С самого рождения

Кооооонец

Как бы ни было соблазнительно продолжить, но совесть не позволила выставить родителей за дверь. Пришлось брать бушующие гормоны под контроль и успокаиваться. Максу было сложнее, несмотря на то, что течка-то у меня. Он злился, что «наклёвывалось отличное шоу в моём сольном исполнении лично для него» и тут облом. Не просто облом, а здоровая такая птица - ОБЛОМИНГО!
Родители по-разному реагировали на увиденное. Папа посмеивался в кулачок, а смешинки, появившиеся в его глазах, зажгли их, заставив его помолодеть на наших глазах. Ведёт себя как мальчишка, ей-богу! Отец был не в столь радужном настроении от увиденного, но что-то говорить по этому поводу не стал. Избавившись от своих тайн, родители стали ближе друг к другу. Постоянные касания, улыбки, взгляды - прелесть.
Отец увёл Максимилиана практически насильно домой, чтобы я отдохнул. А со мной остался папа.
- Прости, за то, что помешали, - он звонко смеётся, но это не из-за того, что произошло, а... - а отец-то ревнует тебя, своего маленького омежку.
- Он взрослый альфа и должен понимать, что такое происходит в паре, так? - смотрю на папу и смеюсь вслед за ним.

Он решил остаться со мной на ночь. Я был рад. Поначалу было сложно понять, как общаться друг с другом. Мы узнавали, знакомились, налаживали контакт, но к вечеру было чувство, что сотни раз уже, вот так болтали. Сидели на больничной кровати, благо, что она позволяла уместиться на ней двум некрупным людям. Говорили обо всём: начиная с моего детства и заканчивая всем, что произошло в доме.
- Мне жаль, что мы сначала не поговорили с вами, а уже после бы....
- Сынок. Хоть это и было давно, но я помню, что такое находиться рядом с любимым, когда у тебя течка. - В больнице наступил отбой. Мы лежали в темноте рядышком и разговаривали приглушёнными голосами. Папа держал меня за руку. Пусть это и больничная палата, но рядом с ним было уютно, как дома. - Ты сомневался? Артём, ты боролся с собой, да? Зная Макса, думаю, что он пёр к поставленной цели как танк. Вот кто не сомневается.
- Да, сомневался, а Максимилиан пытался помочь, как мог. - Утыкаюсь носом папе в плечо и вдыхаю родной запах. Его нежные, тёплые руки обнимают меня без напоминаний, гладят, прижимают к нему. Сон начинает смыкать мои веки. - Пап, я очень сильно люблю Макса. И вас. Я люблю вас всех.
- Знаю, мой хороший. Мы тоже тебя очень любим. А раз уж ты нашёл свою пару, то теперь обязан познакомить своих родителей со своим бойфрендом официально. - Он снова потешается. Слышу улыбку в его голосе, но глаза открывать не хочу, да и темно в палате.
- Что? Зачем это?
- Так положено. Мы все красиво оденемся, Макс зайдёт с цветами, будет вкусный ужин. Ах, нет, стоп. Сейчас это сделать не получится, потому что стола у нас-то и нет. Не знаешь, кто его сломал? - он хохочет, а я толкаю его и шиплю, чтобы был потише, ночь на дворе. Хорошо, что так темно, потому что, по сложившейся славной традиции - я снова красный от стыда!