Амазонка бросает вызов

1 августа

Перемены, информация, новые знакомства, усталость – всё это не дало мне вспомнить о том, что я без мобильника, и будильник мне поставить нет никакой возможности, но подумала именно об этом, когда услышала над головой:
- Девчонки, просыпайтесь! – Я рывком села и открыла глаза. Элия открыла дверь, впустив солнечный свет, и ждала, когда мы подадим признаки жизни. Джоанна, ворочаясь, стала избавляться ото сна.
- Мы проспали? – запереживала я.
- Нет, сейчас минут пять шестого, - успокоила внучка настоятеля, - я встала и пошла будить вас.
- Спасибо... блин, а как ты без будильника встаёшь?
- Меня дедушка будит стуком сверху, - хихикнула она, - а у него многолетняя привычка, он с первыми лучами глаза открывает. Да вы не переживайте, я вас каждый день буду будить, мне не трудно.
- Было бы неплохо.
Мы с Джоанной спустили с кроватей ноги и потянулись. Дочь покойного мастера спросила:
- А на могилу отца мне лучше сейчас сходить, или потом?
- Лучше после завтрака, - ответила Элия, улыбаясь и краснея, - в течение получаса у адептов внизу, у их общежития принятие душа... Мимо ходить не надо.
- Они прям на улице моются? – открыла рот я.
- Ну да, обливаются водой в открытых кабинках, ополаскиваются... Это же мужской монастырь, так-то, поэтому им нет смысла где-то прятаться. Это нам не надо соваться... куда не надо.
- А я бы посмотрела, - пошутила я, встав. – А нам тут наверху где-нибудь можно подобное устроить? Ополоснуться на открытом воздухе?
- Вряд ли, только в комнате. Почти вся территория монастыря просматривается из сторожки привратника.
- А, ну да, тогда не стоит, - вспомнила я вчерашнего Мингю, и мы с Джоанной понимающе переглянулись.
- Идёмте, я покажу, где набрать воды, чтобы умыться, - поторопила нас Элия, и мы, облачившись во взятые с собой тобоки, поспешили за ней. Дойдя до колодца, я не стала слушать инструкции, как им пользоваться – всё было просто и всем известно, зачерпнула ведро воды и подняла. – Помочь донести? – дружелюбно предложила Элия. Я покосилась на её субтильное тело.
- Мне? Нет, не надо. – Взяв примерно пятилитровое ведро в одну руку, я пошла обратно в комнату. Джоанна шла рядом, ей было меньше лет, чем мне, где-то на три-четыре года, и у неё не было той подготовки, которая была у меня. Я снова чувствовала себя защитником и опекуном, и мне это нравилось – моя привычная роль. Мне всегда требовался кто-то, о ком надо заботиться, иначе я слишком заморачивалась на своих проблемах и желаниях, и обязательно совершала ошибки. Вот как с Чжунэ, будь он неладен.
- Вы пока приводите себя в порядок, а я принесу вам местную форму, - поняла Элия, что я не пропаду.
- Это обязательно? – не имея ничего против, полюбопытствовала я.
- Ну... - задумалась Белоснежка, - так принято.
- Окей, ждём, - кивнула я. В комнате мы с Джоанной нашли под кроватями два тазика, достали свои зубные щётки, стали умываться и причёсываться.
- Папа говорил, что тут никаких коммунальных услуг, но я не подозревала, что настолько, - не жалуясь, а проникаясь, заметила моя соседка. – Мне страшновато идти на завтрак, там одни парни почти.
- А что в парнях такого? Не волнуйся, - махнула я рукой, успокаивая. Хотя понимала, что это для меня привычно, а для нормальных девчонок оказаться в мужском обществе не очень здорово и легко. – С парнями главное вести себя, как парень, тогда не возникнет никакого дискомфорта, понимаешь? Если начать смущаться и показывать им, что ты девчонка – они сами только об этом думать и будут.
- То есть, нужно грубо разговаривать, рыгать, сплёвывать на землю и всё такое?
- Блин, боюсь, в пределах монастыря это как-то не очень, - осознала я. Похоже, и моё прежнее пацанское поведение устарело. Элия забежала с полотенцами и местными тобоками, и унеслась, извинившись, потому что она должна была помогать готовить завтрак.
Я разложила на постели принесённую одежду, в целом ничем не отличавшуюся от той, что уже была на мне. Мои глаза зацепились за нашивку на левом плече, в форме щита с мордой тигра, вышитой золотой нитью. Вспомнилась история Чимина. Вот такие мелочи иногда становятся судьбоносными. Но это перевесило мои сомнения, и я, сняв свои рубашку и штаны, махнула их на монастырские. Я делала это всё быстро и беззастенчиво, привыкнув на соревнованиях и тренировках к постоянным переодеваниям, Джоанна же ещё немного смущалась даже меня. Да, ей будет труднее.
В комнате стоял кувшин, в который я сразу отлила немного колодезной воды – Элия предупредила, что она питьевая и очень чистая – и чашки. Я промочила горло, хотя, должна заметить, августовское утро в горах было приятнее и прохладнее, чем в городе. Воздух был свежим и умиротворяющим. Когда мы ходили к колодцу, я заметила, как растаяла ночная тишина, и всё наполнилось мягким щебетанием птиц, удаленными звуками жизни, невидимыми шелестами, меканьем коз и куриным кудахтаньем. Началось в деревне утро... Я никогда не жила даже в провинции, вся моя жизнь проходила в столице, но, странно, я не ощутила себя настолько городской, чтобы растеряться в настолько природных условиях. Где-то раздался громкий звук, похожий на гонг, мы с Джоанной пожали плечами, и я опять завалилась на кровать, не зная, чем себя занять.
- Тук-тук? – раздался голос Чимина из-за угла. Дверь в нашу спальню всё ещё была открыта, но он не сунулся в неё, остановившись на галерее в ожидании разрешения.
- Заходи, - позвала я, удостоверившись, что Джоанна уже подпоясалась. Молодой человек встал на пороге.
- Я за вами, идём завтракать? Представлю вас ученикам в столовой, как раз там будут все сразу. Чонгук должен был их предупредить о гостьях, он уже пошёл туда.
И вот здесь, на этом моменте, вопреки моей уверенности в себе, на меня напал какой-то столбняк. Я замешкалась, разнервничавшись. Представить нас, двух девушек, куче парней... Да, я всегда была среди мальчишек, но своих, с которыми с детства, или как равный участник секции. А здесь два инородных тела в мужской обители, всё внимание будет к нам, и все будут понимать, что мы девушки, и с нами нужно быть вежливыми и осторожными, потому, что у золотых так принято – это мне вчера Чимин объяснял, у них особое отношение к женщинам, максимально уважительное и трепетное, и если кто обидит девушку, его же свои и зачмырят.
- Да, идём, - переборов себя, я улыбнулась.
- Я волнуюсь, - честнее призналась Джоанна, пойдя рядом. Я едва не сказала «а я нет», но вовремя вспомнила, что врать тут нельзя. А вот промолчать – можно.
- Забыли мы вам вчера сказать, что сигнал гонга – это призыв на трапезу, - запоздало сообщил Чимин.
- А, мы слышали его, - призналась я.
- Но я всё равно и собирался за вами зайти. Чтобы всё показать.
Мы прошли по галерее и вышли мимо башни настоятеля на верхнюю площадку, с которой начинался центральный спуск. У ворот стоял Мингю, благодаря росту его вряд ли можно было спутать, несмотря на спрятанное под платком лицо, которого я так до сих пор и не видела, вчера не дала темнота, сегодня прикрытие. В тёмно-тёмно серых хакама, черной рубашке и с чёрной повязкой, прячущей лик, он недвижимо стоял на посту, перемещая за нами только глаза. Я перевела взор на монастырь. Вот он, во всей красе, при свете раннего летнего солнца, проснувшийся, утопающий в его золоте и изумрудах листвы. Чьими-то умелыми руками выведенные многоступенчатые клумбы горели красками разных цветов. Вычищенные лестницы вели с яруса на ярус, образовывая как бы этажи в склоне, заканчивающемся обрывом. На каждом ярусе были какие-то постройки в традиционном стиле, в основном одноэтажные, с черепичными крышами и раздвижными, незакрывающимися дверями. Чимин указывал на тот или иной домик:
- Это библиотека, а вон там хранятся хозяйственные орудия, за зданием сарай с козами. Вон там хранится запасная одежда, обувь. В самом низу – дом мастеров и общежитие, они за храмом. – Храм спутать было невозможно, он был самым высоким строением из всех, но не возвышался над башней настоятеля потому, что та разместилась на верхней площадке, а он – на одной из самых нижних. Центральный вход был распахнут, в глубине виднелась золотая статуя Будды с огоньками лампад и свечек перед ней. – А вот и столовая, - указал рукой Чимин, приглашая нас внутрь.
Мой шаг замедлился, и я постепенно начала терять ощущение самой себя и происходящего. Я даже на какое-то время потеряла из поля зрения Джоанну, где она была: сзади, рядом или пошла вперёд? Грубо говоря, у меня сжало очко, прежде чем я переступила порог столовой, а когда я переступила, то всё стало совсем плохо. Меня оглушил скрип одновременно отодвинувшихся скамей и топот враз поднявшихся на ноги нескольких десятков человек. Ослепительная белизна тобоков ударила мне в глаза. Двадцать, тридцать, сорок взглядов устремились в нашу сторону.
- Это Чонён и Джоанна, - представил нас Чимин, указав на каждую, - родственница Рэпмона, которого некоторые из вас, может быть, помнят, и дочь почившего мастера Хана, память которого мы по-прежнему чтим.
Все, как по команде, опустили головы и устроили минуту молчания. Я замерла от дисциплины, отсутствия шуточек, перешёптывания или шума, свойственных обычным мальчишеским сборищам. Кое-как возвращая концентрацию внимания, я отмечала, что здесь есть и совсем юные ребята, почти дети, и уже вполне взрослые, явно старше двадцати.
- Проходите, - указал нам Чимин на столик у дальней стенки, и я заставила себя снова зашагать. Есть такое выражение «пройти сквозь строй» - раньше это было вроде казни. Вот у меня сделалось ровно такое же чувство. Несмотря на то, что юноши склонились перед нами – почтение воинов-монахов перед женщинами – и не сели, пока мы не прошли и не опустились на свои места, я чувствовала, что многие исподтишка подглядывают и разглядывают нас.
Усадив свою задницу, я выдохнула, словно прошла второе испытание после подъема по Кошачьей тропе. Джоанна опустилась рядом. Так и хотелось обернуться и посмотреть на присутствующих ребят, потому что я знала, что те, кто сидят лицами в нашу сторону, наверняка пялятся. Перед нами возникла Элия, с подносом, полным тарелок, который опустила на наш столик. Я обратила внимание на её руки, впервые хорошенько разглядев. Они не были такими же белыми, как вся остальная кожа. Какие-то розоватые, с белыми, как от шрамов, прожилками, до того гладкие, будто их искусственно натянули, а самое главное – на ладонях ни одной линии. Разве так бывает? Тянуло поинтересоваться, но я знала, что будет некрасиво.
- Берите, приятного аппетита, - села она напротив. Следом за ней подошла и та, в которой я интуитивно угадала Заринэ. По имени я предполагала, что она не азиатка, но теперь убедилась в этом. Девушка, смуглая, по чертам не то арабка, не то персиянка, не то узбечка или кто-то там ещё, в отличие от нас, была в тёмной одежде, в юбке, закрывающей ноги до земли, в рубашке, закрывающей руки до кистей, в платке, не позволяющем выглянуть ни волоску. Она вела за руки двух ребятишек, лет трёх и помладше, наверное, недавно только начавшего ходить, потому что он излучал желание двигаться, куда-то спешить, дёргаться и бежать.
- Доброе утро, - поздоровалась она, и, усадив сыновей, одного рядом, а другого себе на колени, принялась их кормить. Элия с улыбкой поглядывала на детей, перемигиваясь со старшим, собранным и серьёзным мальчуганом.
- Хо, познакомься с нашими новыми монастырскими сестрами. Это Чонён, а это Джоанна. Представься им.
- Хо, - произнёс он своё имя и уткнулся в тарелку.
- Мам! - звонко хотел что-то сказать или попросить младший, но Зарине моментально шикнула:
- Тихо! Нельзя шуметь, - и заняла его рисовой кашей. С набитым ртом, он разочаровано замолк. Я ему улыбнулась через стол.
- А этого озорника как у нас звать, а?
- Шер, - погладила его по голове Элия, - или Шерхан. За ним нужен глаз да глаз, да, мелкий бесенёнок?
Я отвлеклась на столовую. Кухню с огромной печкой от помещения со столами отгораживали только такие же столы, делящие пространство на два. Там, за ними, виднелись огромные котлы и чаны, приспособленные для готовки сразу на десятки человек. На стенах висели веники с травами, на полках стопками стояли чашки и тарелки, на полу – вёдра с водой, над некоторыми навесные умывальники, предназначенные для мытья посуды и того, чтобы помыть руки. Умывальник висел и при входе, к еде допускались только с чистыми руками. Вертя головой, я заметила, что соседний столик занимают самые старшие из всех присутствующих: Чимин, Чонгук, мужчина в возрасте, и ещё какой-то круглолицый парень. Скованная, что мне не было свойственно, я надеялась, что моё лицо не излучает чего-то вроде «спасите, помогите, аааа!». Ну, да, перевес в пользу тестостерона немного сильнее, чем мне было привычно, но это же не катастрофично?
- А мужчина за вами – он кто? – шепотом спросила я у Элии.
- Это мастер Ли, преподаватель теории.
- Он очень мудрый, - вставила Джоанна и, поняв нелогичность своего заявления, обосновала: - Папа всегда так говорил, я, конечно, сама с ним не знакома.
Я больше не стала задавать вопросы, поняв, что приличия монастыря не одобряют болтовню во время еды. Но иногда гул в зале нарастал, из тех, источник которого не найти, просто ребят прорывало и они, надеясь затеряться среди других, срывались на шепоточки, а в совокупности это становилось заметно. Тогда распрямлялась спина Чонгука, он окидывал взглядом столовую, и уровень шума как-то автоматически стихал. Судя по всему, он тут был крутым авторитетом. Его боялись? Странно, разве он не миролюбивый бхикшу? Видя, что я то и дело кошусь на столик с самыми старшими, Элия наклонилась и тихо мне сказала:
- Это уголок мастеров. Там всегда сидят самые уважаемые, учителя, старшие.
- Чимин и Чонгук уже учителя?
- У них уже таны*, кажется, седьмые, по уровню они мастера, но преподают редко, потому что тут редко бывают.
Доевшие адепты и ученики сидели тихо и не уходили, пока не поднялись эти самые уважаемые, и не стали расходиться. Тогда, наконец, ожили разговоры, смех, движения. Элия шустро поднялась, схватив поднос:
- Пойду кормить дедулю и Мингю, они сюда не ходят.
Я встала, ожидая распоряжений. К нам подошли Чонгук с Чимином, подведя и того круглолицего парня, что сидел с ними. С интересом оглядев его, я наткнулась на отсутствие правой руки, и у меня с сожалением сжалось сердце. Ещё вчера рассуждая о том, что золотые могут быть злом, я увидела наглядное последствие того, что с ними может случиться и чем они рискуют.
- Чонён, познакомься, это Нгуен, - указал на него Чимин, - он основной воспитатель и наставник младших учеников, учит начальным основам тхэквондо и других боевых искусств. Заодно отвечает за хозяйственную часть, если вдруг меня не будет, можешь к нему обращаться по любым вопросам.
Едва не протянув руку для пожатия, я успела остановить себя и не совершить оплошность. Нгуен мне улыбнулся:
- Когда-то у меня было прозвище Вездесущий, потому что лез, куда только мог, - он поднял культю, - вот, долазился, теперь живу тут постоянно, потому что отвоевался, и мало на что гожусь.
- Но-но, не прибедняйся, - похлопал его по плечу Чимин. – Ты и левой тут многих положишь.
К нам подошёл тот самый мастер Ли, которого нам тоже представили. Чонгук подхватил на руки Шера, освобождая Заринэ от одной заботы, и позвал Джоанну туда, куда она и хотела – на кладбище. Милая экскурсия в компании парня-красавца. Романтика. В сопровождении прихрамывающего мастера Ли они ушли.
- Что ж, - развёл руками Чимин, - сейчас перерыв после завтрака, чтобы улеглась пища, потом начнутся общие спарринги – оттачивание стандартных элементов. Их тоже проводит Нгуен. Площадка неподалёку от общежития, не спутаешь, подходи туда минут через пятнадцать, хорошо? Джоанна подойдёт туда же. А я пока с Мингю ещё пару мешков подниму. Встретимся через пару часиков, на индивидуальных занятиях.
Чимин ушёл, Заринэ и Нгуен взялись мыть посуду (для однорукого он был необычайно ловок, видимо, уже приноровился обходиться вот так), к ним присоединилась вернувшаяся Элия. Я не знала, куда себя применить. Отдыхать и расслабляться? Нет, я же не на курорт приехала. Я вышла из столовой, и натолкнулась на ещё не рассосавшееся столпотворение адептов. Кто-то сидел на лавочке, кто-то беседовал стоя, группками по два, три, четыре человека. Но стоило мне появиться, многие стали коситься. Неловко как-то. Может, мне тоже стоило прикинуться юношей? Чёрт, поздновато.
- Привет, - нарисовался передо мной один из парней, - я Сону.
- Очень приятно, - машинально протянула я руку. Он на неё посмотрел.
- Нет, Чонгук нам сказал кроме как во время занятий вас не сметь трогать.
- А если я с горы буду падать, тоже не подхватишь?
Он почесал затылок.
- Про это Чонгук ничего не сказал.
- Ладно, хрен с ним, - опустила я ладонь. – Давно уже тут? – Мне кажется, мой вопрос прозвучал как от новенького арестанта давнему заключенному.
- Седьмой год, мы с Даниэлем тут из самых «стареньких», - он кивнул на одного из своих товарищей и подозвал его к нам. – Вот, это Даниэль.
К нам приблизился один из самых высоких, но самый широкоплечий точно. Потирая узкие глаза, будто ещё не проснулся до конца, он, зевая, со мной поздоровался, напоминая невинным выражением лица и медлительностью большую плюшевую собаку.
- Я помню Рэпмона, - продолжал Сону, - мы как раз пришли в тот год, когда он ушёл, а потом он разок сюда заглядывал. Ты ему конкретно кто?
- Сестра жены.
- О, он женился? Здорово. Или нет, не знаю, он же всё-таки золотой. Я вот, наверное, не буду, когда покину монастырь. Если покину, - он покосился на Даниэля, - пока этот тип тут, у меня нет шансов выиграть осеннее соревнование.
- Осеннее соревнование?
- Да, на звание лучшего, чтобы получить следующий тан. Мы с Дани на данный момент из учеников имеем самый высокий тан, так что, этот увалень явно скоро выйдет в свет.
- Я не тороплюсь, - пробормотал Даниэль.
- Это твоё жизненное кредо, я в курсе, - пошутил Сону, и обратился снова ко мне: - Вот есть такие люди, которые вообще ни к чему не прикладывают усилий, и у них всё равно всё получается на отлично, а бываю я, который надрывается, старается, а в итоге кто-нибудь обходит на повороте.
Я улыбнулась, вполне его понимая. В школе я часто подобное думала о Наён, у которой всё выходило гладко и идеально, сравнивала её с собой, у которой с учебой не клеилось вовсе.
Адепты плавно потянулись в одну сторону, покидая дворик у столовой.
- Они уже на занятия? – спросила я Сону.
- Да. Ты с нами?
- Ага, проводите? Я ещё не была на спортивной площадке.
- Пошли, - согласился он. Даниэль поплёлся рядом третьим.
- А сколько человек учится всего? – полюбопытствовала я.
- Сорок один, кажется. Тридцать один старшей боевой школы, и десять младшей, которые занимаются отдельно, пока что разучивают самое лёгкое. Ну, плюс теперь ты и Джоанна.
Мы добрались до места назначения. Все привычно стали занимать какие-то неформальные свои места, скорее всего, вставали с теми, с кем ближе всего дружили. Я мялась возле Сону с Даниэлем, не зная, куда ещё себя деть? У края площадки лежали боевые палки, нунчаки, тупые деревянные мечи. Наконец показался Нгуен, закончивший свои дела на кухне. Поднявшись на небольшое возвышение, с которого просматривались все ряды учеников, он удовлетворенно покивал головой. Его голос раздался звучно и громко:
- Ну что, приступим! Нас сегодня чётное количество, поэтому сразу можно попробовать спарринги, без оттачивания техники. Чонён! – Я вздрогнула. Все обернулись на меня. – Пожалуйста, подойди поближе, мы выберем тебе пару из учеников средней подготовки, а то ты как-то сразу смело затесалась к ветеранам, - посмеялся он добродушно. Я посмотрела ещё раз на Сону и Даниэля, на ребят в этом же ряду, которым тоже было около двадцати. Видимо, самые умелые. Вздохнув, я двинулась вперёд и остановилась по сигналу ладони Нгуена, где-то посередине толпы. Ближе к возвышению шли мальчишки младше меня, и с ними мне бороться совсем не хотелось. – Достаточно. Рен, возьми себе в пару Чонён, хорошо?
Названный парень поклонился наставнику, потом мне. Я ответила тем же. Монахи Тигриного лога отличались от других буддийских монахов тем, что не брились налысо, но у Рена волосы были даже длиннее, чем у других, и он забирал их в хвост. Женственно красивое лицо (красивее моего точно) странно уживалось со стальной жесткостью мужского взгляда. Нгуен дал знак начинать, и мы встали в позиции. Я попыталась напасть первой, чтобы показать, на что способна, и насколько не надо бояться меня ударить. Обычно парни имели такой предрассудок и не занимались со мной во всю силу. Но я быстро поняла, что у Рена таких предрассудков нет. Отбив мою атаку, он огрел меня совсем неплохо, и налетел сам. Я едва увернулась, но он уже атаковал снова. Краем глаза я обратила внимание, что возвращаются Чонгук и Джоанна, и в тот же миг была положена на лопатки. Рен несильно наступил мне на плечо и посмотрел сверху вниз:
- Будешь считать ворон во время боя – они прилетят клевать твой труп.
- Примета? – хмыкнула я, принимая его протянутую, чтобы помочь мне встать руку.
- Логика.
Я потянула время, отряхиваясь, чтобы последить немного за Чонгуком. Ладно, не последить – полюбоваться. Он о чём-то пошептался с Нгуеном, и тот, взяв под свою опеку Джоанну, куда-то с ней ушел. Отсюда мне показалось, что у неё красные глаза, наверное, плакала на могиле отца. Чонгук же поднялся на возвышение, переняв тренерские обязанности. Ага, это уже интереснее.
- Это что же, - раздался с галёрки голос Сону, - если нас теперь чётное число, мы не будем по очереди заниматься с мастером?
- Если есть желающие – прошу, - улыбнувшись, пригласил Чонгук к себе. Шесть парней отделились, и разве что не бегом поспешили к нему. Он спустился, и взялся тренировать их, одного за другим, точно так же, одного за другим уложив всех без исключений. Пока я любопытно поглядывала на это, столько же раз – все шесть, меня уложил Рен. Я никак не могла сосредоточиться, мне всё было интересно, везде хотелось поучаствовать. Но в результате, когда разочарованные неудачной попыткой, «ветераны» вернулись на свои места, я всё-таки собралась, и сумела одолеть Рена. Радость победы озарила моё лицо. Я тоже подала ему руку, чтобы помочь встать.
- А ты ничего дерёшься, - вынужденно согласился он.
- А то! С семи лет обучаюсь.
- С семи? – Рен с превосходством расплылся. – Я занимаюсь борьбой всего два года.
- И такие результаты?! – выпучила я глаза.
- Это Тигриный лог, детка, - хмыкнул он, потерев локти тобока, чтобы избавиться от песка и пыли. – Мы же тут не тратим время на математику, химию и физику. Только руками-ногами и машем.
- Я всегда мечтала о такой школе, но в обычной, увы, заставляют учить и другие предметы.
Мы прозанимались больше часа, а когда тренировка закончилась, я едва успела догнать Чонгука, уже поспешившего куда-то по лестнице вверх.
- Постой, погоди! – Он остановился и подождал меня, запыхавшуюся. – А куда Нгуен Джоанну дел?
- Она взялась за борьбу всего три месяца назад, ей придётся пока заниматься с младшими учениками.
- Вот как... то есть, я одна буду с парнями тренироваться?
- Да, разве для тебя это что-то новое? – улыбнулся Чонгук. Я покачала смиренно головой. – Сложно было?
- Не очень, хотя Рена я смогла победить всего раз. У него какая-то странная техника, я такую не знаю. Когда мы повторяли во второй части занятия то, что ты показывал, я делала не хуже него, но когда он борется так, как умеет сам – я ничего не понимаю.
- У него многое взято из японских искусств: каратэ, айкидо, дзюдо. Он дополнительно занимается ещё с одним мастером, когда он тут бывает. Сольджун. Возможно, ты видела его на мальчишнике... - Я постаралась припомнить, но никого с таким именем не всплыло в памяти.
- Нет, там было много людей, наверное, не знакомились. А ты сейчас куда?
- Потаскаю ещё пару мешков, и поеду дальше.
- В Сеул?
- Куда придётся, - расплывчато ответил он.
- Ясно... ладно, передавай там привет Намджуну, если будет по пути.
- Хорошо, передам, - поклонился он одной головой, и продолжил движение.
Я, стараясь не теряться, стоя как заблудившаяся посреди лестницы, взяла направление к трапезной. Что-то вроде вдолбленного веками в женщин инстинкта: в любой непонятной ситуации иди на кухню, твоё место там. Но внутри никого не оказалось. Куда делись Элия с Заринэ? Выйдя опять, я огляделась. Ниже, в другую сторону от спортивной площадки, у бани и прачечной, Заринэ таскала воду, готовясь к стирке. Возле неё бегал Хо. Мне хотелось крикнуть и спросить, не знает ли она, где Элия, но я пришла к выводу, что в монастыре орать не стоит. Что ж, можно пойти в крытый спортивный зал, Чимин говорил, что там есть турники, боксёрские груши, оружие.
Взяв это направление, я попала под миграцию адептов куда-то, только они шли мне навстречу стройной шеренгой. И снова любопытные взгляды на меня, внимательные, изучающие. Если так подумать, то кто-то здесь с детства, кто-то с подросткового возраста, то есть, в основном... нет, все без исключения, эти парни – девственники. Ничего себе. У них нет телефонов и интернета, а, значит, кроме Заринэ и Элии они годами не видели девушек. Ничего себе дважды! Да я тут самая развратная? Ладно, не я, Заринэ и Лео.
Быстро выхватив самого говорливого, и почти единственного, кого я знала – Сону, - из рядка шагающих, я спросила:
- Вы далеко?
- Ну это... в поля, поливать там, полоть, траву косить. - Он сам косился на мои пальцы, придерживающие его за локоть, видимо теперь задумавшись над тем, а разрешал ли мне Чонгук их трогать? Может, и не разрешал, но и не запрещал, надо заметить.
- Надолго?
- До обеда. С нами хочешь?
- Да мне вроде дождаться Чимина надо, с ним позаниматься, а так бы я с радостью. – Я отпустила его, и отошла, проводив взглядом их спины. И уже почти загрустив, увидела того, о ком сказала. Чимин спускался сверху, улыбаясь мне и потирая плечи, натруженные мешками.
- Ну что, идём?
- Я уже заждалась... чем мне заниматься, пока не идут уроки борьбы?
- Да чем хочешь, гуляй, читай в библиотеке, с ребятами общайся, с мальчишками Заринэ играй.
- Я всё время боюсь нарушить какое-нибудь правило, - идя по тропинке к залу, призналась я.
- Тут всё не так уж строго. Да, нельзя ругаться, да, нельзя сквернословить, нельзя врать и держать в голове плохие мысли, но, в конце концов, в твою голову никто не залезет, и кроме тебя самой тебе судей нет. Не думаешь же ты, например, что от того, что Мингю замолчал, он перестал грезить девчонками?
- Чонгук запретил парням меня касаться вне тренировочной площадки. Я себя немного больной чумкой чувствую.
- Такое правило действительно есть. Когда мы узнали, кто такая Рэй много лет назад, мы боялись её и пальцем коснуться, чтоб нас не выгнали отсюда. До первого кыпа нельзя разговаривать с девушками, так что с младшими можешь и не пытаться. Как прошло первое занятие?
- Да вроде ничего. Меня поставили в пару с парнем по имени Рен, и он навалял мне с десяток раз.
- Обидно?
- Не, зае... - Чимин накрыл мне рот ладонью, не дав произнести слово до конца. Сурово посмотрел и погрозил указательным пальцем другой руки.
- Нельзя, Чонён, это святое место. – Он убрал ладонь.
- Извини, я же говорила, что буду косячить.
- Ничего страшного, привыкнешь. – Чимин отодвинул дверь, мы вошли, и он задвинул её обратно, развернувшись лицом к залу. Вдохнув воздух поглубже в лёгкие, он поставил руки в боки и произнёс: - Ну, здравствуй, ностальгия!
- Ты тут тренировал Рэй?
- Тут.
- Что ж, она стала, как ты говоришь, очень продвинутым бойцом, лучше многих мужчин. Так что, надеюсь, мне ты тоже откроешь двери в большое будущее. Давай начнём?

Примечания:

*тан – корейское наименование японского «дан», ступеней мастерства в боевых искусствах. Первый тан соответствует белому поясу, десятый – черному. Таны – уровни мастеров (учителей), до них ученики должны пройти степени «кып» (корейское наименование японского «кю»), только в обратной последовательности, от 12 или 10 к первому. После первого кып ученик становится учителем и получает первый тан.