С самого рождения

4

    Праздничный стол накрыт. Ничего особенного, но все вкусно и именно то, что мы любим. Исключение составляет только – пирог с земляникой. Смотрю на него и чешу под столом одну ногу об другую. Поэтому стараюсь нечасто поглядывать в ту сторону. У брата другая реакция. Он поедает пирог глазами и практически стонет, так хочет его съесть.
За столом все мои близкие люди: родители, брат и Тим. Неспешные разговоры, теплая атмосфера – отлично. Этот день начинался ужасно, но не может же он стать ещё хуже? Вряд ли такое возможно. Так хорошо сейчас. Расслабляюсь и откидываюсь на спинку стула.
— А я к Вам с ночевкой. Приютите бездомного? – Тим накалывает на вилку кусочек мяса и вкусно хрумкает поджаренной корочкой. Мы много раз ночевали друг у друга, естественно после того, как о нем узнал Макс и, естественно, с разрешения родителей.
— Конечно, Тимур, оставайся, - взрослым позволено называть его полным именем, так что папа в безопасности. – Что-то случилось?
— Да нет. Просто родители хотят побыть наедине, а здесь такой шанс избавиться от меня! Если их спросить, они – не признаются, но я-то вижу.
Отец смущенно кашляет, а папа, улыбаясь, берет его за руку.
— Брось, дорогой. Пусть мы и не хотим признавать, но наши дети взрослеют, скоро создадут свои семьи. Это совсем не означает, что мы уже старые и не на что негодные.
— Вот и я так подумал. Пусть сделают мне тоже такого милого младшего братишку. – Тим тянется и ерошит волосы на голове у Макса.
— Хочешь, этого подарю? – все смеются от моих слов, только брат фыркает. Разве я неправ? Друг вон каждый раз слюной по нему исходит и «милым» называет, даже не представляя, как заблуждается. Таким «счастьем» я могу поделиться, если хочет.
Брат тянется к пирогу, но отец его останавливает: «Давайте сначала подарки, а потом – сладенькое», - другу это предложение тоже очень понравилось. Родители дали нам ярко упакованные коробочки. Вот честно: глядя, как они держатся за руки, скромно улыбаются с надеждой в глазах, что нам понравится то, что они дарят – я буду счастлив любой подписанной открытке. Знаю, что денег у нас никогда не было много, а сейчас и так грядут большие расходы: отец подписал выгодный контракт – первый, как открыл свое дело, но туда, вначале, требуются денежные вливания, а ещё – купленная квартира в городе, где нам с другом предстоит учиться – вынужденная мера.
Максимилиан первый открывает свой подарок – стерео колонки. Отлично, а то его уже совсем старенькие, им лет восемь. Разворачиваю свой подарок и... млею – новенький ноутбук.
— Зачем? Мой ещё вполне себе работает?
— Ты теперь студент! – отец светится гордостью, когда это произносит, а на мои глаза наворачиваются слезы. Вот в чьей любви я никогда не сомневался. – Я попросил ребят, которые настраивали компьютеры у меня в офисе, и они загрузили тебе некоторые полезные материалы, которые могут понадобиться студенту зоологического факультета.
Подхожу и чмокаю его в щеку – обожаю. Шепчу: «Спасибо».
— Любимый, а ты ничего не забыл? – папа стучит супруга по пиджаку.
— Ах, да. Точно. Совсем из головы вылетело. Вот, час назад прислали, – мне протягивают какие-то билеты. – Это, чтобы вы могли расслабиться перед учебой и с новыми силами ринулись в бой. Там при покупке была акция «три по цене двух», так что, как-то так.
Рассматриваю подарок. Три билета на море, на неделю. Класс. Хоть море находится от нас недалеко, всего-то в пяти часах езды на автобусе, но я бывал там очень редко. И всегда с родителями. А теперь, похоже, моя взрослая самостоятельная жизнь начинается с отдыха с....
— Вау! Мы же возьмем с собой Алекса, да? – Тим наваливается на меня сверху и заглядывает через плечо.
— А ты так уверен, что я тебя возьму, что уже и второй билетик застолбить решил?
— Конечно, а что, разве я неправ?
Притворно вздыхаю: «Прав, конечно».
— А Алекс, это кто? Тот перекачанный тупой альфа, ваш бывший одноклассник? – брат недовольно кривится и переводит взгляд с Тима на меня.
— Да. Александр – наш с Тимом одноклассник. Он не перекачанный, просто увлекается спортом и почему это он тупой? Он – золотой медалист. Его в университет приняли без дополнительных экзаменов, все было чисто для галочки. – Меня сильно возмущает, когда брат говорит гадости о людях, которых не знает.
— Чего это ты так рьяно кинулся его защищать? – глаза моего братца сужаются из-за пришедшего на ум внезапного подозрения. – А в какой, говоришь, его университет приняли?
— Представляешь, он тоже будет учиться с нами! – мой друг со своим болтливым язычком однажды меня похоронит. Я всегда это знал, но не думал, что моя жизнь оборвется так быстро. Почти сгорев, в глубине потемневших темно-карих глаз, замечаю, что друг сует нам с братом свои подарки.
У Макса – книга. Мельком вижу название «10 способов рассказать близким то, что Вас беспокоит, так, чтобы они Вас поддержали». Что за? Младший брат хмурится и, сжимая губы со злостью смотрит на Тима.
У меня – коробка: небольшая, серая, без каких-либо опознавательных знаков. Повертев её в руках, вопросительно смотрю на друга. Мне её здесь открывать или лучше не стоит? Знаю, что на него может «нахлынуть вдохновение», под действием которого, Тим смог бы запихнуть сюда всё что угодно. Но он – нем. Хорошо. Берусь за крышку и даю другу последний шанс:
— Тим? – в моем голосе звучит предупреждение. Он, кажется, не обращает на меня особого внимания и прикидывается незабудкой. Пирог кушать гораздо интереснее. Что ж, я предупредил. Если что не так, то оборву хвост этой рыжей лисе. Открываю коробку. Ну и что это такое?
Внутри серая защитная прослойка с выемкой посередине, в которой, собственно, и лежит незнакомый мне предмет. Похоже, это сделано для того, чтобы его не повредить при хранении. Он небольшой, примерно сантиметров 20-22. Конусообразный, но оба конца тупые, да и боковые грани гладенькие. К одной стороне сужается, а с другой стороны секции, на которые он разделен прозрачными полосками, расширяются. Заканчивается все это плоской ровной, как подставка поверхностью. Материал: черный и безумно приятный на ощупь. Я ничего похожего никогда в своих руках не держал. Видя моё озадаченное лицо, Тим объясняет: «Это – медицинский силикон», - ставлю загадочный предмет в середину праздничного стола, откуда, только что, последний кусок пирога перекочевал в тарелку брата. Рассматриваю подарок. Так это как-то используют в медицине? Может Тим подарил это, чтобы я положил в аптечку скорой экстренной помощи? Он заботится о моем здоровье?
Родители, до этого обсуждавшие что-то, обратили на нас своё внимание. Отец зашелся кашлем, а у папы – вспыхнули глаза и на щеках появился легкий румянец. Только увидев, как друг начинает медленно сползать под стол, заливаясь смехом, я понимаю, что это подстава. А если выражаться протокольным языком, которым со мной и будут говорить, когда найдут его хладный труп, подстава в «особо крупных размерах». Сославшись на то, что «кажется, на кухне что-то горит», родители спешно ретировались из комнаты, пытаясь скрыть широкие улыбки, но безуспешно.
— Что это за фигня, Тимур? – плевать, что называю его полным именем. Я сейчас зол, а в схватке один на один победителем все равно выйду я. Мой лучший друг уже чуть-чуть уступает мне в росте.
Он хохочет так, что слезы льются из глаз. Переборов себя, решает внести разъяснения: «Это нужная вещь. Особенно вспоминая, что мы начинаем студенческую жизнь. Считай это: системой защиты, предохранением от нежелательных, случайных происшествий».
— Что? Ни черта не понял. – Перевожу взгляд на брата, потому что друг снова сполз под стол. Макс сидит и задумчиво жует пирог с земляникой. Он на удивление тихий, но... красный-красный, как помидорка. – Тим, пожалуйста...
Рядом раздается грохот. Это мой младший брат со всей силы стукнул обеими руками по столу. Испуганное «ой» не заставляет себя ждать. Показывается макушка и перепуганные глаза Тима.
— Ради всего святого! Это, - Максимилиан тычет в подарок, - анальная пробка. Я же здесь ем. Будь так добр, убери её иначе я... - заканчивать предложение он не стал, но думаю и так можно догадаться, чтобы он сотворил с её помощью.
Засовываю эту хренотень в коробку и пытаюсь впихнуть в руки друга.
— Забирай это от меня! Мне такое не надо!
— Ошибаешься, очень даже надо. Полезная вещь в хозяйстве. Никто не сможет неожиданно.... – Тим упирается, не желая даже в руки брать свой подарок.
— Что? Неожиданно, что? Проникнуть в меня? Совсем больной? – толкаю ему «подарочек» на колени, но он ловко его возвращает.
— Если мои родители увидят это у меня, то убьют. – Он отодвигается вместе со стулом и выставляет ладони вперед: сдаваясь и прося пощады.
Убейте меня тапками! Я собственными руками поставил анальную пробку в центр праздничного стола при родителях и младшем брате? Хочу исчезнуть с этой планеты. Убираю презент в тумбочку и с протяжным стоном плюхаюсь опять за стол. Эта хитрая рыжая бестия подползает ближе. Кажется, он догадывается, о чем я думаю.
— Не волнуйся. Твои родители гораздо более продвинутые. Думаю, они знают, как это можно использовать, чтобы было приятно. – Тим подмигивает, но я об этом даже думать не хочу. Нет. Мои родители не могут использовать что-то такое. А Макс? Как он понял, что это такое? Я безнадежно отстал от жизни, да? Попытка друга меня хоть немного успокоить удается, пока он не продолжает: «Хотя, думаю, они все же не настолько без тормозов, чтобы выставлять это на обеденный стол в гостиной».
Громко гогочет, за что и получает пинок по голени. Вот, засранец!
— Ну, а ты? Получил уже подарок от Артема? – Тимур вопросительно смотрит на моего брата. Тот: утвердительно кивает, подбирает последние крошки своей «вкусняшки» и отправляет в рот. – Очень надеюсь, что тебе понравилось, парень. Мы полжизни стояли в той очереди, чтобы купить последние билетики. Я чувствовал, как старею. Так что ты просто обязан повеселиться там. Оторвись по полной! Так. Теперь хочу увидеть презент для старшего братца. Или ты зажал подарок?
Работаю на опережение, упреждая возмущение Максимилиана. Вытягиваю левую руку и держу её на уровне глаз своего друга, демонстрируя браслет. Рассмотрев, он тянется к соку и «выносит свой вердикт»:
— Нормально. Только мне кажется – это не твой стиль. Не замечал за тобой любви к разным цацкам. Артем, тебе нравится?
— Нравится! – провожу пальцами по гладкой коже украшения и смеюсь. – Знаешь, я радуюсь, что это браслет, а не какой-нибудь ошейник.
Тим хрюкает прямо в стакан, из которого только что глотнул и чуть не захлебывается. Протягиваю руку помощи и стучу его по спине, пока лучший друг пытается откашляться. Макс, с пурпурными ушами, выскакивает из-за стола и уносится в свою комнату.
— Ты бы попридержал свои эротические фантазии и не подкидывал ему идей на будущее. Не нужно развращать своего младшего брата. Это и без тебя сделают, поверь. – Лучший друг поднимается, чтобы помочь мне убрать со стола (родители там где-то потерялись?). И это говорит тот, кто не остановил меня, когда я открывал при всех его подарок?
Вдвоем с уборкой справляемся гораздо быстрее и веселее. Папа приготовил футон для Тимура в моей комнате около кровати. Родители, заговорщицки переглядываясь, сообщают, что «день выдался суматошным, и они решили лечь пораньше спать. Так что дальше нам придется справляться самим». Ясненько. Решаю, что ванной, которая находится рядом с их спальней сегодня пользоваться не стоит. Лучше вообще держаться от этих двух помещений подальше. Макс и Тим кивают в унисон и желают «спокойной ночи», но хитрые мордашки их выдают. Кажется, не только я понял причину столь раннего отправления в кровать.
Остаток вечера мы режемся в приставку на большой плазме в гостиной. Сначала я и Тим соревновались в гонках, кажется, я упоминал, что люблю шикарные быстрые машины. Потом валяясь пузом кверху лениво, в пол глаза, наблюдал за спаррингом их двух кикеров на экране. Разгромив меня и Макса, под чистую, и наградив почетным званием «лузеры», друг загорается желанием посмотреть какой-то ужастик. Брат горячо воспринял это предложение. Еще полтора часа я борюсь со сном и наблюдаю как эти двое, прислонившись спиной к моей кровати, смотрят дешевый ужастик с резиновыми монстрами. Когда эта «пытка» заканчивается: пять минут на душ, и я ныряю в кровать. Уже засыпая, понимаю, что мобильник остался в ванной на полочке, а завтра утром должен позвонить мой бывший школьный преподаватель. Ему нужна редкая книга для урока, которая есть у отца в личной библиотеке, и я обещал помочь. Данное слово другому человеку заставляет меня выползти из постели и идти за телефоном. Тим ещё в душе или опять проголодался и отправился на поиски чего-нибудь съестного?
Остается повернуть за угол. Впереди слышу тихие голоса. В дверном проеме ванной стоит Макс.
— Ты как? Бледный. – Около него Тим, нежно проводит по щеке моего брата тыльной стороной ладони. Я примерз к полу. Сдвинуться ни на миллиметр не могу.
— Я в порядке. Не волнуйся. – Младший братишка отводит глаза. Обычно он не избегает зрительного контакта. Значит врет?
— Что будешь делать?
— А разве у меня есть выбор? По-моему в этой ситуации мне остается только одно – смириться.
— Глупый. Есть ещё один вариант, его ты не рассматриваешь? Или тебе нравится то, как обстоят дела сейчас? Хоть ты и говоришь, что «в порядке», но я все равно волнуюсь за тебя. Да и, если честно, мне надоело врать и скрывать все. Это безумно выматывает. Я устаю от этого постоянного напряжения. Ты хоть представляешь сколько раз за один только день меня «подмывает» всё рассказать?
Мой брат зло шипит, потому что Тим стал повышать голос и говорить громче. Хватает моего лучшего друга за руку и заталкивает в ванную комнату, заходит следом, закрывая дверь. Проблема состоит в том, что если не закрыть дверь на щеколду, то она не захлопывается и приоткрывается, но сейчас это мне на руку. Прокрадываюсь к ней и заглядываю в маленькую образовавшуюся щелочку, задерживая дыхание. Они за дверью, но мне их видно в большое зеркало, висящее на стене.
— Ты хочешь все рассказать? Кому? Моим родителям? Брату? Ты хоть представляешь их реакцию? Это невозможно, Тим! Нет. Ничего не выйдет. Пожалуйста... - впервые слышу, чтобы мой гордый братец кого-то о чем-то просил, а тем более – умолял. – Прошу только не сейчас, ладно? Ещё слишком рано. Подожди ещё чуть-чуть, совсем немного...
— Сколько? Ты мне это же говорил и год назад. Когда будет нормально? Пять лет? Десять? Это сводит тебя с ума. Ты уверен, что сам сможешь столько ждать? – Тим скрещивает руки на груди и упрямо поджимает губы. – Это жестоко не только по отношению к тебе знаешь ли. Твои близкие имеют право знать. Но раз я дал слово молчать, то, ни за что его не нарушу.
— Жестоко? Возможно. Но я боюсь будущего. Боюсь того огромного расстояния, которое будет между нами. Как мне это пережить? Даже просто думая об этом я начинаю задыхаться от паники.
— Так может все-таки рассказать?
— Хех.... И что это изменит? Они не поймут. Разве можно такое понять или принять? А вдруг узнав – нас разлучат?
— И что ты от меня хочешь? – видно лучший друг сдался и принял то, что Максимилиана не переубедить.
По ванной проносится тяжелый вздох и следом шепот, который срывается с губ моего младшего брата: « Хочу, чтобы ты помог мне успокоиться, как всегда это делал».
Тимур подходит и осторожно обнимает Максимилиана. Брат выше на пару сантиметров, но это не мешает другу поднять руку и взъерошить его волосы. Макс сам подставляется под эти прикосновения. Движения выглядят такими привычными и небрежными, словно их повторяли сотни тысяч раз.
— Стой, - Тим отталкивает брата. – Ты забыл. – Он прикасается к серебряному крестику в ухе Макса.
— Прости. – Украшение достается из мочки уха и кладется на полочку ванной, аккурат около моего мобильного. Так вот зачем я сюда пришел! Чего-то запамятовал.
— Зачем ты вообще её носишь? – Тим недовольно ворчит.
— Потому что ещё не всегда сам о себе могу позаботиться, без помощи.
— Это может быть опасно. – Тимур гладит запястье брата и у того учащается дыхание.
— Я – сама осторожность. Так ты мне будешь помогать справляться с этой вынужденной разлукой, которую мне предстоит пережить?
— Куда я денусь? Постараюсь приезжать как можно чаще, но и ты: не накручивай себя и держи в руках.

Чувствую, что ещё минута и мой мозг превратится в фарш. Ноги стали деревянными как колоды. Он и у меня что-то такое спрашивал: «Будешь приезжать?». Разум плавится, а в груди все сжимается. Больно. Возвращаюсь в спальню, да простит меня учитель, если пропущу его звонок, но ни за какие печеньки в мире я не вернусь сегодня за мобилой, ныряю с головой под одеяло. Оно очень легкое – лето ведь, но я обливаюсь под ним потом. Что это было? Что происходит? В голове остался один вакуум, словно мысли засосало в черную дыру, образовавшуюся внутри меня после увиденной сцены.
Спустя десять минут в комнату проскальзывает мой лучший друг. Только теперь у меня появились сомнения, а мой ли он друг? И друг ли вообще? Успешно притворяюсь спящим, это срабатывает, он тоже довольно быстро погружается в царство Морфея. А вот у меня сна ни в одном глазу!
Высовываю нос из-под одеяла и прислушиваюсь к равномерному дыханию Тимура. Мысли начинают возвращаться в мою пылающую голову. Но они все какие-то хвостатые, хрен поймаешь. В горле пересохло, сердце ноет – отчего? Такая боль от того что мне ничего не говорили, скрывали, врали?
Ладно брат, он никогда ничего мне не говорит, но Тим.... Почему? Как мне теперь смотреть им в глаза? Притворяться так же, как они я точно не смогу. На носочках выхожу из комнаты и направляюсь вниз по лестнице на кухню. Лучше бы я ничего не знал! Что между ними? О чем они не могут рассказать? О том, что любят друг друга? Это из-за того, что брат младше, а Тим мой одногодка? Или по другой причине? Как давно это у них началось? Вон, Макс даже переживает, что из-за большого расстояния между ними, когда поедем учиться, он жить не сможет. Всё так серьезно? Неужели они влюбились тогда, при первом своем знакомстве? Нет, не может этого быть! Брат тогда был совсем уж мелкий десятилетний парнишка. У него и мыслей о чувствах не возникало. Он был обычным, хоть и надоедливо-невыносимым ребенком. Окружающие запахи не несли для него сексуального подтекста.