Сердце, успевшее ощутить дыхание стужи, в один миг согрелось
Император Чунань с подозрением относился к Юй Мучэну. С одной стороны, он подавил все слухи. С другой, велел выяснить, кто же их все-таки пустил. Немного изысканий, и стало ясно, что все следы ведут в поместье князя Юя.
Чем сильнее росли подозрения императора, тем больше таяла возможность, что он прямо спросит у князя Юя, почему он так поступил. И пусть Юй Мучэн желал объясниться, шансов к тому не оставалось никаких.
Разумеется, он не стал бы мириться со смертью. Сперва он заподозрил, что Юй Шэ хочет расквитаться со всеми без разбору*. После двух дней расследования у него появились подозрения насчет поместья принцессы Аньго. Но не успел он ее расспросить, как его подчиненные обнаружили кое-что еще. Из дворца императорской наложницы Юй пришли первые известия.
*玉石俱焚 yùshíjùfén — огонь уничтожает и яшму, и камни (обр. в знач.: истребить и правых и виноватых).
Получив их, Юй Мучэн готов был прибить ее на месте.
— Император просто не доверял Юй Шэ! Он оставил Пятого принца подле себя, потому что в душе все еще сомневался!
Во дворце императорской наложницы Юй Юй Мучэн изо всех сил пытался справиться с яростью. Дрожащим голосом он продолжил:
— Пока все еще не ясно, кто проиграл, а кто выиграл. Шанс на победу остается. И чего ты пытаешься добиться? Почему не можешь потерпеть?!
Императорский дворец полнился слухами, и это стало для императора Чунаня подходящим поводом, чтобы повременить с присвоением Юй Шэ титула принца. Императорская наложница Юй ставила это исключительно себе в заслугу. Ее самоуверенность лишь росла. Однако она все равно винила Юй Мучэна, чувствуя, что положение ее старшего брата пошатнулось. Она холодно откликнулась:
— Я не могу потерпеть? Боюсь, теперь только я и забочусь о Цюн-эре. Если я ничего не предприму, никому, наверно, и дела не будет, даже если Цюн-эр умрет.
Юй Мучэн не сдержал смеха.
— Ты правда помогаешь Его Высочеству Пятому принцу?
— Разве нет? — Императорская наложница Юй усмехнулась. — Пока император может, он продолжит поддерживать это отродье! Если император присвоит ему титул принца, то я подниму еще больший переполох. Слухи будут становиться все гаже. Интересно, посмотрит ли тогда император хоть разочек в сторону этого отродья после таких пересудов.
— Ты правда считаешь, что таким образом сможешь поссорить императора и Юй Шэ? — пришел в недоумение Юй Мучэн. — Ты лишь подтолкнешь его к Юй Шэ еще больше! Как ты не понимаешь? Пусть ты хочешь вытащить на поверхность все эти давние дела, но действовать нужно иначе! Откуда такая зацикленность на том, чтобы раскрыть, кем была родная мать Юй Шэ? Пусть даже тебе поверят, что его матерью была младшая наложница Чжун из прежней эры, и что с того? Ты так обольешь грязью Юй Шэ или самого императора?
Императорская наложница Юй ощутила растерянность, но все равно упрямо возразила:
— Какая разница?! Если у него грязное прошлое, то разве это пятно лежит не на нем?
Юй Мучэн зло сел обратно на свое место. Он уже договорился, чтобы прежние слуги младшей наложницы Чжун вернулись в столицу, и теперь просто наблюдал со стороны. Они с императором Чунанем прожили десятилетия как властитель и его подданный, и он лучше всех понимал образ его мыслей. Он понимал, что император пока еще ничего окончательно не решил, и не хотел упустить возможность нанести решительный удар*. Если император Чунань и впрямь объявит Юй Шэ наследным принцем, он всем раскроет тайну его рождения, после чего сосредоточится уже на родном отце Юй Шэ... И если ему, используя слуг и грязные слухи, удастся заставить членов императорской семьи и придворных чиновников заподозрить, что Юй Шэ был рожден младшей наложницей Чжун от какого-то другого мужчины... всего одним ударом он добьется смерти Юй Шэ.
*杀手锏 shāshǒujiǎn — главный козырь; «тяжелая артиллерия»; последний решающий ход; решающий довод.
Но теперь... Юй Мучэн разочарованно посмотрел на императорскую наложницу Юй. Он потратил годы на то, чтобы выковать клинок, которым нанесет удар прямо в сердце Юй Шэ, а императорская наложница Юй схватила его раньше времени и всего лишь порезала ему руку. Да что там порезала — едва задела.
Юй Мучэн превосходно умел держать себя в руках. У него живот сводило от ярости, но он и не подумал поднять на нее голос, лишь скрестил руки на груди и медленно проговорил:
— То, что я не тороплюсь действовать, вовсе не значит, что мне нет дела до Его Высочества Пятого принца. Также это не означает, что я хочу развернуться и переметнуться на сторону Юй Шэ. Просто сейчас неподходящее время... Ты правда считаешь, что положение Юй Шэ так устойчиво? В душе он вовсе не уважает императора. И что, долго император будет терпеть подобную сыновнюю «почтительность»? Хорошо, не будем пока обсуждать, сумеет ли он улестить императора или нет. Но разве у самого Юй Шэ все так хорошо? Прежде он употреблял порошок Ханьши и разрушил свое здоровье. Порой он находится не в себе, но ему удается хорошо это все скрывать. Нам нужно сделать так, чтобы он больше не мог этого утаить! Разве это так сложно? Вдобавок он обрезанный рукав*. Император закрывает на это глаза. Ну что ж. Не будем пока об этом. Но тогда что насчет его нежелания жениться, хотя он уже не юн? В прошлый раз император хотел подарить ему наложницу, и он воспользовался надуманным поводом, чтобы отказаться, чем рассердил императора. Неужели этого мало, чтобы осудить его?
*断袖duànxiù — заниматься мужеложеством. Наверно, эту историю знают все, но все же))) По преданию ханьский император Ай, вставая с постели, отрезал у себя рукав, чтобы не потревожить сон фаворита Дун Сяня, с которым делил постель.
Юй Мучэн чувствовал страшную усталость.
— Поводов очернить его предостаточно. Ты могла выбрать любой. Так почему выбрала именно этот, да еще прежде времени?
Глупость и высокомерие наложницы Юй выводили его из себя.
— Раз старший братец так хорошо осведомлен, то еще ты должен знать, что его происхождение — самое темное пятно их всех. Я хочу уничтожить его. Разумеется, мне пришлось выбирать самый острый меч.
Юй Мучэну захотелось закричать, что она просто выхватила его меч до срока.
Как вдруг силы оставили его. Он больше не желал говорить императорской наложнице Юй ни слова.
Он посмотрел на свою глупую и упрямую младшую сестру. В этот миг ему подумалось, что он растратил все свои силы, а теперь так оскорбил императора, еще больше подставляясь ради Сюань Цюна. Что же будет, если Сюань Цюн однажды взойдет на трон?
Сейчас его младшая сестра подозревала его и отказывалась подчиняться. Чего ждать, когда она станет вдовствующей императрицей? Императорская наложница Юй еще вполне молода. Она непременно станет вмешиваться в государственные дела.
Власть сама по себе не страшна. Страшно, когда она в руках глупцов.
А еще страшнее сходство Сюань Цюна и императорской наложницы Юй, с тревогой подумал Юй Мучэн.
Невольно его мысли перешли к высланному Юй Шэ из столицы Сюань Жую.
Изначально Юй Мучэн расценивал Сюань Жуя как самый крайний вариант и еще недавно и не предполагал, что когда-нибудь ему понадобится использовать его.
Его родной племянник все еще был рядом, и у него просто не могло возникнуть потребности в этом болване.
Однако теперь, взглянув на императорскую наложницу Юй, Юй Мучэн вдруг засомневался.
Хоть Сюань Жуй и не состоял с ним в родстве, по крайней мере, у того не имелось дуры-матери, любящей раздавать указания направо и налево.
В глубине души Юй Мучэна царило смятение, но его лицо осталось совершенно спокойным. Он вздохнул:
— Хорошо. Раз уж ты все уже сделала, я больше ничего не скажу, кроме одного. Считай, что я тебя умоляю. Оставь родную мать Юй Шэ в покое! Император уже насторожился. Он найдет указывающие на тебя улики очень скоро. Тебе не страшно?
Ресницы императорской наложницы Юй дрогнули. Она с тревогой отвела взгляд.
— Хоть император и подозревает меня, я все равно пришел сегодня тебя навестить. И вовсе не за тем, чтобы спорить с тобой, — искренне произнес Юй Мучэн. — Если тебе не сидится спокойно и нужно что-то делать, пусть. Просто найди другой повод очернить Юй Шэ. Договорились?
Императорская наложница Юй на мгновение глубоко задумалась, а затем неохотно кивнула:
— Я поняла.
Юй Мучэн выдал свою усталость лишь тем, что оперся о стул, чтобы встать, горько улыбнулся и вышел.
Императорская наложница Юй долго просидела на месте, так и этак обдумывая слова Юй Мучэна. Наконец, через какое-то время она вызвала своего доверенного помощника.
— Только что старший братец сказал, что, когда Его Величество в прошлый раз пожелал подарить Юй Шэ наложницу, тот отказался, — тихо произнесла она. — Это очень расстроило императора. Ты знаешь, как именно он объяснил свой отказ?
Доверенный помощник зашептал в ответ.
— Отродье — оно и есть отродье, — с отвращением проговорила наложница Юй. — Плевать, что он забавляется с мужчиной. Но он и впрямь посмел сказать такое императору.
Она надолго задумалась, а затем уголки ее губ чуть приподнялись в улыбке.
— Старший братец был прав в одном.
— В чем же? — спросил доверенный помощник.
— Все должно происходить в соответствии со вкусами и желаниями императора. Подобное поведение лишь оттолкнет его, — пояснила императорская наложница Юй. — Его Величество хочет, чтобы Юй Шэ взял наложницу, так?
Доверенный помощник тихо подтвердил:
— Да.
— Прекрасно. Так что же, как лучше всего устроить все в соответствии с желаниями императора и в то же время досадить Юй Шэ?
У доверенного помощника вырвался слабый смешок.
— Ваше Высочество, даже если мы захотим, чтобы молодой князь Юй взял наложницу, подобное все равно не во власти Вашего Высочества.
В ответ императорская наложница Юй рассмеялась.
— Разумеется, я не хочу этим заниматься. Иди... Мы отправляемся выразить свое почтение императрице.
Вот только доверенный помощник продолжал считать это дурной затеей.
— Ваше высочество, не слишком ли это явно?
— Не беспокойся, я не настолько глупа, чтобы присылать кого-нибудь напрямую, — возразила она. — Сперва я попрошу Ее Величество одарить наложницей Цюн-эра. Я скажу, что до этого дитя никому нет дела. Что же до Юй Шэ... Я попрошу императрицу послать отобранных девиц к императору со словами, что она выбрала двух достойных девушек. Одну для Цюн-эра, а другую — раз уж кстати пришлось — для Юй Шэ. Император сам хотел, чтобы Юй Шэ взял наложницу. Он непременно согласится. — Императорская наложница Юй усмехнулась. — Юй Шэ ведь этого не хочется? Так я настою, чтобы он ее принял.
Усадьба, принадлежащая поместью князя Юя
Лихорадка Чжун Ваня прошла, и он уже почти полностью выздоровел, как вдруг ощутил легкое беспокойство.
Не зная, смеяться ему или плакать, он посмотрел на висевший перед его кроватью свиток с каллиграфией.
Юй Шэ избегал близости с Чжун Ванем с того самого дня, как он там появился.
Управляющий Фэн опасался, что Чжун Вань рассорится с Юй Шэ, и всякий раз, как у него оказывалось время, приходил с ним поболтать.
— На самом деле вам не следует винить шицзи. Придворный лекарь сказал, что вы нездоровы.
Чжун Вань пригладил волосы надо лбом. Посмотрел в медное зеркало на все еще не зажившую ссадину. Вздохнул.
— Ладно, я не буду его винить. Незачем твердить мне дни напролет, что мне, мол, со своей мужской силой не совладать. Какому мужчине приятно такое слышать...
Управляющий Фэн натянуто улыбнулся.
— Разве это не потому, что я боюсь, как бы молодой господин не понял шицзи превратно? Молодой господин не знает, но в последние дни шицзи был очень занят. Однако каждый день, возвращаясь в усадьбу, он не забывал спрашивать у придворного лекаря, как вы себя чувствуете. Сперва он спрашивает, какое лекарство вы сегодня принимали. Затем, не сделалось ли вам получше... Он на самом деле переживает за вас.
Чжун Вань облизал губы. Мягко улыбнулся.
— Да, я тоже переживаю за него.
Тем временем Юй Шэ, получив кое-какие вести, холодно рассмеялся у себя в кабинете, но не произнес ни слова.
Маленький евнух, сопровождавший Юй Шэ во дворец, оглянулся. Не смея говорить слишком громко, он опустил голову.
— Шицзи, Его Величество видел, кого выбрала императрица. Что шизци станет делать, когда вернется с усадьбу с этой девицей?
— Ничего. — Юй Шэ наклонил голову, читая сложенный гармошкой документ. — Мне надо просто отказаться от нее.
Маленький евнух пришел в замешательство.
— Но... Как же это сделать? Император уже все одобрил. Он сказал, что она вернется в вашем экипаже в усадьбу.
Юй Шэ даже не поднял головы.
— Выставьте ее за порог.
— За порог? — Сказанное напугало маленького евнуха до ужаса. — Как же мы, рабы, осмелимся?
Юй Шэ пропустил его слова мимо ушей.
Маленький евнух ощутил настоящую агонию*. Однако, оказавшись в безвыходном положении, он отступил.
*苦不堪言 kǔbùkānyán — мучительно; так тяжело, что словами не передашь, непередаваемо тяжело.
Юй Шэ был уверен, что император Чунань не станет ссориться с ним из-за такого пустяка. В крайнем случае, он лишь вновь придет в ярость, но принуждать что-либо делать не станет.
Не страшно, даже если в самом-пресамом крайнем случае император по-настоящему расстроится и, пользуясь моментом, заставит его что-нибудь сделать.
Он был согласен на все, пока от него не требовали взять наложницу.
Юй Шэ ни капли не сомневался в этом. До тех пор, пока вечером не вышел из кабинета и не заметил около своего экипажа лишнего слугу.
В тот же миг Юй Шэ переменился в лице.
На этот раз император Чунань не пошел ни на какие уступки.
Взгляд Юй Шэ заледенел. Чувствуя подступающие страх и беспомощность, он издали смотрел на собственный экипаж.
Он же так упорно настаивал на своем, так почему бы всем не оставить его в покое?
Юй Шэ неподвижно застыл прямо перед экипажем с пугающим, мертвецки-бледным лицом.
— Пусть возвращается, — холодно велел он. — Откуда бы она ни взялась, я отошлю ее обратно.
Он сам натянул поводья. Одним резким движением откинул полог...
Внутри экипажа, завернутый в одеяло, крепко спал, прислонившись к окну, Чжун Вань.
Юй Шэ пораженно застыл.
Чжун Вань... Откуда он здесь?
Где же наложница? Чжун Вань прогнал ее?
А затем просто стал дожидаться Юй Шэ?
Не сдержавшись, Юй Шэ рассмеялся.
Он забрался в экипаж. Опустил взгляд на спящего Чжун Ваня. И вдруг понял, почему людям нравится брать наложниц.
Если уж вот это и есть наложница, то ему как раз подходит.
Он смотрел на Чжун Ваня, и его сердце, успевшее ощутить дыхание стужи, в один миг согрелось.