ней. И снова рассудок говорил ей, чтобы она не тратила время попусту, а думала о Боге и слове Его, чтобы смотрела вниз, на землю, и размышляла о приземлённом, так, как и полагается простой крестьянке, но сердце звало её на иной путь и было многим настойчивее.