In nomine Anna

Глава пятьдесят седьмая

— Не богохульствуйте, какая же я икона? — испугалась Вишнивецкая. — Право, не говорите этого. — Она взволнованно перекрестилась. — И прошу вас, не надо так больше... смотреть. Вы вот удивляетесь, что я сержусь, а мне, может, обидно, может, я боюсь, что окажусь потом виноватой. Очернённой.

— Так я на вас не смотрю, — оскорблённо и немного зло ответил Драгош. — Я бы не решился. Не посмел. — Он отвернулся. — Я могу быть стригоем, могу быть чудовищем и убийцей, но мне знакомы приличия!

— Простите. — Анна вздохнула, поднялась. — Знаете, я лучше пойду. Не в добрый час, ох, не в добрый час. — Она всхлипнула, ускорила шаг, едва ли не перешла на бег и через несколько минут скрылась в замке.

— Ма? — Тадеуш удивлённо поднял голову.

— Видно, ей захотелось побыть одной, — мрачно отозвался Микулэ, но остался на месте: Мируна была занята расстроенной доамной, а за ребёнком всё равно требовалось приглядывать.

Драгош не знал, чем он мог оскорбить Анну, да и понять толком не пытался. Всё равно война кончится, они расстанутся и вряд ли когда-либо увидятся. Может, так будет легче переживать утрату?

— Вы и про домнишоару Ружу так думали, домнуле, — раздался над ухом тихий голос Григора.

***

— Отчего вы не гуляете? Не веселитесь? — Юзеф ворвался в шатёр к Рутковскому, где тот мирно беседовал с Яблоньским. — Ну же, война кончилась. — Он явно был пьян, и Марцин поморщился, предпочтя не думать, скольким несчастным Запольский разорвал горло, чтобы развлечься.

— Разве? — Адам нахмурился. Он не слишком понимал, почему Запольский так доволен — по-хорошему, Польша проиграла, и перед ней частично провинились они все, а потому поведение Юзефа казалось по меньшей мере странным.

— Ну конечно, — с усмешкой ответили ему. — Мнишек с Верешем нынче в Варшаве, король Вацлав проиграл. Король умер, да здравствует король! — Юзеф уселся на сундук, взметнулись полы его контуша. — Ну что же вы, друзья? Пейте и ешьте вдоволь, пришла пора.

— Прекрати это. — Рутковский укоризненно посмотрел на него. — Скольких ты убил?

— Человек десять. Не знаю, — беспечно отозвался Запольский. — Да ладно вам, к чёрту серьёзность. Теперь у нас будет новый правитель, получше пана торгаша.