Эклипсис (Эклипсис #1)

9.8

Когда пересыпались последние жемчужины в часах, Дэм Таллиан снова приняла их в тронной зале.

— Готовы ли вы дать ответ? — спросила она скучающим голосом. Однако ее напряженная поза помимо воли выдавала нетерпеливый интерес к происходящему.

— Прежде чем дать ответ, леди Таллиан, мы хотели бы получить гарантии, — произнес Итильдин с изящным поклоном. — Иначе испытание превращается в фарс.

Надменно она ждала, что последует дальше. Он продолжал:

— Не хочу усомниться в вашем слове, леди, но позволю себе напомнить, что в случае с кавалером Ахайре вы не погнушались использовать Кольцо Правды. Я прошу вас надеть кольцо и поклясться, что настоящий кавалер Ахайре находится в этом зале, и как только мы его укажем, вы немедленно снимете с него любые наложенные чары и доставите его туда, куда он пожелает, и с теми, с кем он пожелает.

— И ничего для себя? — насмешливо сказала она. — Никаких гарантий безопасности тебе и твоему варвару? Я удивлена. Вы можете оказаться очень разочарованы, когда сделаете свой выбор.

— Для себя нам ничего не нужно, — твердо ответил эльф. — И мы не собираемся выбирать. Это право принадлежит кавалеру Ахайре. Мы лишь хотим увидеть, что Альва делает свой выбор свободно.

Чародейка нахмурилась. Предложение эльфа не вызвало в ней энтузиазма. Она могла бы отказаться, но тогда попала бы в такой же тупик, в какой пыталась загнать своих гостей. Должна быть хоть видимость справедливости, чтоб получить хотя бы видимость доброй воли. А без доброй воли Альва не представляет для нее особенной ценности. На это и рассчитывал Итильдин.

Помедлив, она приказала Хатталю принести кольцо. Дэм Таллиан храбро надела его на палец и поклялась во всем, что от нее требовал эльф.

— Ты точно знаешь, что делаешь? — тихо спросил Кинтаро.

— Если я ошибся, можешь свернуть мне шею, — прошептал Итильдин.

Он подошел к трону Дэм Таллиан и, прежде чем кто-либо успел опомниться, влепил Хатталю хлесткую пощечину.

Вина, плеснувшаяся в глазах фарри, все ему сказала. Настоящий Хатталь закричал бы: «Чего дерешься, белобрысый ублюдок?» Но он не закричал. Он был готов принять что угодно.

— Это тебе за тот год, что ты провел без нас. Это, — он ударил его по другой щеке, — за ту неделю, что мы не знали, кто ты такой. А это... — оборвав себя, эльф поцеловал его жадно, взасос. — Если это не кавалер Ахайре, нам не нужен никто другой, — сказал он, когда смог говорить.

Чародейка хлопнула в ладоши — и...

На него смотрели зеленые глаза Альвы, и руки обнимали его, и рыжие кудри, заплетенные в сотню косичек, спадали на плечи, а на губах играла нахальная и нежная улыбка Хатталя.

— Ты знал, ты догадался, благодарение небу! — И по старинной привычке кавалер Ахайре совсем было собрался упасть в обморок, но его подхватил Кинтаро.

— Что значит «ана бахабэк»? — прорычал он низким, рокочущим голосом, который можно было бы счесть угрожающим. Но они хорошо знали эти нотки.

— «Я тебя люблю», идиот! Это значит «я тебя люблю»! Зря ты столько времени провел в Арислане? — завопил Альва, и они стиснули друг друга так, что чуть не затрещали кости.

Кажется, они на несколько минут забыли обо всем, в том числе и о чародейке. Первым о ней вспомнил Альва. Он высвободился из объятий, подошел к ней и поднес к губам ее руку, не почтительным, а скорее фамильярным жестом.

— Благодарю за наставничество, желаю счастья в личной жизни и надеюсь больше никогда с тобой не встречаться. А теперь, будь любезна, отправь нас в Селхир, пока кольцо не начало действовать.

— Ты пожалеешь, что бросил обучение! — сказала она безжизненным голосом.

Кавалер Ахайре беззаботно пожал плечами:

— Не больше, чем пожалел мой отец, что отправился в Иршаван.