Государственная канцелярия
Чжун Вань так больше не мог. Да неужто запомнит Юй Шэ что-то или нет, зависит от настроения?
Он осторожно посмотрел на управляющего Фэна.
— Еще что-нибудь Цзыю сказал?
Управляющий Фэн с сомнением взглянул на Чжун Ваня.
— Больше ничего. Его Высочество сегодня встал очень рано. Он уже вышел из усадьбы и сел в экипаж, когда вдруг подумал об этом. Поэтому он сказал слугам вернуться и передать, что у молодого господина небольшой жар и со вчерашнего вечера болит горло. Я спросил, не стоит ли позвать придворного лекаря, но Его Высочество сказал, что в этом нет необходимости. Достаточно дать вам выпить что-нибудь, чтобы унять боль. Поразмыслив, я распорядился заварить чай из песочной груши.
Чжун Ваня окатило облегчением. Хорошо, очень хорошо. Сейчас у Юй Шэ, должно быть, голова ясная, и он понимает, что не стоит его чересчур смущать. Вот только...
Чжун Вань встревоженно нахмурился. Когда именно он пришел в себя?
Быть может, еще вчера?!
Покраснев, Чжун Вань отпил чаю. Вчера ночью он решил, что раз Юй Шэ ничего не вспомнит, когда проснется, то и смущаться нечего. Потому-то он и пустился во все тяжкие. Но он и подумать не мог, что...
Чем дальше, тем сильнее Юй Цзыю кружил голову.
Видя, что Чжун Вань сперва залился краской, а потом весь побелел, управляющий Фэн с сомнением спросил:
— Молодой господин, что-то не так?
Чжун Вань налил себе еще чашку чаю и неопределенно ответил:
— Все в порядке... Заложите мне экипаж. Я скоро выезжаю.
— Куда молодой господин хочет направиться?
Чжун Вань допил чай.
— В поместье князя Цяньаня.
Два часа спустя в поместье князя Цяньаня
Узнав, что они едут развлекаться в сельскую усадьбу Юй Шэ и что там есть горы, озера и горячие источники, Сюань Юй пришел в полный восторг. Но тут ему в голову пришла одна мысль. Впрочем, он был слишком напуган, чтобы обратиться к Сюань Цунсинь, поэтому, как в детстве, подошел к Чжун Ваню, но замялся, едва начав шептать.
Сюань Юй всегда был таким — оставался гораздо ближе к Чжун Ваню, чем к собственным брату и сестре. Чжун Вань обреченно спросил:
— Молодой господин, сколько тебе лет*? К чему шепот? Говори вслух.
*Чжун Вань задает вопрос в той форме, в какой возраст спрашивают у взрослых, а не у детей.
Сюань Юй со страхом взглянул на Сюань Цунсинь и тихонько прошептал:
— А мы... мы поедем все вместе?
— Поедете вы с Сюань Цунсинь. — Чжун Вань закашлялся и взял чашку с чаем. — Я не поеду, потому что занят. В юности я слышал рассказы Цзыю об этом поместье. И хоть мне самому там побывать не довелось, я слышал, что там весьма неплохо. Когда-то оно принадлежало принцу из прежней династии, так что это поместье очень роскошно. Кого ты хочешь взять с собой? — терпеливо поинтересовался он.
— Никого. — Сюань Юй нерешительно помолчал. — А можно... никого больше не брать?
Стоявшая рядом Сюань Цунсинь с ледяным видом спросила:
— Ты меня не хочешь брать?
Чжун Вань улыбнулся. Сюань Юй поспешно затряс головой.
— Разве я посмею? Я только хочу...
С жалким видом он посмотрел на Чжун Ваня и едва слышно выдавил:
— Можно, мы не станем брать учителя?
В отчаянии Сюань Юй продолжил:
— Учитель очень суровый. Не хочу брать его! Пусть мерзнет в столице!
Чжун Вань вздохнул. С легкой тревогой он погладил Сюань Юя по голове.
— Князь Нин отличался знаниями и ученостью, а княгиня славилась выдающимся литературным талантом. Я сейчас не прошу тебя превзойти их, но нельзя же остаться совсем уж неучем, верно?
Склонив голову, Сюань Юй с досадой слушал поучение.
— Хорошо. Мы не возьмем его. Отложим учебу до вашего возвращения.
В тот же миг глаза Сюань Юя засияли, и он бросился собирать вещи.
Сюань Цунсинь бросила на него взгляд, а затем хмуро посмотрела на Чжун Ваня.
— Из-за чего такая спешка? К чему срываться с места средь бела дня?
— Разве не потому, что так уж вышло, что сейчас там все в цвету? — Чжун Вань загодя приготовил оправдание. Он улыбнулся. — Я слышал, сезон цветения почти закончился. Если не уедем сейчас, то не успеем полюбоваться.
Однако Сюань Цунсинь происходящее по-прежнему казалось странным.
— Все равно мы слишком торопимся. Служанки, наверно, не успеют собрать мои вещи.
Теперь ее было не так-то легко провести. Чжун Вань на мгновение задумался и вздохнул:
— Ладно. Я скажу тебе правду.
Сюань Цунсинь тут же выпрямилась.
Чжун Вань нахмурился и с самым серьезным видом объявил:
— Вчера Цзыю кое-что сделал, и это меня обидело. Поэтому он теперь хочет вас задобрить. Он... Ну ты же знаешь, какой он. Сначала делает, а потом думает.
Сказанное было весьма двусмысленным, и Сюань Цунсинь смущенно кивнула.
— Он обидел тебя... — Она нерешительно помолчала, а потом все же спросила. — Чем он тебя обидел? Он... — Сюань Цунсинь немного нервно продолжила. — Молодой князь Юй хочет поговорить о своей свадьбе?
Чжун Вань невольно рассмеялся.
— О чем ты только думаешь?
— Если дело не в этом, то хорошо. Но...
Сюань Цунсинь казалась встревоженной.
— Я хотела спросить у тебя вчера, но мне было неловко. Разве молодой князь Юй не женится?
— Не... нет, — ответил Чжун Вань.
— Я не очень точно знаю, что происходит при дворе, но слышала... слышала, что Его Величество признал молодого князя Юя. И что он очень на него полагается. В городе считают, что император хочет объявить его наследным принцем. Разве если он однажды и впрямь взойдет на трон, он не обзаведется императорским гаремом? И тогда... что будет с тобой?
Чжун Вань на миг задумался и рассмеялся.
— Я на самом деле никогда об этом не думал.
Он не просто утешал ее. Ему и впрямь никогда не приходило такое в голову.
После возвращения в столицу, особенно когда он начал жить с Юй Шэ, все так завертелось. Его словно подталкивали и гнали вперед, только и успевай переживать за собственную жизнь. Откуда у него бы еще взялось время думать о будущем?
Более того, хоть Юй Шэ никогда об этом не заговаривал, Чжун Вань отчего-то не сомневался, что их отношения никогда и ничто не омрачит.
Сюань Цунсинь нахмурилась.
— Почему ты не задумывался об этом? Я никогда не слышала об императоре без императорского гарема. Разве члены императорской семьи на такое согласятся? Неужели министры не станут настаивать на том, чтобы он его завел?
Чжун Вань невольно рассмеялся.
— Даже я об этом не переживаю, а ты все уже так тщательно обдумала.
У Сюань Цунсинь сделался совершенно несчастный вид.
— Тогда можешь считать, что я боюсь на пустом месте... Я не сомневаюсь в искренности чувств молодого князя Юя к тебе. Но жизнь длинная. Кто знает, что случится. Тебе нужен план.
Чжун Вань хотел, только чтобы близнецы поскорее уехали из столицы.
— Хорошо, я придумаю, обязательно что-нибудь придумаю, — небрежно согласился он. — Поскорее проверь, что взять с собой, чтобы не забыть ничего нужного.
Сюань Цунсинь, все еще недовольная, ушла.
Чжун Вань продолжал торопить близнецов и вскоре после полудня он наконец-то усадил их в экипаж и смог облегченно вздохнуть.
Он смотрел, как тот удаляется, потом с чувством, будто у него гора с плеч упала, перевел взгляд на заслоняющие горизонт тучи. Вдруг у него возникло недоброе предчувствие.
К возвращению близнецов все дела в столице нужно будет закончить.
Едва покинув усадьбу, Чжун Вань узнал от солдат семейной армии, что Юй Шэ распорядился, если все завершится благополучно, немедленно вернуть близнецов в столицу, чтобы те получили свой титул и земли.
Однако, если что-то произойдет, что бы ни было с ним самим или Чжун Ванем, солдаты не должны возвращаться. Наоборот, им следует бежать с близнецами из поместья. Бежать так далеко, как только возможно, утаив, кто они такие. Поселиться, где угодно, но никогда больше не возвращаться в столицу.
Сопровождавший Чжун Ваня солдат внимательно на него посмотрел, пытаясь понять, о чем тот думает, и тихо сказал:
— Молодому господину не следует забивать себе этим голову. Будущее не предрешено. Вовсе не обязательно, что дойдет до такого! Шицзи просто опасается случайно втянуть детей, вот и готовится загодя.
— Если что-то произойдет, то только что... я видел этих детей в последний раз, — глядя вдаль, произнес то, что было у него на уме, Чжун Вань.
Сюань Цунсинь была слишком умна, а Чжун Вань чересчур напуган, чтобы поделиться чем-то личным или приласкать ее. Его одолевало множество тревог, но он не смел о них рассказать из опасения вызвать у нее подозрения. Теперь же, думая об этом, он чувствовал слабую досаду.
Чжун Вань усмехнулся самому себе.
— Я вдруг об этом пожалел.
Услышанное расстроило солдата, и он неуклюже попытался утешить Чжун Ваня:
— Молодой господин не должен так думать! Пожалели... О чем пожалели? Молодому господину довольно дать мне знать, если вы хотите им что-то сказать или передать. Я им все отвезу!
— Я жалею о своей излишней мягкости, — ответил Чжун Вань. — Следовало послать с ними учителя! Разве Сюань Юй не умрет от счастья, что учителя, чтобы наставить его, нет рядом, если они и впрямь не смогут вернуться? Мне точно не хватит наглости встретиться с князем и княгиней, если дойдет до того, что он не будет знать ни одного, даже самого простого иероглифа.
Семейный солдат: «...».
Изо всех сил он попытался утешить его:
— Учитель уже немолод. Ему было бы нелегко сопровождать их, если они отправятся на край света.
Чжун Вань кивнул:
— Это правда. Ну тогда ладно.
Солдат посмотрел на ничего не выражавшее лицо Чжун Ваня. Так ему и не удалось его утешить. Он помог ему забраться в экипаж, а затем упрямо продолжил:
— Да и волноваться о том, на что они станут жить, молодому господину не надо. Помимо денег, которые они привезли, шицзи велел доверенным помощникам, сопровождающим их, взять побольше серебра. В общем... они ни в чем не будут знать недостатка.
На душе у Чжун Ваня потеплело, и он улыбнулся, чувствуя благодарность к Юй Шэ.
У Юй Шэ и без того дел хватало по горло, он вынужден ломать голову, как тайно и открыто бороться со всеми этими мерзавцами и негодяями. А тут еще пришлось отвлекаться на такое обыденное дело.
Ему весь день пришлось оставаться в канцелярии настороже. Как знать, насколько тяжело ему было?
В этот самый миг крайне осторожный Цзыю вовсе не ощущал, что ему в дворцовой канцелярии тяжело.
Рано поутру он проснулся полностью пришедшим в себя. Да к тому же в превосходнейшем настроении.
Едва придворные разошлись, Юй Шэ и Юй Мучэн направились навстречу друг другу. Он даже улыбнулся Юй Мучэну.
Это Юй Мучэна потрясло.
За все утро Юй Шэ не просмотрел ни единой бумаги.
Все его мысли занимали ночные события.
Он и впрямь не помнил никакой банальной ерунды. Но он запоминал все, что относилось к Чжун Ваню.
В мельчайших подробностях.
Пару месяцев назад, когда он просил придворных лекарей излечить Чжун Ваня, он также спросил, возможно ли исцелиться ему самому.
Управляющий Фэн тоже когда-то задавал этот вопрос. Тогда придворный лекарь ответил, что не может пообещать, что приступы безумия полностью прекратятся. Можно лишь пытаться долгие годы совершенствоваться.
Но в тот раз придворный лекарь также добавил, что, когда человек находится в самом расцвете сил, некоторые болезни могут исцелиться сами по себе. Чжун Вань тоже долгое время не пил никаких снадобий, и количество яда в его теле с каждым днем таяло. Поэтому оставалась возможность, что и он понемногу поправится.
Тогда Юй Шэ не обратил на его слова никакого внимания. Теперь же он вспомнил их.
Прошлой ночью он совершенно точно был не в себе. Однако он ясно помнил все, что относилось к Чжун Ваню.
Включая его слова: «Если забудешь, завтра мы все повторим. А потом послезавтра. И послепослезавтра тоже».
Юй Шэ прямо и с подобающим видом сидел во главе чиновников государственной канцелярии и серьезно обдумывал, следует ли по возвращении в усадьбу притвориться, будто он все позабыл, в надежде, что Чжун Вань выполнит свое обещание.
— Ваше Высочество, Ваше Высочество?
Юй Шэ рывком вынырнул из раздумий, закрыл обращение, которое держал в руках и мягко обратился к старейшине Суню:
— Прошу достопочтенного говорить.
Старейшина Сунь улыбнулся.
— У меня ничего важного. Всего лишь бумага, которую этот чиновник хотел бы показать Вашему Высочеству.
Юй Шэ взял ее. Старейшина Сунь тем временем продолжил:
— Цензорат сегодня сказал, что Его Высочество Пятый принц находится под домашним арестом уже достаточно долго и полон раскаяния. Они спрашивают у Вашего Высочества, можно ли его освободить.
Старейшина Сунь намеревался оказать Юй Шэ услугу.
— Его Величеству сегодня нездоровится. Он лишь показался на утренней аудиенции и вернулся во Внутренний дворец. Вполне возможно, что он будет не в настроении смотреть это обращение. Сегодня так много срочных записок и предложений. Эту бумагу... можно отправить императору или утаить от него.
Юй Шэ аккуратно развернул документ, пробежался по нему взглядом и спокойно велел:
— Отправляйте.
Старейшина канцелярии Сунь был поражен до глубины души. Но не успел он сказать ни слова, как Юй Шэ добавил:
— Но мы не станем отправлять ее, как есть. Передайте Цензорату, что здесь не хватает деталей, да и изложено не лучшим образом. Пусть напишут заново.
Не было ничего странного в том, что Канцелярия не пропустила какую-то бумагу и потребовала ее переписать потому, что она плохо составлена. Старейшина Сунь кивнул:
— Хорошо.
— Когда ее снова пришлют, мне придется попросить старейшину Суня об услуге.
— Прошу Ваше Высочество говорить.
Юй Шэ равнодушно продолжил:
— Когда доставят новое обращение, положите его вместе с этим. Затем... добавьте остальные, в которых так или иначе говорится о прекращении домашнего ареста Его Высочества Пятого принца. Не смотрите на то, когда их прислали. Соберите все вместе, а затем положите в футляр для самых важных бумаг, после чего отправьте императору.
Старейшина Сунь лишился дара речи. Молодой князь Юй был еще так молод, да и в канцелярии прослужил всего пару месяцев, но все же уже научился порочным уловкам бывалых сановников.
Если отправить бумаги с такой помпой*, император Чунань подумает вот о чем: пусть Сюань Цюн и находится под домашним арестом, он все еще может сговариваться со многими сановниками. Так что он совершенно точно не освободит его из-под ареста.
*声势浩大 shēngshìhàodà — слава и могущество громадны; славный, гигантский, мощный.