In nomine Anna

Глава сорок вторая

— Вацлав, посмотри на меня. — Велислав опустился рядом с другом на скамью и осторожно положил руку на плечо. — Ты сидишь здесь уже несколько часов, хотя никогда не отличался тягой к вере Христовой.

— А кто сказал, что я обращаюсь к богу? — удивился тот, но головы не поднял.

— Тогда почему ты здесь, в храме? — Потоцкий мягко провёл ладонью по его спине, но Вацлав лишь дёрнулся, тем самым показывая, что его не стоило трогать.

— Здесь тихо, — отозвался Левандовский. — А там уже, верно, и поминки справили, а теперь просто пируют и развлекаются. И нет, мне не так уж жаль Концепольского... Но мне жаль Польшу.

— Я не понимаю. — Велислав чуть приподнял брови. — О чём ты?

— До того война была где-то далеко. Где-то не с нами, она тогда ещё не пришла в дома, она даже... Толком не началась. А вот теперь... Теперь мы со щитом, Славек, и эта битва унесёт много жизней. Бессмертных жизней, что самое страшное. Я это допустил, при моём правлении Речь Посполитая умоется кровью! Прочим всё равно, я слышал разговоры шляхты. Им подавай звон орудий и конское ржание, они хотят помериться силой с врагом! Но они вовсе не думают, что на самом деле в этом нет ничего хорошего, что это очень грязная вещь. — Вацлав тяжело вздохнул. — Я хотел быть просвещённым королём, я хотел Польше нового и верного. Но увы, прочие не разделяют моих желаний.

— Мне жаль. — Потоцкий понимающе кивнул. — Я понимаю, что ты не этого ждал, когда захотел править. Однако теперь уже ничего не поделать, это твой крест.

— Ты прав, я не имею права отказаться, отречение будет выглядеть глупо. — Левандовский вдруг спрятал лицо в ладонях. — Знал бы ты, как я устал... Я... — он умолк, и плечи его затряслись. Вацлав плакал. Велислав хотел было обнять его, но всё же не стал, понимая, что Левандовский подобного не терпит.

Так прошла пара минут. Наконец Вацлав вскинул голову, и стало видно, что он уже совершенно спокоен. На губах застыла привычная вежливая улыбка, но в чёрных зрачках Велислав невольно прочёл лёгкую горечь.

— Не пристало, — коротко сказал Левандовский, поднимаясь. — Идём, мне есть, что тебе показать. Бумаги Водлевского. И я обнаружил там крайне любопытные записи...

— Только не открывай их всем, — тихо попросил Велислав. — Да, король был не слишком благороден и хорош, но всё-таки он король.