Тщательно выписаны изящным, стремительным почерком
Арест Сюань Цюна длился уже целых пять дней.
Императорская наложница Юй от тревоги была сама не своя.
Пять дней назад Юй Шэ побывал во дворце. Неизвестно, что такое он сказал императору Чунаню, но, едва он ушел, тот немедленно вызвал Сюань Цюна. Затем он велел всем удалиться и накрепко закрыл двери, а меньше чем через час приказал поместить Сюань Цюна под домашний арест. Посещать его было запрещено.
От страха императорская наложница Юй почти совсем обезумела. Не успела она передать сообщение князю Юю, как император Чунань издал новый указ, в котором со всей возможной пышностью* признавал Юй Шэ.
*大张旗鼓 dàzhāngqígǔ — развернуть знамёна и ударить в барабаны (обр. в знач.: широким фронтом, широко, всеми силами, с большим размахом).
В тот же миг наложница Юй лишилась чувств.
Время в последние дни время тянулось для нее невероятно медленно.
Хотя император и не поместил ее саму под арест, через дворцовую прислугу он передал сообщение. Оно было изящно сформулировано, и в нем говорилось, что Сюань Цюн проявил грубость и неуважение. Домашний арест был для него всего лишь небольшим уроком, и больше он никак наказан не будет. Однако, не дожидаясь, чтобы наложница Юй облегченно выдохнула, слуга мягко добавил:
— Его Величество просит Его Высочество Пятого принца признать свою вину. Едва Его Высочество поймет, в чем был неправ, и исправит ошибки, для него все тут же закончится. Ни в коем случае нельзя, чтобы случилось какое-то еще происшествие. Император все еще не бранит Ваше Высочество. Пожалуйста, наберитесь терпения. Ваше Высочество, не навещайте Пятого принца и не принимайте его вину на себя. Лучше всего... чтобы и другие тоже не просили за него.
Сердце императорской наложницы Юй оборвалось. Она прекрасно понимала, что под этими «другими», скорее всего, подразумевается князь Юй.
Наложница Юй совершенно не представляла, как быть. Она не знала, правильно ли поняла то, что хотел передать император Чунань, а потому поспешно распорядилась вручить слуге несколько банкнот. Слуга молча принял их, а затем едва слышно произнес:
— Ваше Высочество, сейчас Его Величество лишь поместил Его Высочество Пятого принца под домашний арест. Но кое-кто считает, что этого недостаточно, и подумывает о других способах.
— Неужели домашнего ареста мало? — вскрикнула наложница Юй. — Чего еще ждать?
Слуга покачал головой.
— Этого я не знаю. Однако, раз Его Величество запрещает Вашему Высочеству навестить его и умолять о пощаде, то Ваше Высочество бессильны, верно? Мне придется попросить Ваше Высочество набраться терпения. Быть может, противник получил желаемое и теперь отступится.
От гнева императорская наложница Юй переменилась в лице.
— Юй. Шэ.
Слуга с поклоном удалился.
От волнения императорская наложница Юй места себе не находила. Император Чунань уже признал Юй Шэ. Вскоре он получит титул принца, дошло уже до этого. Отпустит ли он тогда Сюань Цюна?
Ни за что.
Императорская наложница Юй захотела сказаться больной, чтобы позвать во дворец Юй Мучэна. Однако, поразмыслив над словами слуги, она испугалась, что это лишь привлечет к ней внимание, и не посмела злить императора Чунаня.
Никогда прежде она сама не придумывала никаких планов. После долгих раздумий она так и не пришла к достойному решению. Некоторое время спустя она вдруг произнесла:
— Ох, верно. Пусть...
Голос наложницы Юй дрожал.
— Пусть позовут Тан Циня!
За какие-то пару месяцев Тан Цинь, казалось, еще больше постарел.
Императорская наложница Юй взволнованно спросила:
— Старший братец посылал к тебе кого-нибудь с вестями? Неужели он сейчас тоже пытается избежать подозрений? Он больше не осмеливается входить во дворец?
Тан Циню только что передали приказ Юй Шэ, и сейчас он стоял с таким лицом, словно проглотил муху.
Желания подчиняться у него не было ни малейшего. Вот только Юй Шэ откровенно давал ему возможность изменить то давнее решение суда.
О такой возможности он мечтал много лет, но стоило подумать, что она была частью замыслов Юй Шэ, как он невольно чувствовал досаду.
Вид у Тан Циня был самый мрачный. Он подумал о своем младшем брате, который прямо сейчас находился в лапах Юй Шэ, — как знать, жив ли он еще. Вздохнул. Когда он ответил, голос у него был хриплым:
— Отвечаю Вашему Высочеству. Князь Юй не передавал этому рабу никаких сообщений.
Взгляд наложницы Юй наполнился негодованием.
— Он тоже хочет отмежеваться от нас?!
Тан Цинь очень медленно заговорил:
— Ваше Высочество, император уже признал молодого князя Юя. Все фигуры расставлены, и теперь каждый думает лишь о своем спасении. Кроме того... попытки молить о пощаде, вероятно, также ничего не дадут. Разве принцесса Аньго недавно не вошла во дворец, чтобы просить императора смилостивиться? Император всегда относился к ней с почтением, но в этот раз даже не стал с ней встречаться. Это было крайне унизительно. Вероятно, если придет князь, произойдет тоже самое.
— Эти двое... — Императорская наложница Юй стиснула зубы. В глазах у нее полыхала ярость. — Видимо, они решили сменить коней на переправе*? Так и есть. В конце концов, они же и впрямь вырастили Юй Шэ. Даже если никаких добрых чувств между ними уже не осталось, Юй Шэ вовсе не обязательно пойдет на риск прослыть непочтительным сыном лишь затем, чтобы их наказать. Но как же мы с Сюань Цюном?
*见风使舵 jiàn fēng shǐ duò — править рулём в зависимости от ветра (обр. в знач.: держать нос по ветру, действовать сообразно с обстановкой, лавировать, приспосабливаться).
Тан Цинь молча выслушал ее, а затем прошептал:
— Сейчас Вашему Высочеству остается лишь позаботиться о себе.
— И что же мне делать?! — встревоженно спросила императорская наложница Юй.
— В указе император сказал, что молодой князь Юй — его сын от достойной девушки из поместья принцессы.
Наложница Юй нахмурилась.
— Ты хочешь сказать...
— Это не дает императору покоя. Пока есть вероятность, что давние дела выйдут наружу, император непременно постарается придумать, как их надежно скрыть. Чтобы сохранить историю младшей наложницы Чжун в тайне, ему придется повременить с возвышением молодого князя Юя... Все зависит от того, что Его Величество считает более важным. Если он хочет избежать позора, ему придется огорчить молодого князя Юя.
— Но что, если император решит пренебречь лицом и объявить сына младшей наложницы Чжун наследным принцем? — перепугалась императорская наложница Юй.
Тан Цинь немного помолчал.
— Тогда нам однажды просто придется решить, что делать. К тому времени Ваше Высочество вновь сможет использовать происхождение молодого князя Юя, чтобы поднять шум. Младшая наложница Чжун была супругой покойного императора. Как знать... кто на самом деле отец рожденного ею ребенка?
— Верно. Если император будет так настойчив в своем желании возвести его на престол, я все еще смогу использовать его происхождение, чтобы повернуть по-своему. Вот только... — императорская наложница Юй растерялась. — Я не могу действовать открыто. Кто же тогда все расскажет?
— Этот старый раб все еще поддерживает связь с несколькими давними доверенными слугами князя Юя, — понизил голос Тан Цинь. — Я могу попросить их о помощи.
Наложница Юй поспешно покачала головой.
— Нет. Старший братец ведь окажется замешан, если император прознает об этом.
Тан Цинь вздохнул.
— Ваше Высочество, разве вам не ясно, что Великий князь либо станет осторожничать, чтобы спасти себя, либо встанет на сторону молодого князя Юя? Чего вы в итоге дождетесь, если не втянете его в эту историю сейчас?
Наложница Юй ошеломленно застыла. Наконец, она собралась с духом и решилась:
— Хорошо. Раз он не хочет мне помогать, я должна его заставить... Только этого будет мало. Помоги мне разнести эту весть еще и по всему дворцу. Разве ее не хотят утаить?.. Что ж, я намерена сделать так, чтобы о ней узнали все.
Таким образом, весьма щекотливые детали из жизни императорского семейства разом стали известны как во дворце, так и за его пределами.
Император Чунань, который уже давно не появлялся на утренней аудиенции, в этот день собирался выйти ко двору, но, услышав новости, все отменил.
По стечению обстоятельств Юй Шэ туда тоже не явился. Его отсутствие заставило придворных чиновников решить, будто он не пришел намеренно, дабы избежать подозрений, и они тоже поверили слухам, будто матерью Юй Шэ была младшая наложница Чжун.
После утренней аудиенции члены императорской семьи и Цензорат разразились массой вопросов. Их задавали те, кого Ши Цзинь отправлял за Чжун Ванем, люди, направленные Юй Шэ, и несколько чиновников, связанных с Сюань Цзином и Сюань Цюном. Складывалось впечатление, будто они заранее сговорились. На государственную канцелярию пролился целый дождь обращений примерно одного и того же содержания. И во всех звучал один вопрос: а действительно ли Юй Шэ отпрыск императора?
Многие принялись строить предположения. Исключение составили лишь давние союзники поместья князя Юя.
Император Чунань мрачно взглянул на гору документов. Его взгляд потемнел.
— Что ж, в этот раз люди князя Юя предпочли держаться в стороне.
Евнух, занимавшийся при императоре выверкой указов и ведавший его кистью и тушью, прошептал:
— Князь благоразумен и предан. Разумеется, он не стал бы так легко верить слухам.
— Но как так получилось... что как бы мы ни допытывались, кажется, будто все указывает, что эти слухи пошли из поместья князя Юя? — Вид императора Чунаня пугал. — Несколько дней назад Цюн-эр проявил непослушание и принялся копаться в старых делах. Мы спросили, не слова ли его дяди тому причиной. Но Цюн-эр упрямо твердил, что все не так. — Он усмехнулся.
Понизив голос, он произнес:
— Цюн-эр готов сидеть взаперти, лишь бы не предавать дядю. Так что он относится к нему с куда большим почтением, чем к собственному отцу-императору...
Его взгляд налился яростью. Евнух хранил гробовое молчание, не смея издать ни звука.
— Есть еще что-нибудь, связанное с князем Юем? — спросил император Чунань.
Евнух покачал головой.
— После утренней аудиенции князь Юй сам не входил во дворец, но попросил дворцовых слуг вместо него засвидетельствовать почтение Императорской наложнице Юй. Он явно спешил. В своей просьбе он сказал Ее Высочеству убедиться, что Его Высочество Пятый принц раскаивается, как следует, и призвал Ее Высочество поразмыслить о своем положении за закрытыми дверями, а также не слушать никаких слухов и не верить тому, о чем болтают. В поместье князя Юя переполох. Словно... там и впрямь ничего не знали заранее, — закончил он.
— Из-за чего мы еще больше не верим. — Услышав его слова, император Чунань усмехнулся. — Если Цензорат начинает расспрашивать о делах, касающихся императорской семьи, — неважно. Так зачем тогда сюда же вмешались чиновники? Кто поверит, что, как ты сказал, все случилось само собой?
Император Чунань бросил обращение, которое держал, на пол.
— Одни беспочвенные слухи. Нам тут сказать нечего.
Ведавший выверкой указов евнух поднял документ и тихо спросил:
— Ваше Величество не оставит никаких указаний?
— Нет, — устало ответил император Чунань. — Скажи почтенным чиновникам из канцелярии, чтобы они тоже ничего не писали по этому поводу. Кроме того, пусть кто-нибудь выяснит, кто поднимает суматоху, распуская эти слухи.
Евнух подтвердил, что все будет сделано. Император Чунань поднял на него взгляд.
— Где Цзыю? Он сегодня не входил во дворец.
Евнух покачал головой.
— Он сказался больным. Но после более тщательным расспросов передали... передали...
Император Чунань нахмурился:
— Возможно, что он заранее знал, что сегодня произойдет?
— Нет-нет, — поспешно ответил евнух. — Передали, что молодой господин Чжун нехорошо себя чувствует. Поэтому молодой князь Юй... не может покинуть дом.
Император Чунань не знал, плакать ему или смеяться:
— Ох, Цзыю.
Евнух попытался угадать, о чем тот сейчас думает.
— Похоже, в последнее время молодой князь Юй потратил немало сил на этого молодого господина Чжуна, — тихо произнес он. — Может, Ваше Величество...
Император Чунань мгновение помолчал, а затем покачал головой.
— Забудь. Пусть поступает, как знает. Чжун Вань мужчина, какой от него может быть вред? Я не стану играть роль злодея.
Евнух заговорил еще тише:
— Но молодой господин Чжун... Как бы там ни было, он по-прежнему член семьи Чжун.
Веселье тут же исчезло с лица императора Чунаня.
— Я не стал его трогать именно потому, что он из семьи Чжун.
Евнух нахмурился, но почти тут же сообразил.
— Конечно. Чем сильнее молодой князь Юй привязан к молодому господину Чжуну, тем усерднее он станет помогать Вашему Величеству скрыть те события! Иначе если молодой господин Чжун узнает, почему погибла вся семья Чжун, он несомненно покинет молодого князя Юя...
Император Чунань свел брови. Евнух тут же захлопнул рот.
Прошло немало времени, прежде чем он произнес:
— Ваше Величество мудры. Этот слуга все никак не мог понять, почему вы были так снисходительны. Теперь же я вижу, что управлять молодым князем Юем таким образом — замечательная идея.
— Цзыю — дитя, которым весьма нелегко управлять, если он зол, — вздохнул император Чунань. — Нам так никогда и не поладить. Из-за случившегося Цзыю пострадал. — Он потер лоб. — Иди... подари ему что-нибудь. А еще скажи, чтобы он пришел во дворец и засвидетельствовал нам свое почтение, если он ничем не занят. Чем больше снаружи ходит слухов, тем тише он должен себя вести. Иначе разве это не стало бы доказательством его вины? А еще... Спроси. Если Чжун Вань поправился, скажи, чтобы он тоже пришел. Цзыю его не пустил, когда мы в прошлый раз вызывали его во дворец. Теперь мы велим им явиться вместе. Теперь-то он уже не должен быть против, верно? Мы опасаемся, что он и не собирается этого делать...
Император Чунань нахмурился.
— Как знать, насколько расстроился Цзыю из-за того, что стали болтать такое.
Усадьба, принадлежащая поместью князя Юя
Юй Шэ и впрямь был расстроен донельзя.
С самого утра Чжун Вань всеми силами показывал, насколько он несчастен.
— Знаешь, как бы это выглядело, будь я женщиной? — не прекращал жаловаться Чжун Вань. — Словно ты заставил меня выпить горшок отвара из сафлора*! Тогда я никогда бы уже не смог понести**. Как у тебя может быть такое злое сердце?
*Сафлор красильный, американский шафран, дикий шафран, красильный чертополох (лат. Crthamus tinctrius) — однолетнее растение; вид рода Сафлор семейства Астровые, или Сложноцветные. Древняя масличная и красильная культура (в Древнем Египте использовали для окрашивания повязок при мумифицировании). В то же время о целебных свойствах сафлора упоминается еще древнегреческим врачом Диоскоридом, который рекомендовал его принимать при некоторых заболеваниях. Несмотря на массу положительных свойств, сафлоровый чай не рекомендуется употреблять беременным женщинам из-за угрозы выкидыша или преждевременных родов.
**Кто о чем, а Чжун Вань все о том же ХДД
— Я делаю это для твоего же блага... — принялся терпеливо его уговаривать Юй Шэ.
И тут Чжун Вань не выдержал.
— Ты делаешь из меня евнуха для моего же блага?
Юй Шэ растерялся:
— Какой ещё евнух? Это просто лекарство, чтобы немного унять пыл.
— Тогда почему я должен его пить? — Чем больше Чжун Вань думал об этом, тем в больший ужас приходил. — Цзыю, порой я и впрямь тебя не понимаю. Зачем ты с таким жаром создаешь проблемы из ничего? Мы живем в этом доме вдвоем, но тебе каким-то образом удалось сделать нашу совместную жизнь сложнее, чем в гареме. Разве это лекарство чем-то отличается от того, что одна наложница в какой-нибудь семье дает другой, борясь за внимание?
Юй Шэ пришел в еще большее замешательство:
— О чем ты говоришь? Какие наложницы?
Чжун Вань же все никак не мог понять.
— Или ты считаешь, что у меня слишком много свободного времени? Боишься, что я заскучаю, пока лечусь? В усадьбе нет наложниц, вот ты и решил сам со мной побороться?
Юй Шэ растерялся окончательно.
— Я просто хотел немного остудить твой пыл... — торопливо попытался объяснить он.
— И зачем мне его остужать? — Чжун Вань настороженно посмотрел на Юй Шэ. — Теперь я даже опасаюсь, что однажды ночью ты обреешь меня наголо, пока я сплю, и заставишь уйти в монахи.
— С чего бы мне вдруг тебя брить? — Юй Шэ заставил себя сохранять спокойствие. — Сегодня при дворе поднялся переполох. Мы долго планировали, и вот сегодня борьба началась. Мне все-таки нужно съездить во дворец. Будь умницей и выпей лекарство. А я поеду.
Чжун Вань забился в угол.
— Не буду.
Юй Шэ нахмурился.
— Ты...
— Что, позовешь кого-нибудь, чтобы он влил его в меня силой? — настороженно спросил Чжун Вань.
И все же у него еще оставалась крошечная надежда.
— А может, ты сам напоишь меня изо рта в рот?
Юй Шэ и сам этого хотел, но опасался, что опять распалит Чжун Ваня, если так поступит. Поэтому он лишь сказал:
— Забудь. Не хочешь пить — не надо. Я пойду. А ты хорошенько отдохни.
Чжун Вань в полной растерянности вновь улегся в постель. Чем больше он думал, тем сильнее ему казалось, что Юй Шэ ведет себя странно. Вскоре вошел управляющий Фэн. В руках у него был какой-то свиток*.
*画轴 huàzhóu — картина в свитке, свиток (с картиной в стиле 國畫 гохуа или каллиграфической надписью).
Чжун Вань сел.
— В чем дело?
Управляющий Фэн торопливо заговорил:
— Шицзи специально перед тем, как уехать, пошел в кабинет и написал этот свиток для молодого господина. Он хочет, чтобы молодой господин повесил его в изголовье постели так, чтобы каждый день тот был перед глазами.
Чжун Вань улыбнулся. Наконец-то этот безумец понял, что сильно его обидел. Неужто сообразил порадовать любовным стихотворением?
Вот только...
Чжун Вань чуть нахмурился, глядя на свиток в руках управляющего Фэна. Тут и листка бумаги бы хватило. К чему же он так размахнулся?
Не дожидаясь, пока Чжун Вань заберет его ношу, управляющий Фэн развернул огромный свиток. На нем изящным, стремительным почерком Юй Шэ были тщательно выписаны шесть крупных иероглифов.
«Чти моральные принципы. Подавляй человеческие желания*».
Чжун Вань просто лишился дара речи.
*存天理，灭人欲cúntiānlǐ mièrényù — Высший небесный принцип; надо подавлять человеческие желания.
Это высказывание (存天理, 灭人欲 «[Чтобы] сохранить моральные принципы, [нужно] уничтожить человеческое желание») является одним из главных мыслений неоконфуцинаства Чжу Си.
На практике же оно фактически, в том числе, означает ограничение отношений между мужчинами и женщинами, а если более обще — требование умерять половое влечение.
Короче, на месте Чжун Ваня я бы уже давно надела этому морализатору фигову ночной горшок на голову.