Посредник
Вернувшись в свой двор, Юй Шэ первым делом принялся разыскивать управляющего Фэна, чтобы задать ему парочку вопросов. К примеру, не ударялся ли Чжун Вань головой. Управляющий Фэн яростно закивал:
— Именно так. Когда он вернулся вчера ночью, ссадина все еще кровоточила.
Юй Шэ подавил желание его поколотить. Чувствуя себя совершенно разбитым, он прошептал:
— Тогда почему ты мне не сказал?
Управляющий Фэн беспомощно посмотрел на Юй Шэ. Он никак не мог понять, с какой чего ему понадобилось вести подобные разговоры наедине. Такую заметную ссадину не разглядел бы только слепой.
Управляющий Фэн осторожно спросил:
— Шицзи только что виделся с молодым господином Чжуном? Ему лучше?
Юй Шэ не ответил.
— Три письма и шесть обрядов*... — Казалось, он совершенно пал духом. — Неважно, что мы каждую ночь проводили в одной постели, так и не совершив их... Когда он болел, я действительно... действительно...
*三书六礼 sān shū liù lǐ — 6 основных ритуалов, с помощью которых заключался брак в Древнем Китае. Три письма 三书 — письмо с просьбой (отправляет семья жениха семье невесты, официальное предложение брака), письмо с подарком (семья жениха отправляет невесте незадолго до свадьбы), свадебное письмо (отправляется в день бракосочетания, в котором сообщается, что невеста принята семьей жениха). Шесть обрядов 六礼 — предложение, дни рождения, выкуп за невесту (обручальные подарки), свадебные подарки, организация свадьбы и свадебная церемония.
— Шицзи? Шицзи? — осторожно окликнул управляющий Фэн.
Он уже было собирался аккуратно продолжить расспросы, как тут снаружи сообщили: прибыли Ее Высочество принцесса Аньго и барышня из поместья князя Цяньаня. Управляющий Фэн от удивления совсем растерялся.
— С чего бы им приезжать вместе?
Передавший сообщение слуга тут же все объяснил, и управляющий Фэн посмотрел на Юй Шэ:
— Встретимся сперва с принцессой? Шицзи? Шицзи?
Казалось, Юй Шэ лишь сейчас очнулся ото сна. Не раздумывая, он приказал:
— Впустите Сюань Цунсинь.
Управляющий Фэн на мгновение нерешительно замер.
— Возможно, это не лучшая идея. Этот старый слуга полагает, что барышня пришла повидаться с молодым господином Чжуном. Шицзи нет нужды встречаться с ней.
— Почти наверняка она пришла просить о снисхождении к своему старшему брату. Чжун Ваню не нужно видеть ее. — Юй Шэ слегка поправил одежды. — Пригласи ее войти.
Не в состоянии ничего поделать, управляющий Фэн отправился выполнять распоряжение.
Юй Шэ постарался совладать с эмоциями и в зале для приемов* стал ждать Сюань Цунсинь.
*堂屋 tángwū — средняя комната, приёмная; зал, гостиная. Церемониальное помещение в традиционных китайских жилищах. Также использовалось для почитания предков и богов, поклонения небу и земле, празднования свадеб и похорон и отпугивания злых духов.
Когда они увидели друг друга, каждый таил в душе собственные намерения. Никто не произнес ни слова.
Юй Шэ знал о своем родстве с детьми князя Нина. Но от того, что он ненавидел родную мать, он не испытывал к ним ни малейшего тепла. Столько внимания он уделил Сюань Цунсинь только лишь из-за Чжун Ваня.
При этом Юй Шэ отличался некоторым занудством и вниманием к мелочам. В душе он считал поместье князя Нина родным домом Чжун Ваня. Не важно, насколько сильно он не хотел встречаться с детьми князя Нина, необходимое уважение по отношению к ним следовало выказать. Иначе, разве посторонние, узнав об этом, не решили бы, что Чжун Вань совершенно ничего для него не значит?
Разве тогда, как сказал Чжун Вань, это бы не означало, что его положение в усадьбе непрочно?
Сюань Цунсинь, в свою очередь, чувствовала себя слегка неловко.
Когда она была младше, ее совершенно ни в чем не ограничивали, как то следовало делать с девочкой. В Цяньани ее старший брат правил безраздельно. Но и он тоже не мог справиться с ней. Она росла, не придерживаясь никаких правил и приличий, которые подобало бы соблюдать барышне из подобной семьи. Лишь приехав в столицу, она поняла, до чего сложен этот мир, а спустя полгода жизни в столице, после того, как ей пришлось пережить то, что случилось с Сюань Жуем, последние острые углы в ее нраве окончательно сгладились.
Чжун Вань очень хорошо оберегал их. Она не имела ни малейшего понятия о том, что связывает его и Юй Шэ.
После истории с Сюань Жуем Сюань Цунсинь вернулась в поместье и хорошенько расспросила управляющего Яня и Линь Сы. Лишь тогда она поняла, что та Куафу на самом деле Юй Шэ.
Теперь, когда Сюань Цунсинь знала обо всем, что случилось в прошлом, ее сердце переполнили самые разные чувства. Она допускала, что, возможно, Чжун Вань никогда уже больше не вернется в их поместье.
Юй Шэ же думал лишь о том, как загладить свою вину перед Чжун Ванем. У него не было ни настроения, ни времени сидеть с Сюань Цунсинь.
— С какой просьбой барышня пришла сюда? — спросил он.
Он давно уже решил, как поступит с Сюань Жуем. Также он определил, как в будущем быть с Сюань Цунсинь и Сюань Юем. Решив, что станет говорить, он принялся ждать, когда гостья озвучит просьбу.
Сюань Цунсинь на мгновение нерешительно замерла, а затем начала:
— Чжун Вань...
Юй Шэ поднял на нее взгляд.
Изо всех сил Сюань Цунсинь постаралась вести себя скромно и почтительно.
— Чжун Вань на самом деле ничего не знал о замыслах моего старшего брата. Пусть шицзи не вымещает на Чжун Ване свой гнев за то, что сделал мой брат.
Юй Шэ удивленно уставился на нее.
— Ты... тревожишься о Чжун Ване?
Сюань Цунсинь приготовилась идти на крайние меры*. Старший брат в любом случае навлек на себя беду сам. Его уже не спасти, а потому что толку переживать за него. Вместо этого она принялась изо всех сил пытаться выгородить Чжун Ваня. Тогда он смог бы до конца жизни прожить в мире и покое в боковом дворике Юй Шэ.
— Он не слишком здоров, — тихо заговорила она. — Время от времени его болезнь возвращается. Пусть шицзи... не обращается с ним жестоко из-за того, что сделал мой старший брат.
*壮士断腕 zhuàngshìduànwàn — смелый муж отрубает руку, укушенную змеей; обр. решительный; неотложный; предпринять решительные меры; пойти на крайний шаг.
Юй Шэ прищурился.
Вдруг он вспомнил слова Чжун Ваня, которые тот сказал после того, как как-то раз его обманул.
Обычно, если супруги ссорятся, старшие родственники мирят их.
Хоть Чжун Вань вечно учинял беспорядок, его слова были правдой.
Юй Шэ посмотрел на Сюань Цунсинь. У него появилась мысль, которую вполне можно было бы назвать омерзительной.
Он прекрасно знал, насколько Чжун Вань беспокоится о близнецах.
Их с Чжун Ванем жизни были не из легких, у них просто не имелось ни одного старшего родственника, на которого можно было бы положиться, однако сейчас он мог использовать эту девушку.
Юй Шэ молча перевел взгляд на безделушки у него на столе, а затем тихо произнес:
— По правде говоря, между мной и Чжун Ванем и впрямь есть противоречия*.
*隔阂 géhé — быть отрезанным от (кого-л.); быть разделённым (отчуждённым); разобщённость, отчуждённость, разрозненность, отсутствие взаимопонимания.
Да знаю я, подумала Сюань Цунсинь.
Про себя она на чем свет стоит поносила Сюань Жуя, который не добился ничего, лишь терпел провал за провалом. Изо всех сил стараясь говорить уважительно, она повторила:
— Шицзи не следует слушать чужие слова. Я могу подтвердить, что Чжун Вань действительно...
— Ты не поняла. — Юй Шэ глубоко вздохнул. — Я ничуть не подозреваю его из-за Сюань Жуя.
Сюань Цунсинь нахмурилась.
— Если причина не в моем старшем брате, то в чем же?
Юй Шэ выглянул в окно и расплывчато пояснил:
— Позавчера я разговаривал с Чжун Ванем о давних делах. Разумеется, они определенным образом связаны с твоим старшим братом. После разговора... Чжун Вань сбежал.
Сюань Цунсинь страшно перепугалась:
— Сбежал? Куда?
На этот вопрос Юй Шэ отвечать не стал.
— Я страшно волновался. Он вернулся раненым. После этого он заболел. Когда я снова пришел повидать его, он... он словно полностью переменился.
Юй Шэ обнаружил, что ему непросто продолжить. Он немного помолчал, а затем сказал:
— Он не хочет близости между нами.
Сюань Цунсинь сглотнула. Она знала, что ей не следует ничего этого слышать, но не удержалась от вопроса:
— Почему?
Юй Шэ покачал головой.
— Я не знаю. Он бранился на меня, наговорил столько всего неприятного. И даже сказал, что хочет заколоть меня мечом и ни за что не позволит осмотреть его рану.
Сюань Цунсинь побледнела от страха.
— Чжун Вань... он не такой.
И тут ее осенило.
— Быть может, он винит тебя? Считает, что ты виноват в том, что не спас моего старшего брата?
— Я не знаю, — уклончиво ответил Юй Шэ.
Сюань Цунсинь в ярости воскликнула:
— Сюань Жуй сам нарвался! Хорошо уже, что остался жив. Как Чжун Вань может быть настолько безрассуден, чтобы защищать его?
Юй Шэ опять промолчал.
Он встал, но вскоре вернулся обратно, принеся разбитую, а затем заново склеенную глиняную фигурку, и протянул ее Сюань Цунсинь.
— Я потратил целую ночь, чтобы ее починить, — тихо произнес он. — Отдай ему... и передай кое-что на словах. Попроси его, чтобы он больше меня не винил.
— Разумеется. Я выбраню Чжун Ваня, если он посмеет рассердиться на тебя.
Сюань Цунсинь посмотрела на крошечную глиняную фигурку у себя на ладони, и ей сделалось грустно.
— Наверно, он бросил ее на землю, и тебе пришлось потратить немало сил, чтобы ее починить?
Юй Шэ отвел взгляд, покачал головой.
— Не спрашивай.
Сюань Цунсинь захлестнуло новой волной ярости, и это стало последней каплей. Тщательно завернув фигурку в носовой платок, она последовала за управляющим Фэном к Чжун Ваню.
После недавнего нелепого происшествия Юй Шэ и впрямь не находил в себе наглости вновь увидеться с Чжун Ванем, и теперь он взмолился про себя, чтобы от Сюань Цунсинь был толк и она помогла ему справиться с этим испытанием. Затем он встал и направился на встречу с принцессой Аньго.
Чай в главном зале уже остыл.
Принцесса Аньго явно была в ярости. Она прекрасно видела, что Юй Шэ пришел, но сделала вид, что ничего не заметила. Даже не подняла на него взгляд.
Юй Шэ сел. Велел принести ему свежий чай.
Не дожидаясь, когда та не выдержит и примется за расспросы, он спросил:
— Принцесса ведь тоже получила императорский указ?
Лицо принцессы Аньго позеленело. Через некоторое время она что-то неразборчиво произнесла в знак согласия.
Юй Шэ помолчал, а затем неторопливо спросил:
— Император еще не сменил мне фамилию. Что об этом думает принцесса?
Принцесса постаралась подавить ярость, но голос все равно прозвучал резко:
— Да разве можно сменить фамилию так быстро?
— Принцесса ведь в прошлый раз говорила, что здоровье императора не из лучших? — равнодушно отозвался Юй Шэ.
Принцесса Аньго потрясенно застыла.
— Император слегка переоценивает себя*. — Голос Юй Шэ звучал едва слышно. — Он хочет использовать нас с Сюань Цюном, чтобы мы уравновесили друг друга и его последние минуты прошли в мире и покое. Я-то могу подождать, а вот Сюань Цюн? Он позволит мне жить?
*自负 zìfù — быть чрезмерно уверенным (напр. в своих способностях); самодовольный; самонадеянность, самоуверенность, самодовольство; самому отвечать (за что-л.).
Принцесса Аньго нахмурилась.
— Брат-император уже тебя признал. Он явно предпочитает тебя Сюань Цюну. Так о чем тебе волноваться?
— Пока я не взошел на трон, я ни дня не могу чувствовать себя спокойно. — Взгляд Юй Шэ сделался нечитаемым. — Мне необходимо опять раздуть пламя.
Отчитывать его принцессе Аньго было некогда, она лишь встревоженно спросила:
— Что ты собираешься сделать?
— Пусть принцесса сделает для меня кое-что, — непринужденно отозвался Юй Шэ. — Нужно, чтобы все узнали подробности моего появления на свет.
— С ума сошел?! — Принцесса Аньго вскочила на ноги. В смятении она выглянула наружу, а затем едва слышно продолжила. — Ты сошел с ума? Разве можно, чтобы посторонние... узнали историю твоей родной матери?
— А почему бы и нет? — безмятежно отозвался Юй Шэ. — Император уже признал меня своим сыном. Неважно, кто моя родная мать, потому что мой родной отец — император. Моему положению это ничем не угрожает. Если я должен взойти на трон, так и будет.
Это уничтожило бы репутацию всех троих: императора, младшей наложницы Чжун и его самого.
Юй Шэ было плевать.
Принцесса Аньго все никак не могла поверить:
— И все-таки, чего именно ты добиваешься?
— Я хочу надавить на императора вместо князя Юя. Вести о вчерашних событиях застанут князя Юя врасплох. Не сумев понять, как так вышло, что обвинения* легли на Сюань Цюна, он наверняка окажется растерян и напуган. В такой момент он не станет прибегать ни к каким уловкам. Но уже на следующий день он будет знать, как ответить, и станет ждать возможности нанести удар.
*黑锅 hēiguō — чёрный горшок (обр. в знач.: несмытая обида; клевета, ложные обвинения).
Юй Шэ покачал головой.
— Я ждать не могу. Если не будет действовать он, это за него сделаю я.
От злости принцесса Аньго даже рассмеялась.
— Ты будешь действовать вместо него? Разве ты не разделяешь его и меня?
Юй Шэ не сдержался от смешка.
— Принцесса, мы же уже это обсуждали. Ты в любой момент можешь переметнуться на сторону Сюань Цюна и помочь ему. Я тебя удерживать не стану. Но разве ты не говорила, что всем сердцем желаешь помочь мне?
Принцесса Аньго просто лишилась дара речи.
Она снова села и очень долго молчала, прежде чем спросить:
— Ты... Что я должна сделать?
— Полагаю, у принцессы есть свои люди в поместье князя Юя. Воспользуйся ими, — ответил Юй Шэ. — Распусти весть, что меня родила младшая наложница Чжун.
Очень долго принцесса Аньго ничего не отвечала, а затем швырнула свою чашку о землю, вскочила и, так ни слова и не произнеся, ушла.
Управляющий Фэн, напуганный до полусмерти, вошел в зал, поклонился и подобрал осколки.
— Так принцесса согласилась или нет? — спросил он.
Юй Шэ усмехнулся.
— Разумеется, согласилась.
Вот только управляющий Фэн все никак не мог успокоиться.
— Шицзи... Разве мы можем оставаться спокойны, когда такое важное дело поручено принцессе?
Юй Шэ уже совершенно успокоился.
— Ничего страшного не случится.
В любом случае принцесса Аньго была всего лишь ширмой.
Подробности его появления на свет должны были просочиться из дворца Императорской наложницы Юй. И исходить они будут из уст Тан Циня, того самого старого евнуха, ставшего ее доверенным помощником.
Наконец-то эти двое старых мерзавцев, столько времени проболтавшиеся без дела, пригодились.
Юй Шэ потер точку между бровей. Еще раз обдумал весь план. Совсем недавно он опять был не в себе и теперь не слишком-то себе доверял. Поэтому он хотел обсудить его с Чжун Ванем, чтобы тот убедился, что он ничего не упустил.
Вот только...
— Сюань Цунсинь все еще у него во дворе? — спросил Юй Шэ.
Управляющий Фэн нервно кивнул.
Юй Шэ чувствовал себя немного виноватым, а потому снова сел, дожидаясь от Сюань Цунсинь хороших вестей.
Двор Чжун Ваня
Чжун Вань сидел в постели и во все глаза таращился* на Сюань Цунсинь, которая, полностью уверенная в своей правоте, с жаром убеждала** его.
*目瞪口呆 mùdèngkǒudāi — вытаращить глаза и онеметь; остолбенеть, обалдеть, быть ошарашенным.
**振振有词 zhènzhènyǒucí — кто уверен в своей правоте, у того и слова найдутся; обр. красноречиво говорить.
— Хоть вы оба мужчины... Не будем об этом. Я не очень хорошо разбираюсь в любви и всяких чувствах, но раз вы двое хотите быть вместе, будьте друг к другу терпимее, — настойчиво убеждала Сюань Цунсинь. — Так нет, чуть ссора, так сразу надо вещи швырять. А потом ты еще и убегаешь и где-то пропадаешь всю ночь напролет?
Чжун Вань растерялся.
— Что я кинул?
Сюань Цунсинь протянула ему маленькую глиняную фигурку и озадаченно спросила:
— Обычно ты так добр к нам, никогда не выходишь из себя. Почему ты не можешь и к нему относиться чуточку лучше? Разве вы не влюблены друг в друга с детства?
Чувствуя, как слова застревают в горле, Чжун Вань с трудом выдавил*:
— Да твою ж мать... Что он тебе наговорил?!
*如鲠在喉 rúgěngzàihóu — как кость в горле; палка в колесе; заноза в пятой точке. «Давиться костью рыбы в горле», то есть говорить с трудом.
— Все продолжаешь его бранить? Это не он мне сказал. Перестань несправедливо обвинять его. — Сюань Цунсинь недовольно посмотрела на Чжун Ваня. — Я сама слышала, как у ворот усадьбы болтали, что ты то и дело поднимаешь шум на пустом месте, заливаешься слезами и как-то даже из-за ерунды вызвал его из государственной канцелярии. Разве это не так?
Чжун Вань так старался сдержаться, что у него даже заболело в груди. Он кивнул:
— Признаю, это так.
— И тебя это совсем не задевает, да? Знаешь, какое у шицзи мягкое сердце? Он так нежен и осторожен с тобой.
С большим трудом Чжун Вань выдавил:
— Мне жаль...
— Ты должен говорить это не мне. Скажи это шицзи, — вздохнула Сюань Цунсинь. — Раньше я слышала, что у молодого князя Юя дурной нрав, и каждый день до ужаса боялась, считая, что он станет мучить тебя. Никогда бы не подумала...
Сюань Цунсинь покачала головой.
— Я слышала, ты сегодня разозлился на него, потому что он захотел осмотреть твою рану? Что за дурное поведение? Разве он не хотел проверить ее для твоего же блага?
Со злости Чжун Вань вцепился зубами в подушку.
Юй Цзыю... и впрямь был настоящим безумцем!
Он что, правда считал, что если заставит Сюань Цунсинь прийти сюда и попытаться его убедить не сердиться, то все сразу же наладится?
Он его задабривал или что? Разве он не взял и послал сюда Сюань Цунсинь, чтобы еще больше вывести его из себя?!
Вот только Сюань Цунсинь, когда соглашалась кому-то помочь, шла до конца.
— Ответь. Ты позволишь ему взглянуть?
У Чжун Ваня вспыхнули уши. Он с такой силой вцепился зубами в подушку, что заскрипела ткань.
— ...Хорошо.