Как бы ни было соблазнительно продолжить, но совесть не позволила выставить родителей за дверь. Пришлось брать бушующие гормоны под контроль и успокаиваться. Максу было сложнее, несмотря на то, что течка-то у меня. Он злился, что «наклёвывалось отличное шоу в моём сольном исполнении лично для него» и тут облом. Не просто облом, а здоровая такая птица - ОБЛОМИНГО!
Родители по-разному реагировали на увиденное. Папа посмеивался в кулачок, а смешинки, появившиеся в его глазах, зажгли их, заставив его помолодеть на наших глазах. Ведёт себя как мальчишка, ей-богу! Отец был не в столь радужном настроении от увиденного, но что-то говорить по этому поводу не стал. Избавившись от своих тайн, родители стали ближе друг к другу. Постоянные касания, улыбки, взгляды - прелесть.
Отец увёл Максимилиана практически насильно домой, чтобы я отдохнул. А со мной остался папа.
- Прости, за то, что помешали, - он звонко смеётся, но это не из-за того, что произошло, а... - а отец-то ревнует тебя, своего маленького омежку.
- Он взрослый альфа и должен понимать, что такое происходит в паре, так? - смотрю на папу и смеюсь вслед за ним.
Он решил остаться со мной на ночь. Я был рад. Поначалу было сложно понять, как общаться друг с другом. Мы узнавали, знакомились, налаживали контакт, но к вечеру было чувство, что сотни раз уже, вот так болтали. Сидели на больничной кровати, благо, что она позволяла уместиться на ней двум некрупным людям. Говорили обо всём: начиная с моего детства и заканчивая всем, что произошло в доме.
- Мне жаль, что мы сначала не поговорили с вами, а уже после бы....
- Сынок. Хоть это и было давно, но я помню, что такое находиться рядом с любимым, когда у тебя течка. - В больнице наступил отбой. Мы лежали в темноте рядышком и разговаривали приглушёнными голосами. Папа держал меня за руку. Пусть это и больничная палата, но рядом с ним было уютно, как дома. - Ты сомневался? Артём, ты боролся с собой, да? Зная Макса, думаю, что он пёр к поставленной цели как танк. Вот кто не сомневается.
- Да, сомневался, а Максимилиан пытался помочь, как мог. - Утыкаюсь носом папе в плечо и вдыхаю родной запах. Его нежные, тёплые руки обнимают меня без напоминаний, гладят, прижимают к нему. Сон начинает смыкать мои веки. - Пап, я очень сильно люблю Макса. И вас. Я люблю вас всех.
- Знаю, мой хороший. Мы тоже тебя очень любим. А раз уж ты нашёл свою пару, то теперь обязан познакомить своих родителей со своим бойфрендом официально. - Он снова потешается. Слышу улыбку в его голосе, но глаза открывать не хочу, да и темно в палате.
- Что? Зачем это?
- Так положено. Мы все красиво оденемся, Макс зайдёт с цветами, будет вкусный ужин. Ах, нет, стоп. Сейчас это сделать не получится, потому что стола у нас-то и нет. Не знаешь, кто его сломал? - он хохочет, а я толкаю его и шиплю, чтобы был потише, ночь на дворе. Хорошо, что так темно, потому что, по сложившейся славной традиции - я снова красный от стыда!
Просыпаюсь под утро. Папа придвинулся чуть ближе ко мне на кровати, а мою руку из своей так и не выпустил. Его тело полностью расслабленно, а на лице лёгкая, но заметная улыбка. По-моему ему снится что-то хорошее. Укладываюсь обратно и засыпаю с такой же улыбкой.
*****************
Теперешнее моё пробуждение можно смело назвать самым кошмарным за все годы моей жизни. Когда просыпаешься и видишь зелёные глаза, которые тебя с интересом разглядывают, а в воздухе распространяется яркий аромат грозы - это сравнимо только с тем: как если бы за вами во сне гнался жуткий монстр, а после пробуждения, он вывалился из сна вслед за вами.
О причёске, наверно, я могу теперь до конца жизни не волноваться - волосы дыбом, такой стайлинг, которому позавидует самое раскрученное средство для фиксации волос. Хрен их теперь опустишь вниз!
Подскакиваю, резко шарахаюсь в сторону, практически падая с кровати, но мой экзекутор успевает придержать меня за ногу, чтобы я не навернулся вниз. Хоть падать было бы и не высоко, но приложился бы отменно.
- Осторожней! Ты чего такой зашуганный? - кузен отпускает мою ногу, предварительно убедившись, что я окончательно проснулся и «сигать рыбкой с кровати» не намерен. Пальцами, которыми прикасался ко мне, проводит по штанине, словно, вытирая. Во мне начинает клокотать злость. Это ещё что за приступ брезгливости? Он боится, что я заразный? Появляются одновременно два желания: либо стукнуть его ногой в лоб, либо кинуться на шею с обнимашками. Он тогда душ рванет принимать? Видите как мне сложно? Вот чему отдать предпочтение? Ладно, пусть живёт, я сегодня добрый.
- Где папа? - сильно сомневаюсь, чтобы он добровольно оставил меня спящим вот с этим...
- Он пошёл в кафе через дорогу завтракать, пока ты спал. Кай приглядывает за ним. Сообщит мне, когда он надумает возвращаться.
- Что, боишься? Из-за того, что он недолюбливает родственников со стороны моего отца? - преисполняюсь гордости.
- Боюсь. - Ник так честно это говорит, что я теряю дар речи на какое-то мгновение. Он так просто признаётся в этом? Что-то тут дело нечисто, мне так кажется. - Боюсь, но не того, о чём ты, Артём, мог подумать. У нас с твоим папой своя личная история. Для обоих будет лучше не видеть друг друга. Я боюсь, что не смогу держать себя в руках, если увижу его. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал? Тогда в твоих интересах быстро ответить на мои вопросы, чтобы я ушел, не столкнувшись с ним.
- Это что значит? Что за история?
- Артём! Прекрати! Просто ответь на поставленные вопросы, и покончим со всем этим раз и навсегда.
- Ну уж нет, Ник. Баш на баш. Я отвечу, если и ты будешь так добр, ответить на парочку моих. Не забыл ничего? - вижу его приподнятую в немом вопросе левую бровь и ухмыляюсь. - Это ты ко мне пришёл, это тебе от меня что-то нужно. Так что: либо смирись и отвечай, либо проваливай ко всем чертям. - Уваливаюсь назад на подушки и нервно сжимаю пальцами простынь. Хочу, чтобы он выбрал: «поговорить».
Никита ухмыляется: «Значит, хочешь по справедливости, по-честному? Вижу, ты - сын своего отца. Ладно, да будет так, я согласен. Что ты хочешь знать? Задавай свои вопросы».
Я такого не ожидал. Вот как, оказывается, бывает: право получить ответы вытребовал, а сами вопросы толком не придумал.
- Давай, ты со своих начинай. А я потом, если что-то захочу узнать, спрошу. - Сажусь на кровати, подталкивая подушку под спину.
- У меня, собственно, всего один вопрос. Была ли у тебя с Максимилианом интимная близость?
- Ч-чт-то-о??? - вспыхиваю и хватаю ртом пропавший кислород. В палате как-то жарко стало. - Это что ещё за вопросики такие?
- Обычный вопрос. - Ник равнодушно пожимает плечами. На его лице - безразличие, он спрашивает это не из любопытства, а с какой-то конкретной целью. - У тебя и Макса был секс, вы совокуплялись?
- Тебе это зачем? - прищуриваюсь с небольшой долей подозрения, ожидаю ответа.
Думаю, тут необходимо объяснить, почему он вообще спрашивает об этом. Многие могут поинтересоваться, а что разве по моему запаху не понятно? Нет, непонятно. Его чутьё посылает ему неоднозначные ответы. Дома родители сразу поняли, что у нас был секс, потому что там в одном закрытом помещении смешались запахи: моей течки, смазки, эякулянта Макса и моего. А здесь Никита чует, что я был с альфой, но так как тот не кончал в меня, на мне нет метки, твёрдо сказать кузен не может, был у нас секс, или мы просто долго терлись друг о друга.
Ник тяжело вздыхает: «Отвечаю только потому, что у нас был уговор, пусть и в устной форме (адвокат до мозга костей, тьфу). Это нужно не мне, а моим клиентам», - он закрывает глаза, ожидая следующего мешка вопросов, который сейчас обязательно должен высыпаться на его бедную голову. Как я могу разочаровать ожидания моего двоюродного братца? Правильно, никак, хе-хе...
- А твоим клиентам, в честь чего это знать?
- Они хотят быть уверенны, что «адресат получил свою посылку».
- Чего-чего? Почему они интересуются нами? - замолкаю, неожиданно приходит шальная мысль: кой-чего ляпнуть. Пусть покажусь глупым, я знаю, что это дурость, но «оно из меня так и лезет, просится наружу». Если что, мы-то знаем, кто виноват - Тим, один он за всё в ответе. Это его россказни наложились на историю рассказанную отцом, вот крыша и едет. - Ах, вот значит как! Тогда будь так любезен и передай этим СТАРЕЙШИНАМ, что Макс - не посылка! И больше он не их забота, он - мой, а что происходит у нас, не ихума дело!
Ник меняется в лице. Должен признаться честно, что от этого я тоже как бы «прифигеваю». Да быть этого не может! Но его реакция такая... настоящая.... Хотите сказать, что всё - правда? Чистая правда? Как это возможно? Не верю! Не могу поверить! Пока я истязаю себя «размышлизмами», Никите удаётся справиться с собой и вернуть свой привычный покер-фейс на положенное ему место. Стряхивает невидимые пылинки с пиджака (ему не жарко лето как-никак за окном?), взглянул на меня глазами цвета молодой листвы. Практически ощущаю, как эта зелень колышется от приближающегося грозового ветра, который бушует внутри кузена.
- Ты удивительный, Тёма. Каждый раз, когда я от тебя ничего больше не ожидаю, тебе удаётся меня чем-нибудь да поразить. Не знаю, откуда ты узнал, но...
- Это Тим. - Перебиваю Никиту, до сих пор пребывая в некоторой прострации. Чё я парюсь? Ну, есть такое, нет такого, какая мне на хрен разница?
- Тим знает? - а вот сейчас кузен личиком-то посерел.
- Да. Он мне и рассказал, первый. Вот только я тогда не поверил, ну да ладно.
- Откуда он знает? - меня сверлят зелёные прищуренные глаза.
- От профессора из универа. А-а, нет, стоп. От ассистента этого профессора.
- Ясно. - Ник достаёт мобилку, строчит кому-то смс и быстро отправляет. - Итак? Значит можно говорить с тобой немного свободней, раз ты уже в курсе? Так был контакт с Максимилианом или нет?
- Я же тебе, кажется, уже сказал! Или у тебя со слухом проблемы? Я не собираюсь...
- Послушай, Тём. Давай сделаем, друг другу приятно? - вжимаюсь спиной в подушку и натягиваю простынь по самое горло. Это ещё что за поползновения в сторону моей бренной тушки? Хотя Никита с места не сдвинулся ни на йоту, а только рассматривает меня со смешинками в глазах. Насмехается, с*ка? - Кхм... Я вообще-то о том, что ты ответишь, и я, наконец-то, смогу распрощаться с этим делом, передам отчёт и буду свободен, а ещё пропаду из ваших жизней. - Кошусь в его сторону с подозрением. Мне просто нужно сказать «да» и он исчезнет из наших жизней? Сомнительно всё это. Никита видит мои колебания и даёт «волшебный пендель», видимо, чтобы я рожал быстрее. Ах, ну да, он же торопится, не хочет столкнуться с моим папой. - Или прикажешь мне снова идти сосаться с Максом?
- Нет.... Да... - Эта фраза заставляет встрепенуться и помогает на удивление быстро принять решение, вынуждает правильно расставить приоритеты. - В смысле, что ходить никуда не нужно и «да», у нас было, - тушуюсь, нервничаю, смущаюсь. - А что, если бы ты его поцеловал, то узнал бы то, что тебе необходимо?
- Да. Узнал бы, но в таком способе мало приятного, а раз у вас «было», то, стало быть, проверка вышла бы совсем гадкой. Спасибо, за помощь.
- А как бы ты понял? - говорят, что любопытство кого-то там когда-то сгубило? Ничего, прорвёмся. Представляем себя танком и прём напролом. «Танки грязи не боятся», так?
- У таких, как твой Максимилиан, после того, как они вступают в связь со своим истинным, для всех других наступает диссонанс.
- Что наступает? - пялюсь на Ника. Начинаю, сам того не желая, волноваться за своего альфу.
- Теперь для всех, кто, например, захочет его поцеловать, запах будет не соответствовать его вкусу. Это нарушает гармонию, отличие запаха от вкуса сбивает партнёра, вызывая противоречивые чувства, неприятие, к такому надо долго привыкать. Он перенял твой вкус, для других, а вот для тебя, ничего не изменилось. Понял?
Киваю и сажусь, чтобы оказаться чуть ближе к кузену. Пока у него довольно хорошее расположение духа стоит попробовать поговорить. Не по душам, конечно же, но всё-таки...
- Как ты во всё это вляпался?
- Вляпался? - Никита кривится от этого слова, которое, как жвачка, прилипает к зубам у него во рту. Так, надо фильтровать свою речь, чтобы всё не прекратилось очень быстро. - Я никогда никуда не «вляпываюсь». Я принимаю взвешенные и обдуманные решения. - Смотрю на него затаив дыхание в ожидании продолжения. Никита поглядел на молчащий телефон, затем на меня, вздохнул и соизволил продолжить. - Один уважаемый адвокат, который в силу своего возраста и по состоянию здоровья заканчивал свою деятельность на адвокатском поприще подыскивал подходящего человека, которому можно было бы «передать, доверить» этих «особенных» клиентов. Я попал в число тех, кто ему приглянулся. Хоть ещё учился, но уже слыл «перспективным». Мне пророчили большое будущее. Вот он и выбрал меня для этой «славной миссии». Так, в свои двадцать один, я стал проходить у него что-то вроде стажировки, помогал по мелочи. Впоследствии, стал его приемником. Если было желание открывать по окончании учёбы свою адвокатскую практику, а оно у меня было, то заработать репутацию, обзавестись клиентами, лучше было пораньше. Мне поручили найти пару людей, подготовить парочку документов, ничего серьёзного. В то же время, начал плотное сотрудничество с одним детективным агентством.
- Зачем им адвокат?
- Хм? - Никита вопросительно хмыкнул, взглянул на телефон, но тот оставался молчалив. Похоже, мой папа заказал там целый банкет и пока всё не съест, подниматься из-за стола не намерен. - Для юридической консультации, для помощи с документами, бумагами и прочим. Да мало ли, что может произойти. Так, чтоб был, на всякий случай.
- Какие ещё документы? - я вот честно не понимаю: зачем им, живя у чёрта на куличках, может понадобиться адвокат? И откуда они берут средства на его оплату? Или Ник работает на них бесплатно? Безвозмездно, так сказать. А может они, как гномы, у каждого мешочек с золотом, или там горшочек был, или это про лепреконов? Вижу, что кузен сомневается, стоит мне ещё что-то говорить или лучше заткнуться? Могу понять, но раз он не хочет говорить непосредственно о том, что касается его работы, то может о другом молчать не будет? - Ты же знал, что Макс мне не брат? С самого начала знал, при нашей первой встрече?
Эта... сволочь, только сидит и улыбается. Так ещё снисходительно глядя на меня, что возникает непреодолимое желание «размять кулаки».
- Если знал, то почему не сказал? Думаю, ты был прекрасно осведомлён, что между нами происходит, но всё равно промолчал? Кстати, а откуда, ты обо всём знаешь? Ты что, следишь за нами что ли? Как узнал, что Макс мне не родной брат? Как давно?
- Притормози. Тебе ответы нужны или достаточно позволить задать вопросы, и ты успокоишься? - Никита повертел в руках бесполезный телефон, который не торопился подавать нужный сигнал, что пора уходить, и убрал его в карман. Я надулся и нахохлился, как обиженный попугай, скрестив руки на груди. - Все свои дела они стараются доводить до конца, следят за тем, чтобы воля Богов, Высших Сил, была исполнена в полной мере, так, как и было запланировано. - Кузен не стал объяснять кто такие эти «они», но тут и так всё было понятно. - Даже когда случается форс-мажор, вмешиваются в замысел Судьбы люди, то другие должны всё исправить. До того, как к этому делу привлекли меня, уже несколько человек пробовали выяснить, что случилось. Но они либо не отличались должным рвением, либо им не сопутствовала удача.
- К какому делу тебя привлекли? - опускаю руки и сцепляю их в замок, положив чуть выше колен.
- Они дали задание: попробовать найти местоположение двух детей, которые много лет назад пропали из их поля зрения. Время тикало и приближалось к критической точке. Мне дали информацию: название города, где эти дети должны были появиться на свет, дату рождения, полные данные на родителей. А заодно я обязан был найти и проверить «получателя посылки». Узнать: живёт ли этот омега до сих пор там? Данными про «адресата» я так же был снабжён.
- Это был я? - мороз по коже. И не просто мороз, я изморозью покрылся весь: от пяток до макушки.
- Да. На тот момент никто из нашей семьи совсем ничего не знал о дальнейшей судьбе моего дяди, после того, как он вышел за двери, держа своего новоиспечённого супруга за руку. Как у него сложилась жизнь оставалось загадкой с того времени, как он оборвал всякие контакты с нами и прекратил общаться. А тут вдруг такой поворот, что жизнь снова сводит меня с ним!
- Он оборвал? Отец прекратил с вами общаться? - от охватившего меня возмущения начинаю задыхаться. Сжимаю кулаки, потому что иначе я порву его на ленточки за такую наглую ложь. - Это вы не приняли его выбор, это вы поставили ему ультиматум, а он виноват только в том, что принял решение, которого выне одобрили. - Почему я причисляю к этому событию Никиту? Не знаю. Ему тогда шесть лет было, предполагаю, что там всё решалось без него. - Если на то пошло, и вы так переживали за то, как сложилась жизнь у моего отца, то за столько лет могли бы потрудиться и найти его. Он абсолютно ни от кого не скрывается, свои паспортные данные не менял, живёт под своим именем. С вашими-то бабками и связями в два счёта узнали бы всё, что хотели. Но видно желания такого не возникало. Поэтому нечего сейчас тут изображать оскорблённую невинность.
- Тише, Тёма, прекрати так кричать. Сейчас весь медперсонал сбежится, подумают, что я тебя здесь убиваю. - Ник кривится, вздыхает и качает головой. - И защищаться не надо. Я на тебя не нападаю.
- На меня, может, и не нападаешь, а вот про моего отца врёшь!
- Я не вру. Твой отец действительно оборвал связь. - От этих слов кузена практически хочу взвыть во весь голос. Какую он там связь оборвал? Что Никита мелет? Но, уже открыв было рот, закрываю его, не издав ни звука. Затыкаюсь.
Ник смотрит на носки своих туфель, вот только, на самом деле, он смотрит в никуда! От него так и веет: грустью и... обидой. И я узнаю это. Готов поспорить, от меня, до недавнего времени, исходило такое же при упоминании папы. Это внезапное «открытие», поражает. Никита обижен на моего отца! В голове не укладывается, как вообще можно обижаться на такого человека, как мой отец? Он самый добрый, ласковый, щедрый, любящий. Но выходит, что «оборвал связь», как говорил мой кузен - это что-то, что касалось лично его. Это личное!
Молчу. Не совсем понимаю, что дальше хочу узнать первое. Прошлое надо прояснять, а я его покрываю всё большим и большим туманом.
- Мне продолжать, или ты дальше хочешь спорить о событиях, свидетелем которых не был? - на лицо Никиты возвращается скучающее выражение. Момент воспоминаний и ностальгии прошёл?
- Да, прости, пожалуйста, продолжай. - Усилием воли заставляю себя разжать кулаки. Спорить бесполезно, по себе знаю. Когда обида застилает глаза, то можно хоть о стену убиться, но доказать что-то трудно. На всё это нужно время, а оно-то и поджимает. Завтрак у папы когда-то же всё-таки должен закончиться?
- Я ездил по городу уже несколько часов подряд, наматывал круги, думая: как лучше поступить, с чего начать? Когда увидел вас. Вы шли с полными пакетами весело о чём-то болтая, смеялись.
- Я помню это. Ты нас подвозил. Тогда мне было тринадцать, а тебе примерно двадцать два?
- Точно. Тогда-то я и убедился, что ты - не однофамилец, а сын моего дяди и необходимый омега. Радовало, что вы живёте там, где и должны были быть, учитывая сведения, которые мне дали. Тёма, ты не прислушивался к нашему разговору, но когда я вас подвозил, меня заинтересовало кое-что, что упомянул твой отец.
- Что это? - они вроде бы обсуждали каких-то незнакомых мне людей. Может родственников?
- Твой отец познакомил нас, но потом упомянул и второго своего сына.
- И что в этом такого необычного? - пожимаю плечами. Что могло Ника заинтересовать в этой информации настолько, чтобы он стал приглядываться к Максу, подозревая в нём одного из тех детей, которых его послали разыскивать?
- Он вскользь упомянул дату рождения Максимилиана. Я бы и не заметил, если бы постоянно не прокручивал в голове все данные, которые могли понадобиться для розыска. Поэтому и отреагировал на знакомую комбинацию цифр. Решил проверить, на всякий случай. С чего-то же надо было начинать. Нанял детектива, который пару недель «походил хвостом» за твоим «братом». Выслушав отчёт и просмотрев фото- и видеоматериалы понял, что предположения начинают становиться правдой. Но мне нужно было знать наверняка. Разыскав работавших в тот период врачей, я получил то, что хотел. Конечно, кое-кого пришлось припугнуть, кому-то заплатить, но свидетели, готовые поболтать о давно минувших временах, всегда находятся. Я узнал ВСЁ! Посетил могилы, на которые наведывается мой дядя. Выяснил, что настоящий отец Максимилиана скрылся со вторым ребёнком в тот же день, когда произошли роды. «Идеальное преступление» не так-то просто провернуть.
- Почему не сказал нам? Мне?
- Было интересно наблюдать, как, даже притом, что люди вмешались, Судьба свела вас вместе. Он попал именно в ту семью, в которую должен был прийти, но позже. Это обещало быть забавным.
- Забавным? ЗАБАВНЫМ? Ты, мать твою, развлекался? - впиваюсь пальцами в свои колени, иначе всё приведёт к тому, что мои руки сомкнутся на шее «дорогого» кузена. «Так, Артём, держи свои нервы под контролем». Я узнал ещё не всё, что хотел. - Ты нашёл Макса и что было потом?
- Отчитался. Но мне сказали «вести» вас дальше. До указанного дня.
- До восемнадцатилетия Максимилиана? В тот день, когда мы должны были познакомиться?
- Отчасти. В этот день, вы поняли бы, что являетесь истинной парой. Я посылал частного детектива раз в полгода проверять вас. Он докладывал, что всё тип-топ. Позже, когда я узнал о твоей проблеме с запахом Макса, то понял, что признать его своим истинным ты сможешь, только соединившись с ним, во всех смыслах этого слова. А раз уж это должно было произойти в день вашего рождения, то отсюда и мой интерес.
- Понятно. Так теперь от нас отстанут?
- Да. Вы абсолютно свободны и вольны делать что хотите. Но ты меня напугал, когда решил именно в этот день сигануть под мой автомобиль.
- Не льсти себе. Я не специально выбирал твою машину.
- Раз уж мы тут исповедуемся друг другу, то может, всё-таки ответишь на ещё один вопрос? Он волнует меня больше всего.
- Исповедуемся? Шутишь? Я уверен, что у тебя грешков припрятано гораздо больше, чем всё, что ты тут мне рассказал.
- Я невинен, аки младенец. - Ник расплывается в обольстительной улыбочке.
- Таких младенцев, нужно душить в колыбели.
Никита хмыкает на моё заявление: «Жестоко!»
- Чего тебе? - хоть он и бесит меня, но на протяжении всего этого времени мы всё же общаемся. Не всё потерянно. Полагаю, что это, в некоторой степени, хорошо. Как-никак он - альфа Тима, а с другом я планирую общаться и дальше. Значит, придётся находить общий язык с его парой, хоть когда-то, но пересечёмся.
- Ты же в курсе, что Высшие Силы сами не посылают истинных? Об этом надо попросить. Как ты это сделал? Меня завораживает ваша маленькая разница в возрасте.
Стучу себя ладонью по лбу: «Так вот, что ты имел в виду, когда говорил, что не видел разницы в три года? Даже чуть меньше получается».
- Так как? - зелёные глаза полыхают азартом.
Пожимаю плечами и бросаю: «Никак. Я ни-че-го не делал».
- Так не бывает! - кузен отрицательно вертит головой.
- Как видишь, бывает. У меня всё случилось именно так. Повторюсь: я ничего не делал. Может там, - указательный палец моей руки направляется в потолок, - кто-то ошибся, чего-то перепутали. Ничего, бывает...
- Исключено. Такого не происходит. Невозможно. - Ник спокоен. Говорит очень уверенно, словно хирург, который знает, что одним движением скальпеля может отрезать «лишний» орган. Внезапно мне на ум приходит мысль: может ему тоже, мозг промыли, а?
- Почему ты так безоговорочно веришь им, этим старейшинам? Не допускаешь, что они врут или ошибаются? Какие-нибудь обкурившиеся шизики, которые истинно верят, что с ними общаются Высшие Силы, - фыркаю. Ну как взрослый человек в здравом рассудке может в это поверить? А на вид, кузен вроде бы выглядит адекватным. Хотя, кто поймёт этих психов? А вдруг у него где-нибудь справочка о недееспособности завалялась?
- Я ещё при первом знакомстве так же, как и ты, был недоверчив и скептично ко всему настроен. Но пообщавшись, поработав, понаблюдав, понял, что глазам своим верить необходимо. Я увидел, что всё, что они говорят - это чистая правда, всё так и происходит. Мне пришлось принять эту правду и поверить в неё.
- Не знаю. Верить каким-то старикашкам, которые живут изолированные от всего мира, без конца и края сидят в какой-то пещере и молятся, в надежде, что Боги с ними заговорят? Заросшие, грязные, в каких-нибудь лохмотьях, бр-рр...
Жду, пока кузен прекратит смеяться. Он хохочет так, что сгибается практически пополам, на глазах у него выступают слёзы: «Ты их себе так представляешь? Думаешь, они такие?» - и снова из него вырывается смех. Вот идиот. Да, я себе их именно так представляю. Мне плевать, как они выглядят, я надеюсь, что больше никогда про этих «старейшин» не услышу.
- У Макса есть родной брат, - я не спрашиваю, а констатирую факт. Смех обрывается. Ник ничего не произносит, но смотрит на меня, ожидая продолжения. - Ты его нашёл? Он им нужен? Ты должен был его вернуть?
- Нашёл, - у Никиты опять скучающее выражение лица. - Я в детстве увлекался литературой, какое значение имеют те или иные имена людей. Например, имя «Артём»означает - «невредимый, безупречного здоровья».
- Это вряд ли.
Никита окидывает меня взглядом, от которого я ёжусь: «А, по-моему, всё верно. Тебе сложно навредить. И здоровое потомство ты способен дать, так что...»
Краснею от его слов, но молчу. Сколько раз я находился на грани? Невредимый? Да если бы не Макс, я бы уже давно был бы мёртв. Но может в этом что-то есть? Не сказано же, из-за чего меня беды обходят стороной? Просто, сами по себе, или их кто-то отводит от меня.
- А имя «Максимилиан», что означает?
- Распространённое значение этого имени - «величайший», но лично мне нравится другое, не столь популярное, значение этого имени - «посланник Божий». - Усмешка пробегает по губам Ника.
- К чему ты это рассказываешь?
- Тёма, запомни! Моё имя, «Никита», означает - «победитель». Я всегдавыхожу победителем в любом деле, если мне это действительно нужно. - Ник поправляет пиджак, и взгляд зелёных глаз скользит по моей больничной кровати. - Это заняло много времени, очень много, но я нашёл второго ребёнка, омегу, единоутробного брата твоего Максимилиана. Это случилось десять месяцев назад.
Меня охватывают непонятные эмоции. Так значит, всё было зря? И омега попал в лапы тех извергов? Они теперь распоряжаются им на своё усмотрение?
- Ты отдал им омегу, выдал его местонахождение? - почему меня заботит судьба какого-то парня, которого я в глаза никогда не видел и не увижу? Он мне никто, но это не имеет совершенно никакого значения. Я не хочу, чтобы он достался тем, от кого его пытались спасти биологические родители Максимилиана. Их папа даже поплатился за это своей жизнью. Неужели его жертва была напрасной? Это печально.
- Нет. - Ник задумчиво наблюдает, как солнечный лучик движется по подоконнику.
- Нет? Ты сказал - «нет?» Почему? Разве не это тебе поручили? - я удивлён? О, да! И это ещё слабо сказано. Никита пожалел парня? Или отчего такое приключилось, что он не сообщил своим клиентам о том, где можно обнаружить их пропажу?
- Это было бессмысленно. Я нашёл его слишком поздно. Он уже был бесполезен, не представлял никакой ценности, «испорченный материал». Я не стал говорить, что нашёл его, потому что не знал, что происходит с такими бесполезными омегами, каким стал он.
- Что это значит? Что значит: «нашёл его слишком поздно?» Почему бесполезный?
- Когда я его видел, он был на пятом месяце беременности, - кузен смотрит мне в глаза, удерживая взгляд. - Он встретил обычного парня, с которым собирался создавать семью.
Сижу, улыбаюсь, как дурак, но я рад за кровного брата Максимилиана. Пусть у него всё будет хорошо!
- А отец этого омеги, что с ним? - я в это не верю, но скрещиваю пальцы наудачу.
- Живёт со своим сыном. Повторными узами себя не связывал, но встречается с кем-то. - Внезапно телефон кузена оповещает о пришедшем смс. Посмотрев сообщение, Ник хмурится. - Твой папа отправился срочно домой, после того, как ему кто-то позвонил на телефон.
Что-то случилось дома? Он же не мог, не предупредив меня, отправиться туда из-за какой-то мелочи? Не успеваю додумать мысль, как уже мой телефон разрывается от звонка.
- Да.
- Артём, прости, я тебя разбудил?
- Нет, пап. А ты где? - в телефоне слышу его тяжёлое дыхание. Похоже, он говорит на ходу. Спешит домой?
- Я выходил перекусить, думал, успею вернуться, до того момента, как ты проснёшься. Но только что позвонил твой отец. Попросил, чтобы я срочно вернулся домой, потому что Макс затеял какой-то ремонт. Отец опасается, что он собирается рушить стену между вашими комнатами. А этого делать категорически нельзя - эта стена, она несущая. Если он её тронет, то есть вероятность, что дом обрушится, не весь, но большая его часть. Ты там как? Всё нормально? Справишься пока сам?
- Да. Конечно. - Улыбаюсь от мысли, что мой альфа уже на стену кидается. Пытается найти себе занятие? - Не спеши там. Я справлюсь. - Тянусь и удерживаю Никиту за карман его пиджака, потому что вижу, как он поднялся, собираясь уходить. Уже сделал шаг по направлению к выходу. Но есть ещё кое-что, что я обязательно хочу узнать. Он удивлённо останавливается, приподнимая левую бровь, но я, кивая в сторону двери, отрицательно качаю головой.
- Артём. Я дома разберусь и вернусь, хорошо? Тебе принести что-нибудь вкусненькое? - слышу, как папа на бегу с кем-то здоровается.
- Нет. Ничего не надо. Ничего не хочу. Сам приходи, ладно? - какое там что-то кушать? В меня ни кусочка не лезет. Я пытаюсь впихнуть пищу внутрь, а она лезет назад. Когда идёт течка о еде не может быть и речи. Хочу совсем другого.
- Всё, договорились. Я быстро, - папа отключается.
- Зверушка, оставшись дома без владельца, бесится? - Никита усмехается, когда видит, что разговор по телефону окончен. Оставляю его реплику без комментариев.
- Документы, о которых ты упоминал, они как-то связаны с детьми, которых отдают старейшинам? - возможно, я неправ, но, если подумать, даже живя вдалеке от цивилизации, стандартный набор документов обязан быть у всех: свидетельство о рождении, паспорт и другое, что там ещё нужно. Дети у них же появляются фактически из ниоткуда. Должны быть соответствующие бумаги: об усыновлении, о взятии под опеку. Полагаю, что свои задницы они прикрыли всеми возможными способами.
Ник молчит. Это понятно, он не намерен так подставляться, рассказывая мне об этом. Если кузен замешан во всём этом, а он по самые уши барахтается в этом болоте, то «накрыв эту шарашкину контору» многие «огребут». Никита говорил, что до него дела этих... вёл другой адвокат. Мне любопытно, а что случится, когда эти «пророки» подохнут? Ну, они же не бессмертные! И что случится со всеми теми людьми, которым «промыли мозги» и они живут там, только для того, чтобы, когда придёт время, исполнить «важную миссию?»
- Мне пора. Кай уже, скорее всего, ждёт у машины. Счастливо оставаться, Тёма!
- Подожди, - сажусь, свесив ноги с кровати, но подниматься, не спешу. На мне одна больничная распашонка, а устраивать «показ нижнего белья» я не в настроении, уж простите. - Что между тобой и моим папой?
Ник засовывает руки, в карманы брюк, блеснув дорогими часами на запястье.
- Есть такие люди, которые в коллективе незаметны. Они по большей части молчаливы, поддерживают ровные отношения со всеми, кто их окружает. Но стоит им только пропасть, как это моментально становится заметно. Без них всё разваливается на части. Они, как клей, скотч, который соединяет всё вместе, удерживает единым, даже если целостность уже давно нарушена. Именно таким человеком был твой отец, - кузен с неуловимой грустью в глазах улыбается. - После того, как он ушёл, всё стало рушиться. Всё очень сильно изменилось. На наши головы посыпалось много такого, чего и представить нельзя было. Знаешь, Тём, твой отец, из всех нас был самым нормальным, честным, открытым, настоящим. Мы с братом всегда были рядом с ним. Твой отец был для нас самым близким человеком. Он нас воспитывал, занимался нами, играл, учил. Мы постоянно находились около него. Стоило ему попасть в поле нашего зрения, и мы ходили за ним по пятам, не выпуская из виду. Он вырастил нас с пелёнок. Когда появился твой папа... - Ник замолкает на мгновение, но продолжает. - Когда появился твой папа, вначале, ничего не изменилось. Любви твоего отца хватало всем. Казалось, что чем больше людей он впускает в своё сердце, тем больше разрастается его любовь. Он заботился о нас с братом так же, как и раньше. Но гром грянул, когда он решил уйти. Мне всегда было интересно, если бы он знал, что случится после его ухода, то поступил бы так же, или изменил своё решение и остался?
- Что бы там не произошло, но отец сделал выбор. Он хотел создать семью с любимым человеком.
- Да, я знаю. Мы с братом всегда мечтали, чтобы он был нашим отцом. - Это заявление кузена заставляет мою челюсть немного съехать в сторону. - Когда он уходил, мы хотели, чтобы он забрал нас с собой. Пусть он уходил в никуда, но это было неважно. Мы бы ушли с ним. Он же прекрасно знал, с кем оставляет своих племянников, но... ушёл.
- У вас были родители. Он не мог вас забрать. Как ты себе это представляешь?
- Поверь, Тём, я всё прекрасно понимаю. Я знаю законы, я - адвокат. Но тогда мне было шесть, и я не мог его отпустить, расстаться с ним так быстро. Брат смирился, но я выбежал за ними, а когда догнал, то вцепился в руку твоего отца, умоляя не бросать нас, остаться, или взять с собой.
- И что сделал отец? - у меня перед глазами так чётко встала эта картинка, что в горле появился комок. Маленький ребёнок, со слезами на глазах умоляет его не бросать.
- Твой отец колебался. Он не мог отпустить мою руку. К нам подошёл мой старший брат, который выбежал вслед за мной. Он уже тогда понимал, что ответственность за меня теперь ложится на его плечи. Ему за пару часов пришлось повзрослеть, - по лицу Ника пробежала презрительная ухмылка, и он заканчивал рассказывать безразличным тоном, ледяным. - Тогда к нам подошёл твой папа и расцепил наши руки, сказав брату, чтобы отвёл меня в дом. Они торопились уйти оттуда, где их не приняли, скрыться, забыть обо всём, начать жизнь сначала. Оставив позади и нас. - У меня нет слов. Просто ступор. - Когда я увидел вас выходящими из магазина, как ты с отцом весело болтаешь, я почувствовал зависть. Я завидовал тебе Тёма. Ну почему не я его сын? Тогда я не смог удержаться и подошёл к вам. Думал, будет сложно, но дядя так искренне обрадовался, что мы смогли встретиться, пусть даже и думал, что я оказался в вашем городке совершенно случайно.
- Ты до сих пор злишься на отца?
- Нет. Теперь мы поддерживаем связь и я рад этому. Хотя то, что в его семье есть такой, как Максимилиан, меня не особо радует. Но мне приятно общаться с твоим отцом.
- А папу ты не простил? Столько времени прошло! - говоря это, смущаюсь. А сам забыл, как до недавнего времени делал тоже самое?
Никита, задумавшись, чешет затылок, но... тут в коридоре, у дверей моей палаты, слышится шум.
*****************
Двоюродный брат направляется к двери, чтобы увидеть источник неясного шума, но она сама распахивается. В дверном проёме показывается Кай, который пытается заскочить в палату. За его спиной вижу Максимилиана, который держит своего оппонента за рубашку сзади не позволяя вырваться. Увидев в палате Ника, брат недобро усмехается.
- Когда заметил, что за папой до самого дома шёл этот, а больше никого поблизости не было, сразу сообразил, что вторая «палочка Твикс» у тебя в гостях, Артём.
Он пытается удержать Кая, но тот делает резкий разворот, стараясь ударить Макса. Мой альфа «ныряет» вниз, приседая, уходя с траектории удара. Вот только руки он не разжал. Слышу треск. Успеваю заметить, как кусок рубашки Кая полосой опадает, оставаясь висеть на поясе, спускаясь вниз по бедру. Воспользовавшись тем, что противник отвлёкся, Максимилиан вскакивает, упирается руками в края дверного проёма и наносит сильнейший удар ногой в живот. Кай влетает спиной вперёд в палату, пробует удержать равновесие, но запутавшись в своих ногах, падает, аккурат к ногам кузена.
ГРОЗА! Непроизвольно втягиваю голову в плечи, чтобы не шарахнуло по макушке. Мой брат ещё не вошёл полностью в свою силу. Сейчас я не слышу его запаха, вообще ничего не слышу, кроме грозы!
- Тёма! - это одно слово. Моё имя, но всё же. Одно! Так как в него умещается столько подтекста?
Он говорит мне успокоить Макса. Нет, не просто говорит, он требует, чтобы я его усмирил. Плевать, что я практически раздет, подрываюсь с кровати и, подойдя к брату, прикасаюсь пальцами к его груди. Самое интересное, что, несмотря на то, что Ник, вроде как знает, на что способен Максимилиан, особенно с моим серебряным браслетом на руке, но кузен выступает вперёд так, чтобы его ассистент оказался за его спиной. Я вижу в зелёных глазах предупреждение. Он не отступит и если Макс решит продолжить, то боюсь, что даже серебро несильно поможет. Меня сносит силой, которая исходит от Никиты, появляется лёгкое головокружение. Брат берёт мои пальцы, которыми я прикасался к нему и, поднеся к своим губам, целует. Его «свежесть» слабо, не с первой попытки, но пробивается сквозь духоту, которая образовалась, в ожидании бури (Никита был готов к сражению). Улыбаюсь Максимилиану, стараюсь донести до него, что со мной всё в порядке. В глазах брата появляется нежность и лучики счастья.
Перевожу взгляд на других участников конфликта. Наклоняюсь чуть в сторону, чтобы увидеть лучше помощника кузена. Мои глаза расширяются, и я опасаюсь, что это удивление, которое должно быть отразилось на моём лице, останется со мной до конца жизни. Кай сидит на корточках пытаясь прикрыть своё тело порванной рубашкой, но ничего не выходит. Это и не удивительно - одежда испорчена безвозвратно. А вот что удивительно, так - это шрамы. Максимилиан выдрал бок рубашки, и теперь я могу видеть, что тело Кая испещрено полосами. Прямые, изогнутые - они скрываются, убегая на грудь, живот, на спину. А если принять во внимание то, что такие же шрамы у него даже на тыльной стороне ладоней, то готов поспорить, что их можно отыскать по всему телу парня. Приплюсуйте отсутствие двух фаланг на безымянных пальцах - его жизни сложно позавидовать.
Ник, не глядя на своего помощника, молча, снимает пиджак и протягивает ему: «Кай, возьми!» Когда тот поднимается и облачается в предложенную одежду, кузен поворачивается к нему, перед этим бросив очередной предупреждающий взгляд в нашу с Максом сторону. А мы что, мы - ничего.
- Тише, малыш, я с тобой! - Ник обнимает Кая, прижимая его к себе. Прикасается губами к виску и успокаивает. - Маленький мой! Сейчас поедем домой, хорошо?
Меня это тревожит - отношение кузена к своему ассистенту. Что между ними? Они живут вместе? Он же альфа моего лучшего друга. Какого чёрта он тогда со своим помощником вытворяет? Мне жаль Кая, но радует, что все шрамы, которые я успел увидеть - белые, старые, зарубцевавшиеся. Что бы ни происходило - всё в прошлом. А вот в настоящем, я волнуюсь о Тиме.
- Послушай меня внимательно, Максимилиан! - Никита, всё так же, одной рукой обнимая Кая, поворачивается к нам. - Ещё хоть один раз применишь силу, обратишь её против Кая, и тебе не поздоровится. Я не шучу! Ты больше не под защитой. Я исполнил своё обязательство и дождался твоего восемнадцатилетия. Хоть в последнее время ты бесил меня страшно. Не советую впредь испытывать моё терпение на прочность. Это может быть чревато для тебя. Держись на расстоянии от Кая и Тима, понятно?
- Как я посмотрю, списочек-то растёт. - Мой брат хмыкает и делает попытки задвинуть меня себе за спину, но я не поддаюсь.
- Я бы с удовольствием его ещё удлинил. Таким шавкам, как ты, надо чётко указывать место, иначе, по-другому, вы его не понимаете. - Кузен источает холод, а Кай, прижимается к нему и глаз с него не сводит.
Максимилиан скрипит зубами и делает попытку броситься на Никиту, но я успеваю его перехватить.
- Угомонись уже, - шикаю на брата и получаю блеск чёрных прищуренных глаз. Ему не нравится, что я его сдерживаю, но он подчиняется.
- Мы пойдём. - Ник говорит это нам, но смотрит на Кая. Проводит пальцем по щеке своего личного помощника и тот доверчиво закрывает глаза. - Потерпи, дома продолжим. - А вот эта фразочка уже предназначена явно не нам с Максом. И насколько я могу судить, он так же поражён увиденной сценой, как и я.
Меня всё это время, пока я думал о Тиме, что-то тревожило, но я не мог обличить в слова свою тревогу. А теперь, хоп - всё стало на свои места! Мне бы заткнуться. Но скажите, когда я слушал голос чего-то разумного в своём организме?
- Ник, значит, ты нанял частного детектива, который следил за Максом, когда ему было десять лет, чтобы подтвердить своё предположение, свою теорию? Это произошло после того, как ты тогда подошёл к нам с отцом? - брови Максимилиана удивлённо приподнимаются, но он не перебивает меня. Это отлично, я потом ему всё расскажу.
- Да, - кузен передёргивает плечами, показывая, что ему уже порядком надоел этот разговор.
- А ты сам, лично, наблюдал за Максом? В живую, так сказать, в тот период?
- Допустим. Мне нужно было услышать его запах. К сожалению ни фотографии, ни предоставленное видео не обладают возможностью передавать запах человека. К чему эти расспросы, Тёма?
- Долго?
- Что? - Никита хмурится не понимая.
- Долго ты, лично, наблюдал за ним? Чтобы ощутить запах, ты должен был подойти достаточно близко, так? Долго ты самостоятельно выслеживал его?
- Максимум неделю. Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь? Что такое?
Он не понимает? А вот я готов взорваться от злости на своего родственника. Почему он так, зачем? Ему плевать? Он: ледяной, железобетонный, непробиваемый.
- С удовольствием объясню! - безуспешно пытаюсь убрать из своего голоса шипящие нотки. Бросаю, на мгновение, взгляд полный сочувствия на Кая. Мне, действительно, очень жаль. Лично я ничего не имею против этого парня, ну за исключением того, что однажды доверил ему позаботиться о Тиме, а он этого не сделал. Ну да теперь понимаю, почему. - В то время, когда ты лично наблюдал за Максимилианом... он уже был знаком с Тимом! А значит, ты просто не мог не увидеть их вместе. Ты знал Тима уже тогда! Ему было тринадцать, течки у него уже были, а следовательно был и запах, запах - твоего истинного! Допускаю, что он, в силу своего возраста, не сильно глазел по сторонам, а больше общался со своими друзьями. Но ты целенаправленно следил за Максимилианом и всеми, с кем он общается. Ты проверял Тима? Добывал информацию о нём?
- Ни-ик? - Кай отстраняется от кузена и недоверчиво смотрит ему в глаза. - Ты знал о существовании Тима, своего истинного, своей пары, ещё до нашего знакомства?
- Послушай, Кай, ты же знаешь, я всегда говорил, что... - но личный помощник Никиты выскальзывает из его объятий, и не успеваю я и глазом моргнуть, как он, прошмыгнув мимо нас, скрывается за дверью. - Кай!!! - но слышно только торопливые шаги, которые отдаляются от палаты. - Какого хрена, Артём? Зачем ты вмешиваешься? - Ник зол, надвигается на меня. Удушающая атмосфера концентрируется. Я понимаю, что кузену надо выпустить пар.
Максимилиан отталкивает меня в сторону и бьёт Ника. Неимоверная, невероятная скорость. Успеваю заметить только блеснувшие потемневшие глаза и приглушённый рык. Но Никита отклоняется, перехватывает руку, которая собиралась его ударить, выкручивает её, заставляя моего брата повернуться к нему спиной. Заламывает руку за спину и удерживает, как когда-то проделывал со мной Кай. Толкает Макса на кровать и наваливается сверху. Брат шипит от обиды и злости, пытаясь стряхнуть с себя человека, который крупнее и старше него.
- Ник, пожалуйста, не трогай его. Он хотел защитить меня. Если хочешь кого-то ударить, то это я заслужил, а не он, пожалуйста, - подхожу ближе, к этим двоим. Чувствую, что настроение кузена изменилось. Гроза прошла, и дышать стало легче, как всегда и бывает после того, как природа продемонстрирует свою мощь.
- Тебя? - Ник чуть-чуть растягивает губы в улыбке, приподнимается с Макса, но отпускать не спешит. - Тёма, я никогда не подниму на тебя руку (ага, значит ударить нельзя, а чуток придушить, как делал раньше, можно?). Ты - сын своего отца, моего дяди. Я никогда не обижу того, в ком есть его часть, его плоть и кровь. Даже, несмотря на то, что его гены разбавлены генами твоего папы. - Никита отпускает брата и отходит к двери. Макс остаётся лежать на кровати, не поднимая головы. - Хотя твой длинный болтливый язычок укоротить бы стоило, Тёма. Увидимся ещё!
Остаёмся с Максимилианом одни в палате. Присаживаюсь около него на кровать и кладу руку ему на спину. Мой брат не отзывается, только продолжает возмущённо сопеть.
*****************
Я всё рассказал Максу. А ещё поинтересовался, что он задумал сотворить с нашим домом?
- Отец всё неправильно понял и зря всех переполошил, - сидим рядышком на больничной кровати, прикасаясь друг к другу плечами. Сейчас течка немного поутихла, но вожделение маячит где-то на горизонте. - Я всего лишь перебрался в твою комнату, а в своей затеял ремонт, надо сменить интерьер. Она же тебе не нравится?
Если положить руку на сердце, то - да, не нравится - это ещё мягко сказано. Я схожу с ума в чёрно-белом пространстве его комнаты, но: «С какой стати ты обосновался в моей комнате? Живо, дуй с вещичками на выход!»
- Ну, Тём! Не получится. - В ответ на его слова наклоняю голову набок, а мои брови взлетают вверх. Это ещё почему? - Мы теперь вместе и я не выдержу, если ты начнёшь закрываться от меня, прятаться за дверью. Да это и не поможет тебе. Давай сэкономим время и деньги (он двери выламывать вздумал что ли?). Смирись: ты мой!
- А что с твоей комнатой? Папа боялся, что ты стену проломить собрался.
Максимилиан прикасается губами к моему плечу и произносит слова, от которых меня бросает в жар.
- Давай сделаем там детскую? - надо заметить, что в нашем доме нет такой комнаты, она в принципе не предусмотрена. Папа больше родить не мог, а насчёт меня думал, что я, после «счастливого» детства, не захочу жить в нашем маленьком родовом гнёздышке, так как не рассчитывал на прощение. Но вот как всё обернулось. Дом становится, действительно, ДОМОМ! Таким, в который хочется возвращаться.
- А не слишком ли ты рано задумался о детях? Тебе всего восемнадцать! Попридержи коней, гонщик. - Не могу успокоиться, на щеках расцветает румянец.
- Мне не всего, а уже восемнадцать! А о детях я всегда думал. - Если пораскинуть мозгами, то Макс говорит правду. Получается, что когда он просил не принимать «подавители», когда разозлился на Алекса, что тот чуть было, не нарушил график течек - он переживал и волновался не только за моихбудущих детей, но и защищал своихпотомков, своих детей, нет... наших!
- Полагаешь, я смогу? Ты же знаешь, у папы были проблемы с этим, с зачатием.
- Доверься мне, ладно? Я знаю, что у нас будут дети. - Он так уверенно это говорит, что мои сомнения уходят прочь. Подарить ему маленькое чудо? Да, я бы хотел этого. - У меня для тебя кое-что есть. - Максимилиан достаёт что-то из своего кармана и жестами просит меня подставить ладонь. Делаю так, как он просит. Мне на ладошку опускается... браслет! Хотя нет, браслетик. Он маленький, на детскую ручку, но точная копия моего.
- Что это? - рассматриваю это утончённое, ажурное произведение искусства. В это время Макс снимает браслет со своей руки и «окольцовывает» им мою руку, привычно пробегаясь подушечками пальцев по серебряному растительному узору. - Где ты достал такое? - на лице брата загадочная улыбка, которая заставляет меня прищуриться. - Когда ты его купил?
- В день твоего восемнадцатилетия. Это был набор. Тогда я подарил тебе часть подарка, не хотел... пугать что ли? Настаивать, открываться, торопить события? - понимающе киваю головой, вертя в руке миниатюрное украшение.
- Макс, ты думаешь, ребёнок будет такой как ты?
- Если судить из всех историй, которые я услышал в последнее время, то - да. Это должно быть передаётся по наследству, кровным родственникам, от родителей детям. Тебя это пугает? Кстати об историях. Тёма, я хотел давно спросить, но всё как-то не получалось. Когда-то давно Тим рассказывал мне об истинных, которые моложе своей пары. Там тоже присутствовала деревенька, удалённая от цивилизации, и история отца, и то, что ты рассказал о Нике, всё как-то переплетается с той. Много совпадений, - сжимаю зубы и кулаки, чтобы не завопить в голос. Ну, Тим! Только выползи на свет божий из своего дома - закопаю обратно, загоню пинками. - Так вот, Тим говорил, что на свою истинную парунеобходимо сделать что-то вроде «запроса», послать, так сказать, в небо, Высшим Силам, сообщить, чего ты жаждешь всей своей сущностью. Ты что-то такое делал?
Мой стон слышен даже в соседнем городе! Выдёргиваю у Максимилиана из-под спины подушку и накрываю ей своё лицо. Тим, вот упёртый, засранец! И брату растрепал эту безумную теорию. Хотя, не такая уж она теперь безумная.
- Тё-ма, так что? Как ты просил?
- А ты считаешь себя «подарком» Высших Сил? Тебя, всего такого распрекрасного, мне подарили Небеса, Боги?
- Хм-мм.... Ну, да!
- Ах, ты... - рывком сажусь и начинаю лупить эту «небесную звезду» подушкой, куда попадёт. - Я сейчас не «запрос» пошлю, а кое-кого кое-куда и желательно подальше, и надолго. - Это ж надо, возомнил себя «подарочком», блин. Сколько этот упырь у меня крови попил? Вот только теперь я готов быть для него «донором» добровольно. Улыбаюсь, а чтобы братец не увидел, активнее размахиваю своим орудием. Не так давно я понял ответ на его вопрос, но говорить об этом стыжусь. Спасите меня и уберегите от необходимости отвечать.
Сегодня Судьба благоволит мне. Нашу потасовку застаёт мой лечащий врач и выгоняет брата. Настало время медицинских процедур, бр-рр.
*****************
Я попал в заколдованный круг, из которого не выбраться. Врача не устраивали анализы моей крови. Он твердил, что мне нужно успокоиться и отдохнуть. Но когда я слышал, что ещё день, и ещё, и ещё, я остаюсь в больнице, то нервничал всё больше, чем довёл себя до бессонницы. От этого, от всех моих психов и нервов, анализы становились только хуже, а, следовательно, я опять оставался под надзором медицинского персонала.
Причина такого моего эмоционального состояния была до ужаса проста и банальна - течка подходила к концу, а я хотел быть с Максом. Родители старались меня вразумить, что надо поберечься сейчас, а потом я буду со своим альфой, в конце-то концов, это не последняя течка в моей жизни. Я понимал это, где-то, краем сознания, но как упёртый ребёнок хотел, жаждал заполучить Максимилиана именно сейчас, соединиться с ним во время этой течки, а не какой-то там будущей. Оставалось только топнуть ножкой и заявить: «Хочу!» Но никто не собирался мне предоставлять желаемое на блюдечке с голубой каёмочкой. Я бессильно злился на всех и вся. Как я могу отдохнуть, набраться сил, расслабиться в таком состоянии?
Решено было мне «помочь» успокоиться. Однажды утром я узнал, что Максимилиана больше ко мне не пустят. Видите ли «он на меня плохо влияет. Течный омега и альфа? Давно надо было запретить ему входить в мою палату». Что за нах?
Звоню родителям, но поговорить не удаётся. В трубке слышны крики, звон чего-то бьющегося. Макс разбушевался? Похоже ему это так же всё не по душе. Он чувствует то же, что и я? Что надо быть вместе именно сейчас?
Маюсь до вечера. Ещё сутки и всё будет кончено. Я течку имею в виду. Ложусь спать раньше, чем обычно, но заснуть не получается. Обнимаю подушку, прижимаю к животу. Хочется заплакать, но слёз нет. Хорошо, а то этот докторишка ещё потом скажет, что у меня организм обезвожен из-за потери жидкости. С него станется. Делаю слабые попытки отвлечься, но результатов ноль. Хочу Макса: до боли, до смерти, тоска разрывает меня изнутри. Экран мобильника в беззвучном режиме мигает новым сообщением. Прочитав, вскакиваю, а подойдя к двери палаты, осторожно выглядываю в коридор.
Городок наш малюсенький, вот и больница очень сильно отличается от той, в которой лежал Тим. Здесь всего два трёхэтажных здания, которые между собой соединены крытым переходом. В том корпусе, где я лежу на втором этаже, на третьем сейчас никого нет, он пустует из-за ремонта. Там вообще ничего нет: оборудование, мебель - всё перевезли.
Выхожу в полутёмный коридор. Он длинный, а горит всего лишь одна лампочка на посту у дежурного медбрата. Видно в отделении нет тяжёлых больных, потому что на посту никого, зато я слышу приглушённые голоса, доносящиеся из ординаторской и включённый телевизор. Отлично! Крадусь к двери и, открыв засов, выскальзываю на лестничную площадку. Меня пробирает озноб, ночной прохладный воздух прикасается к обнажённым ногам. На лестнице холоднее, чем в палате. Но не успеваю я продрогнуть, как на меня из темноты надвигается тень и в одно мгновение опаляет жаром. Желанное тело наваливается, придавливая к стене, руки удерживают, как будто я собираюсь куда-то убегать. Чувствую трепет во всём теле, дрожу, как пойманная пташка, когда Максимилиан сдвигает больничное одеяние, обнажая одно плечо, и принимается целовать, посасывая кожу.
- Ты поругался с родителями?
- Не хочу об этом сейчас. - Он отрывается от своего занятия, и в рассеянном свете я вижу бездонные, как колодцы, чёрные глаза. Тяжело прерывисто выдыхая, Макс, просовывает руку между моих бёдер и поглаживает промежность. Инстинктивно раздвигаю шире ноги - для него! Да, я хочу! А ещё понимаю, что мы оба это чувствуем - это последний «прилив», течка заканчивается. Сейчас или никогда! Мы не можем упустить этот шанс. Он тянется к моим губам, но я его останавливаю.
- Подожди. Не здесь, - прислушиваюсь, но, ни шагов, ни голосов не слышно, - пошли.
Быстро поднимаемся на третий этаж и двумя призраками проносимся по коридору, заглядывая во все попадающиеся по пути комнаты. Везде одна и та же картина: строительный мусор, обшарпанные стены, кое-где у стен стояли отрезанные от центрального отопления батареи.
- Тём, давай тут. - Максимилиан хватает мою руку и затаскивает в дальнюю комнату, которая, похоже, располагается как раз над палатой, в которой лежал я на втором этаже.
Неплохо. Стены окрашены в цвет топленого молока, на полу постелен новенький линолеум, тоном чуть темнее стен. Старое деревянное окно также успели заменить на металлопластиковое, с высокой шумоизоляцией. А ещё здесь стоит старое продавленное красное кресло. Кажется, мой альфа обнаружил комнату, с которой начался ремонт.
Направляюсь к подоконнику, благо они здесь низкие, по пути стаскиваю через голову больничную распашонку. Максимилиан, прикрыв за нами дверь, следует за мной, на ходу раздеваясь. Когда наступает очередь освободиться от плавок, мои руки сверху накрывают ладони Макса. Эту деталь моего гардероба он снимает самостоятельно, одновременно лаская мои ноги. Опираюсь ладонями о стекло, одну ногу оставляю на полу, а вторую приподнимаю на низенький подоконник (это и подоконником-то назвать нельзя, просто выступ, который расположен чуть ниже моих колен).
Макс гладит мои ягодицы, раздвигает и вставляет в меня сразу два пальца, вырывая из меня стон, смешавшийся с всхлипом. Ладони становятся мокрыми и скользят по стеклу, я весь становлюсь мокрым, теку от движений его пальцев. Хочу большего, жажду, практически готов скулить, моля о большем. Прогибаюсь в пояснице сильнее, и он убирает от меня руки. Пустота. Холод.
- Ма-а-акс? - внутри, в теле, давно пылает пожар, а прохладный воздух комнаты, прикасаясь к распалённому колечку мышц, вызывает болезненные ощущения и дискомфорт.
- Готов? - его голос охрипший, будто бы он долго кричал на каком-то спортивном состязании.
Хочу ответить, что уже давно готов, что практически истекаю, изнемогая от желания, но не успеваю. Макс врывается в меня как таран, сметая все преграды на своём пути. Вскрикиваю, дёргаюсь, пытаясь вскочить на подоконник и сбежать, слезть с его «орудия пытки», но меня поперёк талии обхватывают сильные руки, удерживая на месте, не позволяя слезть с него, насаживая ещё глубже. Чёрт! Он у братишки ещё вырос что ли? Это нереально, я не могу, это слишком глубоко! Снова вскрикиваю, пытаясь отбиться и вырваться.
- Тише, Тёмочка, не дёргайся так. Ты себе больно сделаешь. Расслабься. - Почему все, поголовно, советуют мне расслабиться?
Макс подаётся назад, а потом, одновременно, притягивая меня к себе, толкается внутрь. Ещё глубже! Да что же это такое? Когда из меня уже готов вылететь крик полный боли его рука прикрывает мне рот.
- Тш-ш, потерпи. Сейчас и тебе будет хорошо. - Почему-то из всех его слов понимаю только то, что ему ужехорошо. От этой мысли в груди разливается тепло. Не понимая что делаю, размыкаю губы, высовываю язык и провожу им между его пальцами, которыми он прикрывает мне рот.
Макс корпусом прижимается к моей спине, не забывая двигать бёдрами, с огромной силой вколачиваясь в меня. Трудится, как отбойный молоток, в одном стабильном ритме, словно наказывает меня за что-то.
- Прости, Макс! Пожалуйста.... Хочу.... Не могу больше.... Не так... Больно! - слова с хрипом вырываются из меня после каждого его толчка.
Он на долю секунды останавливается, практически полностью выходит из меня. Потом в мой рот проникают его средний и указательный пальцы одновременно с длинным медленным толчком члена в самое моё нутро. Нежно. Растягивая, заполняя меня собой. Опять мой стон, но теперь от наслаждения. Автоматически обхватываю его пальцы губами и начинаю посасывать. А услышав его сладостный вздох, подключаю язычок и ласкаю пальцы ртом. Максимилиан увеличивает амплитуду толчков, буквально выбивая из меня, вытрахивая, все тревоги, переживания, все мысли. Оставляя только ощущения его, стремящегося к наслаждению, внутри меня. Задыхаюсь. Его ладонь исчезает от моего лица, открывая полноценный доступ к кислороду, но это не помогает. Я на грани, скоро кончу.
Он ускоряется, ведя нас обоих к удовольствию. Но неожиданно задевает ту точку внутри моего тела, на которую я всегда хотел надавить, когда занимался мастурбацией. Но этого никогда не делал, потому что она глубоко внутри. Пугаюсь слишком острого ощущения, колючего разряда наслаждения, которое разбегается по всем нервам в теле. Нет, нельзя, чтобы он задевал этот комок нервов. Надо прекратить!
- Здесь? - страстный шёпот у самого уха. Не может быть. Он понял, заметил, но как? - Значит вот тут? Да, Тёма? - очередной толчок, который теперь не вскользь, а ровнёхонько головкой члена со стопроцентной точностью попадает в заветное местечко.
- Мн-мм-нм-ах...нет... мм... не там...
- Врёшь! - сзади раздаётся довольный смешок и очередной удар-толчок в самый эпицентр наслаждения. - Ты меня буквально засасываешь, когда я попадаю куда нужно.
- Кому...м-ахх... нужно? - в голове нарастает шум, мышцы напрягаются в ожидании экстаза. Уже плохо контролируя своё тело, привстаю на носочки, как будто тянусь за удовольствием. От напряжения начинаю дрожать. Ну, давай же! Я уже на грани, практически там. Рот заполняется слюной, не успеваю сглатывать, частота дыхания у обоих бешенная. По комнате разлетаются влажные хлопки, когда Максимилиан входит до упора и чавкающие звуки, когда делает бёдрами движение назад.
- Твоё тело гораздо честнее тебя. Лучше я буду слушать его сигналы. - С этими словами Макс притягивает меня к себе, заставляя максимально прогнуться в пояснице и повернуть голову. Очередной толчок и я взрываюсь от оргазма, а он накрывает мои губы своими, втягивая в глубокий поцелуй, пока моё тело сотрясается, а сперма выплескивается, попадая на стекло.
Каждая клеточка организма, которая была напряжена, расслабляется, я обмякаю. Влажно между бёдер и между наших соединённых губ. В голове остаётся только одна мысль: «Надо Максу помочь кончить, не могу же только я один...» В мозгах гаснет свет и перед глазами так же становится темно, или я просто глаза закрыл, мы же всё-таки целуемся?
*****************
Понимаю, что отключился, потерял сознание. Это меня из-за экстаза так накрыло? Слава Богам, кажется, всего на пару секунд. Можно считать, что произошла «перезагрузка всех моих систем». Тоже иногда полезно.
Открываю глаза, и обеспокоенное лицо Максимилиана, вглядывающегося в меня, разглаживается, появляется улыбка.
- Ты как, Тём? - руки младшего «брата» смыкаются чуть выше моей талии. - Ты восхитительный, потрясающий, люблю тебя!
- Ты тоже ничего. - Похлопываю его по руке, а в ответ получаю фырканье и счастливый смех. Он чмокает меня в плечо. В его глазах успеваю заметить весёлые лучики.
Онемение в теле понемногу проходит и вдруг, я это чётко ощущаю. Но это невозможно! Этого просто не может быть!
- Макс?! - дёргаюсь вперёд, но это приводит только лишь к тому, что Максимилиан стонет, а я взвизгиваю и направляю свой взгляд вниз. Мой член снова стоит колом. Ах, да, а ещё у нас сцепка!
- Дыши, Артём, дыши. Не задерживай дыхание, так будет легче расслабиться.
- Не говори при мне больше никогда этого слова «расслабиться», ясно? - шиплю на брата. - Может, объяснишь, как так вышло?
- А ты не знаешь? Половое воспитание в школе не проходил? Ну, хорошо, раз забыл, то я напомню, итак: сцепка наступает в результате...
- Дурак, я не об этом. В прошлый раз...
- Ах, ты про это? - так и знал, что он заметил тогда. - Забудь о том, что тогда произошло, Артём!
Легко ему говорить. Дело в том, что в наш первый секс меня огорчило не только то, что он вышел из меня, не завершив «дело» внутри (кончил на бёдра), но и то, что сцепка не случилась. Когда я испытал в тот раз оргазм, моё тело обмякло, даже не попытавшись удержать моего альфу внутри, не сжав. Это должно происходить бесконтрольно, природой так задумано. А вышел облом.
- Подожди, значит теперь... Ты, что? Почему?
- Я кончил внутрь! - Макс мурлычет мне это на ухо, задевая жарким дыханием шею. Так вот что за влажность я ощутил между бёдер перед тем, как отключиться? Выходит, мы достигли оргазма практически одновременно? - В тот раз твой организм ещё не был готов полностью признать меня. Ты только услышал мой запах. Тело: принять - приняло, а удерживать - не захотело. Капризуля ты моя! Больше такого не случится. Тём, давай сделаем маленький шажок назад по моей команде, с левой ноги?
Не знаю, что он задумал, но согласно киваю. Шагаем. Максимилиан сдавленно стонет, я морщусь, прикусываю нижнюю губу, силясь удержать рвущиеся наружу матерные слова, шепчу: «Прости».
- С левой ноги, Артём! - он дотрагивается рукой до упомянутой конечности. - Не с правой, а с левой, идёт?
Киваю. Делаем успешно мелкие шаги. Максимилиан откланяется, падая, и утягивает меня за собой. Кресло! Вот чего он хотел.
- Так гораздо лучше. - Он абсолютно прав. Сцепка может занять от десяти минут до получаса. Проводить её стоя не самое удобное положение. Макс разваливается в кресле, я откидываюсь на его грудь спиной - классненько!
Позволяю гладить себя везде, где он пожелает, куда дотянется. Мои ладони сверху на его руках, исследующих моё тело, млею. От его прикосновений разбегаются приятные мурашки. Поцелуи, ласковые слова, чертовски приятно.
- Так как ты это сделал?
- М-ммм? - не понимаю, о чём он спрашивает. Я всё ещё пребываю в своей стране грёз, розовых единорожков, огромных пёстрых бабочек и радуги во всё небо.
- Как ты пожелал меня? Какой «запрос» отправил? Чего желал всем своим естеством? - каждая фраза сопровождается поцелуем в «холку», но это всё равно не меняет того факта, что он - змей. Тоже мне, выбрал момент, дождался...
Делаю попытку встать с него и уйти, но... Узел смещается внутри меня, растягивая сжатый вокруг него анус. Теперь очередь Максимилиана закусывать губы, чтобы сдерживать рвущиеся бранные слова. А мой жалобный стон плавно перетекает в томный. Эрегированный орган Макса что-то потёр внутри меня, отчего по телу пошли волны удовольствия. Двигаюсь ещё раз, целенаправленно, ещё и ещё раз. Понимаю, что уже близко. Макс удерживает меня за бёдра не позволяя двигаться. Переживает, что я наврежу себе? Раз нельзя так, тогда...
Приподнимаюсь и резко насаживаюсь на стояк «брата». Он охает, а я содрогаюсь под натиском экстаза, выплёскивая белую вязкую жидкость на свой живот. Задыхаюсь от смущения, краснею, мечтаю провалиться сквозь эту грешную землю. Дожился, сам прыгаю на его члене. Я - скромный, воспитанный омега, а веду себя, как ненасытная потаскуха. Максимилиан растирает по мне сперму, вырисовывая зигзаги, а потом тянет пальцы в рот. Перехватываю его руку и отрицательно качаю головой, добавляя в свой взгляд строгое предупреждение: «Низзя!» Но он всё-таки засовывает пальцы в свой рот, облизываясь. Закрываю пылающее лицо руками. За что мне эти минуты позора, а?
- Ты вкусный! - Макс утыкается носом в изгиб моей шеи и учащённо дышит. Воздух из него вырывается с тяжёлыми хрипами. Младший брат вздрагивает всем телом, неожиданно обнимает меня и крепко прижимает к себе. Чувствую внутри его пульсацию, моё тело само сжимается, помогая ему выплеснуться. Выгибаюсь, лёжа на нём, как сытый и довольный кот. Ничего не могу поделать, но это безумно приятно. Так и должно быть, когда ты со своим альфой, только так и никак иначе. Я люблю этого парня.
Распахиваю глаза. Люблю? Я, кажется, никогда ему этого не говорил. Я говорил родителям, Тиму, а вот ему ни единого раза!
- На твоё появление повлияло не только моё желание, но и родители внесли свой вклад. - Максимилиан внимательно слушает меня, не перебивая. Молчит. Боится, что я передумаю и не буду дальше продолжать говорить? - Тогда я единственный раз был в храме. И мне стыдно за то, каким эгоистичным ребёнком я был. Не хочу оправдываться, обвинять кого-то, переводить стрелки, но, ты же понимаешь, что папа тогда несильно мной интересовался? А отец, хоть и заботился обо мне, любил, но он так же любил и хотел проводить время со своим супругом, папа для него был так же важен. А я даже не знаю, каких чувств больше испытывал к папе, что было сильнее? Желание понравиться, страх, перед человеком, который отвергал меня, обида? Единственное, чего я хотел - это человека, который любил бы только меня, замечал только меня. Для кого я был бы самым важным во всём мире, единственным. Чтобы он не оттолкнул меня, не отказался, не бросил. Вот, как-то так...
- Теперь хоть становится ясно, почему все остальные для меня одинаково слабо пахнут. - Максимилиан прижимает меня к себе и переплетает наши пальцы на обеих руках. - Артём, ты не должен ничего стыдиться. Я благодарен тебе за то, что позволил мне появиться на этот свет, что пожелал меня, пусть и сам не осознавая, что делаешь. Благодарен, что позволяешь мне быть с тобой, позволяешь любить тебя! Я благодарен тебе за всё это и ещё многое другое. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла. Без тебя и жизни никакой бы не было. Я рождён для тебя! Я люблю тебя С САМОГО РОЖДЕНИЯ, только тебя!
- Дурак, ты, Макс! Какой же ты дурак! - прикасаюсь его руками к своему сердцу. - Нет, погоди, не хочу это говорить сидя к тебе спиной. - Около минуты уходит на то, чтобы я прокрутился сидя на его члене, поворачиваясь красным от смущения лицом к Максимилиану. Бля.... Теперь хоть обратно крутись, хочу спрятаться. Ага, устроил себе тут карусельку! «Карусель, карусель, кто успел - тот и сел. Прокатись на нашей карусели». Тьфу! Так, надо собраться.
- И для чего ты крутился? - брат пробегается пальцами по моей спине.
- Чтобы сказать, что ты - дурак. Я не позволяю тебе любить себя. Я тоже люблю тебя!
В глазах Максимилиана появляется море любви, океан нежности. На лице расплывается улыбка от уха до уха. Давно уже я такой у него не видел. С того момента, как узнал, что поступил в университет. Последний раз он так искренне улыбался в то время, когда я жил в доме и брат мог видеть меня каждый день, а после, у него всё больше стали: ухмылки и усмешки.
Прижимаюсь к самому родному человеку и слышу, как он шепчет: «Спасибо!» - вот дурашка. Пока никто не видит, поднимаю глаза к потолку и подмигиваю. Я принимаю их «подарочек» и обещаю заботиться о нём и беречь. Наконец-то я смог сделать его немного счастливым, а не причинить опять боль. Максимилиан, мой альфа, мой Макс!
*****************
За следующие минут пятнадцать мы кончили ещё пару раз, каждый. Я до того вымотался, что сил не осталось вообще ни на что. М-да-мс, выносливости у меня поменьше будет, чем у брата. Клонило в сон, тело подрагивало от пережитых оргазмов, я сонно хныкал, когда напрягался какой-то мускул, мышца, и всё тело вздрагивало следом. Не помню, когда Макс вышел из меня. Помню, что он одетый натягивал на меня плавки и больничную рубаху. Теперь я даже готов был сказать «спасибо», за такую нехитрую одежду.
Ноги не слушались, тряслись и отказывались, куда бы то ни было идти. Максимилиану пришлось нести меня. Он останавливался, прислоняя меня к стене, чтобы передохнуть. Всё-таки он у меня не качок, чтобы как в тех сопливых бульварных романчиках для малолетних омег: «подхватить на руки и без остановок занести в пентхаус, а после всю ночь напролёт предаваться плотским утехам». Бред! Во-первых, в жизни так не бывает. А во-вторых, даже если у кого-то и есть, я не променяю моего Макса ни на кого. Зачем мне накачанный, перекачанный альфа? Мне нравится гибкий, ловкий Максимилиан, с его пластикой, грацией.
По лестнице брат не рискнул меня нести. Пришлось топать своими «ходиками», но он неустанно поддерживал меня, не отпуская. Хотя тоже пережил первую в своей жизни сцепку.
Добравшись до палаты, падаю на кровать и радостно урчу. Макс берёт меня за руку, а второй поглаживает по щеке.
- Мы с тобой когда-нибудь доберёмся до кровати?
- А что? Ты продемонстрируешь что-то улётное? - хихикаю, тянусь за покрывалом, которое висит на изголовье кровати, укутываюсь в него.
- Посмотришь, оценишь, - глаза брата озорно блестят. - Хочу тебя не на столе, который рушится и не на дряблом кресле. Могу я получить свою пару на кровати, утопающем в подушках?
- Когда-нибудь, - закрывая глаза, расплываюсь в улыбке, даже не пытаясь её скрыть. Последнее что вижу перед сном - это счастливое лицо Максимилиана.
- Спокойной ночи, Тёма!
- Я же говорил, что он будет здесь, видишь?
- Ну конечно, где же ему ещё быть, как не здесь? И ты это прекрасно знал, потому что это твоё воспитание! Много ему позволял, вот он и делает, что хочет.
- Ты собираешься критиковать методы моего воспитания? Недоволен нашими детьми? Имеешь что-то против?
- Нет. Не имею. Но они так торопятся...
- Не ворчи, тебе это не идёт. Становишься похож на старого деда.
- Не волнуйся, любимый! Такими темпами скоро и ты меня догонишь.
- Это ещё что значит? Хочешь сказать, что я плохо выгляжу?
- Нет. Я хочу сказать, что наши дети скоро и тебя сделают дедулей. Будешь усовершенствовать методы своего воспитания на следующем поколении.
Приоткрываю глаза и вижу родителей, которые горячим шепотом, переговариваются в палате. Увидев, что я проснулся, папа прикладывает указательный палец к своим губам, призывая меня вести себя тихо, и показывает в сторону окна. Перевожу туда взгляд и прикрываю рот ладошкой, чтобы не засмеяться. Максимилиан спит, скрючившись на стуле. Во сне он фыркает, сопит и что-то сонно бормочет. Прислушиваюсь: «Хватит... теперь... только... в кровать... Тёма, в кровать.... Хочу, м-ммм».
Вот жеж. Укоризненно смотрю на спящего Макса. В шпионы его точно не возьмут, спалит всю контору в первую же ночь.
А родители ко мне с радостными новостями. Оказывается, рано утром у меня брали очередную «дозу» крови на анализы. Надо же, а я даже не проснулся во время этой процедуры. Так вот, врач ходил гордый, как павлин, и довольный собой, ведь когда я наконец-то прислушался к его советам: выспался, отдохнул, расслабился, в моём организме всё нормализовалось. Позже подготовят выписку и я свободен! Эх, пойти что ль, развеять его заблуждения насчёт того, как я «отдыхал и расслаблялся?» Не, не стоит расстраивать доктора. Он же не виноват, что моё лечение - это секс.
Смотрю на своего спящего альфу и ощущаю, как за спиной вырастают крылья. Теперь всё позади, а наше будущее только в наших руках. Я говорил с папой об этом. Если мы захотим официально создать союз с Максимилианом, то родители готовы пройти медицинские тесты, чтобы на руки выдали подтверждение, что он не мой брат, что у нас нет кровного родства, а значит, мы можем официально быть вместе. Но это нужно всё хорошенечко обдумать и взвесить. А вдруг власти зададутся вопросом: откуда тогда этот ребёнок появился в нашей семье? Многие в городе знают Макса с самого рождения. А отец, естественно, не оформлял официально никаких документов, например, об усыновлении, моего брата. Но об этом будем думать потом, тем более, что у меня на примете есть классный адвокат, о котором говорят, что «он способный». Думаю уж кто-кто, а он с документами поможет разобраться. Может именно это и имел в виду Ник, когда говорил, что мы ещё увидимся? Вот гад! Знает обо всех подводных камнях, которые нас поджидают на пути, но молчит, зараза!
Всё потом, а сейчас - домой! Начинаем создавать свою счастливую семью, своё родовое гнездышко!
♥Конец♥