Эклипсис (Эклипсис #1)

9.5

День и ночь на Краю Мира были понятиями условными, с трудом поддающимися подсчету. Однако Дэм Таллиан позаботилась о том, чтобы не попасться на собственную уловку, и снабдила гостей песочными часами с шестью делениями, по числу дней недели. Вместо песка в часах были крошечные жемчужины. С тихим стуком ударяясь о стеклянную колбу, они отмечали бег неумолимого времени. Первое деление уже было пройдено и до середины второго оставалось немного, когда Итильдин с Кинтаро снова взялись за свое расследование.

На этот раз они попробовали отключить логику и действовать на уровне интуиции, ощущений, чутья. Однако все попытки применить особые способности словно наталкивались на глухую стену. Без сомнения, Дэм Таллиан позаботилась о том, чтобы в их распоряжении было только пять обыкновенных человеческих чувств. И даже провидческий дар Итильдина был бесполезен, поскольку никому из них не грозила смертельная опасность.

На вид, запах, вкус, слух и ощупь все три кавалера Ахайре казались идентичными, как близнецы. Лишь по характеру они слегка различались. Это ничего не давало: настоящий Альва был переменчив, как погода в сентябре, и мог выбрать для себя любую линию поведения. Приходилось признать, что нет никакого способа узнать наверняка, который из трех настоящий. Только угадать случайно.

Дэм Таллиан была хитра, как демон. Вместо цепей и оков она использовала слова и договоры, иллюзии и обман. Можно порвать цепи, сломать оковы, вырваться из заточения силой или хитростью. Но трудно бороться с туманом, окутавшим тебя, скрывшим верную дорогу, отнявшим ясность ума и уверенность в своих силах.

Кинтаро был мрачен, и эльф понимал его без слов. Каково думать, что твою любовь может подделать какая-то чародейка, да еще так искусно?

Мрачность степняка объяснялась еще и тем, что все три рыжих совершенно одинаково воздействовали на его половую функцию, а значит, он возбуждался в тройном размере. Но по-прежнему отказывался упасть в кровать с любым из них, пока не станет ясно, кто есть кто. Кинтаро бы никогда не сознался, но его преследовал страх увидеть, как в самый неподходящий момент Альва в его объятиях превращается в кого-то другого. Или во что-то другое.

Для успокоения нервов он решил устроить разврат и пьянку. Но Хатталь неожиданно заартачился.

— Мы не пьем вина, Пророк запрещает.

— Ага, вы пьете самогонку из кактусов!