Амазонка бросает вызов

Глава с девчачьими заморочками

- Привет, - ответил Чонгук и, стащив с колена белое полотенце, утёр с шеи пот, поднимаясь. Встав, он вырос передо мной большой фигурой титана Атланта, возложившего на плечи это самое полотенце вместо небосвода, но какая-то тяжесть образовалась во мне, подкашивая ноги и заставляя подгибаться колени. Я ему была примерно по ухо, и хотя в баскетболе я привыкла к высоким, к красивым высоким там не приучали. Чонгук был не в кожаных штанах, в серых, обычных, широких и спортивных. Сделав шаг он выдал, что всё ещё прихрамывает. – Пришла заниматься?
- Да, - почему-то расплывшись в широкой улыбке, покивала я и замерла. Он, не глядя на меня, нагнулся за бутылкой воды, и стал пить. Я не сразу опомнилась, рассматривая вену, идущую к ключице, где ещё блестела влага. Капли не текли, а мелко-мелко искрили кожу, вытертую не насухо. - То есть, я к Чимину, не сюда, конечно. Но он мне сказал, что надо подкачаться, и я оглядывалась тут... надо бы и на тренажёрах тоже себя проявить как-нибудь.
- Чимин сказал, что ты кого-то хочешь побить? – Чонгук покосился на меня какую-то секунду, через плечо, отбрасывая влажную чёлку и отворачиваясь, но этого взгляда с озорной ухмылкой хватило, чтобы мне стало жарче. В общем-то, если объективно оценивать, никакой озорной ухмылка вовсе не была, но Чонгук всегда выглядел как одновременно мухлюющий и невинный, что тому виной было не знаю: прикус, форма губ или разрез глаз, но факт оставался фактом. – Надеюсь, это не было секретом?
- Нет, - засмеялась я, - такая цель у меня имеется.
- Если тебя кто-то обидел, можешь просто сказать и не мучиться. Я или Чимин поставим на место, кого надо.
- Нет-нет, не надо, я вполне могу сама всё сделать.
- Это Чжунэ? – уточнил Чонгук. И я кое-что вспомнила.
- Нет, побить я хочу не Чжунэ, а если бы и хотела, могла бы сделать это уже сейчас – он никчемен в борьбе.
- Приходилось проверять? – удивился молодой человек, закрутив крышечку и отставив бутылку. Теперь он развернулся ко мне, стоял напротив, смотрел на меня, дышал на меня – хоть и не чувствовалось, но движение выдыхаемого им воздуха было в мою сторону, воздействовал на меня ничего не делая, излучая свою жизненную энергию в моё жизненное пространство. Я решила, что имею право на маленькие тайны, пока не приду к убеждению, что нет тайн от меня. Я пожала плечами, меняя направление разговора:
- Он сказал, что знает тебя под другим именем. Какое настоящее, которое знает он, или которое знаю я?
- Которое написано в свидетельстве о рождении, - смущенно наклонил он голову вперёд, выглядывая исподлобья скромным, но как будто бы бросающим вызов взором.
- То есть, имеется третий вариант?
- Я думаю, что понятие «настоящее» - условно, если чаще всего меня зовут Чонгуком, то это и есть моё имя, так?
- А для чего ты обманул Чжунэ?
- Пошутил, - пожал плечами Чонгук. – Он иногда вызывает желание его подколоть. Он ещё что-нибудь рассказывал?
- То же, что и ты о нём. Сказал, что ты связан с плохими людьми. – Я заявила это смело, как всегда и делала. Чжунэ оказался болтуном, и я тоже не собиралась впредь носить в себе то, о чём мы с ним когда-либо говорили. Но прямотой я надеялась и проверить Чонгука, растеряется или нет? Если он порядочный, то начнёт оправдываться, если нет, то юлить, занервничает.
- Ну, и кому из нас ты веришь? – спокойно, не собираясь комментировать информацию от Чжунэ, спросил Чонгук. На такую реакцию я не рассчитывала, но придётся выкручиваться.
- Пока преимуществ больше у тебя, разумеется. Ты друг Намджуна, которого я очень уважаю, и у тебя нет плохой репутации. Известной мне, по крайней мере. Но ты по неизвестным пока причинам, как выяснилось, можешь врать. Хоть и не мне, и всё-таки это считается. Чжунэ в этом плане прозрачнее, может, он и врёт, или пытается врать, но у него на лбу всё написано. К тому же, я его знаю дольше, чем тебя.
- Значит, мы с ним пока на равных идём, - улыбнулся Чонгук, не увидев ничего предосудительного в том, что я в нём усомнилась, или заподозрила что-то. Не пойму, я сама его для себя должна оправдывать? Или не должна? Ему настолько всё равно? Или как понимать это вообще? На равных они идут, ага, один вверх, другой вниз. Чтобы поставить знак равенства между Чжунэ и Чонгуком, нужно сильно скомпрометировать одного, и родиться заново другому.
- Из-за чего у вас с ним натянутые отношения?
- У меня с ним никаких отношений. Я не испытываю к нему неприязни, но в натуре Чжунэ есть такая черта... он как будто всё время пытается показать, что слишком крут для всех нас. Меня это заставляет ставить его на место, на что он обижается и злится, искренне веря, что на место надо поставить меня и однажды он это сделает. Но я-то первым не лезу и не выпячиваюсь.
- Да, я согласна с тобой, он такой, - закивала я, топчась рядом с Чонгуком. Может, хватит нам было уже говорить о Чжунэ? Почему я со всеми только о нём и разговариваю? Это уже испортило мне общение с Югёмом, не хватало повторения ошибки. – А ты... как и Чимин, инструктор по борьбе?
- Я? – Невинный взгляд Чонгука расширился, тёпло-карие глаза заиграли вишнёвым переливом. – Нет, что ты, я принадлежу к буддийской монашеской общине, я не могу заниматься такой работой.
- Ты... принадлежишь чему? – переспросила я.
- Монашеской общине, - повторил он.
- Ты монах? – с недоверием произнесла я, невольно оглядев его для справки с ног до головы ещё раз.
- Да, буддийский. Как в фильмах про Шаолинь, смотрела такие?
- А то! Обожаю киношки с драками, а... Ты немного лохмат для буддиста.
- Не во всех монастырях одинаковые правила.
- Серьги в ушах и походы в качалочку тоже по уставу? – изогнула я бровь дугой. Я не могла поверить во всё это. Он и надо мной шутит, как над Чжунэ?
- Ну, по крайней мере, я не делаю сальто на арене перед публикой, как монахи из театральной трупы того самого Шаолиня, - подмигнул Чонгук, заставив меня подзабыть сомнения, вопросы и логическую цепочку разговора. В этот момент рядом с нами появился Чимин, вхождение которого в зал я как-то проглядела. Он просто оказался между нами, пожимая руку Чонгуку и здороваясь со мной.
- Значит, приглядываешься к тренажёрке, да? – спросил у меня он, и, довольствуясь моим кивком, продолжил: - Новая администратор такая милая, сразу дала мне знать, где вас найти.
- А мне тут Чонгук рассказывал о своём монашестве, - глядя в глаза тому, о ком говорила, сказала я, поймала его лукавую насмешку, сказавшую «проверяешь?», и тотчас переключила внимание на Чимина. На лице Чимина не было сильного замешательства, но на секунду он замер с открытым ртом. – Он монах, оказывается.
- Д-да, - подтвердил Чимин, похлопав друга по плечу. – Монах. Монашеский такой монах. Монастырский.
- Буддийский? – уточнила я.
- Буддийский...? – непонятной интонацией, не то вопрос, не то подтверждение, повторил Чимин, косясь на Чонгука.
- Буддийский, - кивнул он сам.
- Буддийский, - широко улыбнувшись, ещё раз сказал Чимин, развернувшись ко мне.
- Я не очень хорошо знаю эту религию, но разве она не против насилия? А ты занимаешься борьбой.
- Все религии против насилия, - сказал Чонгук.
- Да, насилие – зло, - приложив ладонь к груди, признал атеистичный Чимин, и коварно пришёптывая закончил: - А лёгкое принуждение – сплошное удовольствие. Чонён, идём тренироваться? Нам ещё переодеться надо.
- Да-да, конечно, - пошла за ним я, но он остановился, обратившись к Чонгуку с расстояния:
- Я в выходные уезжаю, ты позанимаешься с Чонён следующую неделю? – Я едва не вспотела от одной этой мысли. Мой личный инструктор – Чонгук, и все, казавшиеся мне до этих пор безобидными захваты и упражнения, приобрели сакральный, эротический смысл.
- Я? – болезненно поморщившись, Чонгук захромал к нам, сгибая ногу в колене ещё сильнее, чем когда я его впервые увидела. – Я же не долечился, я не смогу, Чим.
- Да просто будешь показывать ей, как и что, контролировать и слегка направлять. Чтобы не пропускать много времени и привычка вырабатывалась...
- А как же моя бабушка? Кто с ней будет сидеть?
- Какая...
- Бабуля моя, бабулечка, Чим, ты что? Как есть её фирменный минтай, так ты всегда вспоминал, а как о ней надо заботиться после выписки из больницы, так ты забыл? – Чимин протяжно посмотрел на него, после чего выдал:
- Ладно, потом поговорим.

Мы вышли из зала и направились к лестнице на второй этаж.
- Ответственный внук, - заметила я. – Так нежно говорит о бабушке, редко такое встретишь.
- Угу.
- Далеко уезжаешь?
- Да, на соревнования за границу.
- Здорово! – оценила я, представив перелёты, путешествия в новые места, знакомство с огромным миром, номера разных гостиниц, чемпионаты; как всё-таки тянул меня такой же род занятий! Или образ жизни? Одно с другим нераздельно, но гастролировать с концертами я бы не хотела, а вот разъезжать по причине соревнований – с удовольствием. – Чимин, если не секрет, ты нормально зарабатываешь всем этим?
- На жизнь хватает, а что?
- Ты спрашивал меня, кем я хотела бы стать, и я подумала, а могла бы я заниматься тем же самым? - Чимин остановился в коридоре, не доходя до нашего малого зала и, положив руку мне на плечо, доброжелательно улыбнулся.
- Ты уверена?
- Я не смогла придумать больше ничего, что меня бы влекло и интересовало.
- Только поэтому? Или ещё что-то? Ты говорила, что цель твоего обучения сейчас – навалять конкретному человеку.
- Да, но... мне нравится драться, нравится ощущать, что я могу быть ловкой, быстрой, сильной, испытывать предел своих физических возможностей. Азарт и адреналин – это как наркотик, пожалуй, к ним привыкаешь и хочешь всегда получать порцию.
- А если бы это было опасно, допустим? Ты бы стала драться, если бы знала, что можешь себе что-то сломать?
- Травмы – естественное дело, я столько раз получала растяжения или синяки!
- А если бы опасность была более серьёзной? – Чимин стоял у двери, и мы всё ещё не заходили, сойдя на шепот, почему-то. Я не успела заметить, когда мы заговорили столь тихо, но не могла нарушить немого сговора и повысить голос, который в пустынных стенах заиграл бы эхом.
- Например?
- Если бы, скажем, от победы зависел жизнь? – Я невольно отстранилась назад, как от удара, хотя толчок был незримый, мысленный. Биться насмерть? Чимин говорит об этом? Но зачем? Проверяет мою отчаянность и моё упорство? Я никогда не размышляла о настолько серьёзных драках, и теперь не смогла ответить.
- Не знаю, мне надо подумать...
- Подумай, - поддержал эту идею Чимин, - только не забудь мне сказать, к какому выводу пришла. Мне любопытно.
Я пообещала и прошла в раздевалку, но там моей головой завладели совсем другие загадки, например, дают ли буддийские монахи обет безбрачия, и обязывает ли к чему-то подобному Чонгука его община?

Уже поднимаясь в свой подъезд, я заметила на крыльце соседнего Югёма и Джуниора. У меня было два варианта: незаметно продолжать путь домой, затягивая враждебные настроения между мной и другом, или же привлечь внимание и пойти на мировую. Я выбрала второе, изменив направление, пройдя торопливо по тротуару и поднявшись к парням.
- Привет, гуляете? – Джуниор поздоровался, выдав краткое «ага», а Югём отвернулся, храня обиду. – Меня, я так понимаю, не позвали специально?
- Да нет... - начал оправдываться за двоих Чжинён, но Югём всё-таки обратил ко мне своё лицо, сказав:
- Ты просто постоянно стала талдычить одно и то же, а сегодня у меня нет желания опять это выслушивать.
- Прости, я и не собиралась...
- И вообще, если тебе нравится создавать проблемы, или обсуждать их, давай о твоих поговорим? – Этим вечером на конфликт явно нарывался сам Югём. Не знаю, какая муха его укусила, возможно, я застала их за тем, что Джуниор пытался вправить мозги нашему третьему, и это окончательно его взбесило. Позже Джуниор подтвердил мою догадку, но сейчас это было лишь предположение.
- У меня вроде их нет, а так я бы не против.
- Серьёзно? А что с насмешками в школе? Уже разобралась? – вскинул брови Югём. Я раскрыла рот, не зная, что ответить. Это не была большая тайна, но я не хотела затрагивать эту тему... И да, видимо, Югём был прав. Я не люблю говорить о своих личных проблемах. Джуниор посмотрел на меня.
- Тебя в школе обижают?
- Нет, вовсе не обижают... - замотала головой я.
- Её обзывают лесбиянкой, трансом и подобной хренью, - за меня сказал Югём. Я изобразила мимикой призыв заткнуться и ярость, но он криво ухмыльнулся, показывая, что тоже умеет совать нос туда, куда не просят.
- Это кому там рот надо заткнуть? – нахмурился Джуниор.
- Никому не надо, ты же знаешь, что если бы я хотела, я бы сама дала в рыло всем идиотам, - скорее стала успокаивать я Чжинёна, видя, что он принял эту информацию куда-то слишком глубоко.
- Почему они оскорбляют тебя? Из-за привычки не надевать юбку?
- И это тоже... Ну, знаешь, я не крашусь, не ношу косички и хвостики, не бегаю за мальчиками, и они не бегают за мной. Вообще я веду себя не так, как ожидается от девушки, вот и получаю за это соответствующую реакцию.
- Глупости, ты очень женственная... - сказал Джуниор, не то чтобы успокоить меня, не то чтобы что-то сказать, потому что заявление было далёким от правды. Перед подъездом резко затормозила уже до боли знакомая мне машина. Прервав нашу беседу, Югём протиснулся между нами и сбежал со ступенек.
- Это за мной, - сообщил он и так ясное всем. Пока он обегал порш, водительское окно опустилось и оттуда, под грохот музыки, нагло и вызывающе глядя на меня, Чжунэ послал мне воздушный поцелуй одними губами, как какой-то... какой-то... уличной девице! Дверца пассажира закрылась и авто рвануло вперёд. Я едва успела перегнуться через перила и закричать вслед:
- В жопу себе свой поцелуй запихни, псина! – Но меня уже не могли слышать, и я только рьяно крутанулась вокруг своей оси в поисках предмета потяжелее, чтобы швырнуть. Ничего не нашлось, кроме взгляда Джуниора, остановившего меня.
- Чонён... - назвав только моё имя, сделал он замечание о том, что я грубовато выразилась. Что ж, не будет больше лицемерить о моей женственности.
- Я знаю, знаю! Но как же он меня бесит, боже, как же бесит!
- Не обращай внимания, Чонён, он того не стоит.
- Вот только зашибу его битой, и больше не буду обращать внимания! Югём же опять завтра пропустит пары, если они в клуб поехали! А два-три прогула – это отчисление, ты же знаешь!
- Я позвоню ему завтра утром, чтобы убедиться, что он встал и собирается. Семестр заканчивается, если он получит всего два прогула – проблем не будет.
- Дай бог, чтоб так и было, и на этом всё остановилось.

Уйдя домой, я обрадовалась, застав там Намджуна. На душе было скверно, и мне требовалась смена позиций, и этот человек как раз был проводником совершенно других мыслей, не имеющих ничего общего с моими друзьями и Ку Чжунэ. Жених с невестой сидели на диване, держались левыми руками, потому что его правая, что была ближе к Чжихё, ненавязчиво приобнимая, лежала на её плече. Они смотрели по интернету сериал. Выглядело это как уже устоявшаяся семья со своим давно выработанным бытом, и только лёгкая неуверенность во взглядах, смущение и огонь в глазах Намджуна выдавали, что у них всё только начинается.
- Привет, можно с тобой поговорить? – обратилась я к нему. Он неохотно отпустил ладонь сестры, поднимаясь, а она поставила паузу на записи и посмотрела на нас, ничего не спрашивая, но на такой взгляд Чжихё ответить было невозможно. – По поводу мальчишника, кое-что спросить хочу, - солгала я ей.
Мы отошли на кухню, где не присаживались, чтобы не затягивать беседу.
- Намджун, будет совсем наглостью, если я попрошу абонемент в качалку? – стыдливо наморщила я лоб, ощущая себя попрошайкой.
- В качалку? – удивился он. – Нет, не наглость, но зачем тебе туда? Будешь мускулистой и страшной.
- Я и так не Си Ши*, рыба при виде меня не тонет**.
- И всё же...
- Чимин сказал, что мне надо стать сильнее.
- Ну, раз сказал Чимин, - как-то слишком быстро сдался Намджун, поглядывая в сторону зала. – Ладно, хорошо, завтра будет. Я пойду, досмотрю серию, а то мне скоро уезжать...
- Намджун! – преступно задержала я его ещё на минуту. Он не ушёл. – А чем занимается Чонгук?
- Чонгук? – На какое-то мгновение мне показалось, что он сам не в курсе, чем тот занимается, но потом списала на жгучее нетерпение Намджуна оказаться вновь рядом с Чжихё. В состоянии головокружительной влюбленности он медленно переключался на посторонние материи. – Борьбой.
- Это я поняла, но... а зарабатывает он на жизнь как?
- С помощью Будды, Чонён, спроси у него сама, чего ты? – добродушно улыбнулся Намджун и скрылся. Я выдохнула и села на табурет. С помощью Будды! Так всё-таки монах? Я и спросила сама, но верилось в полученную информацию очень слабо.

И даже ночью, лёжа у себя в кровати, я всё ещё пыталась сопоставить образ Чонгука и типичного монаха. Ну врёт же! Разве в наше время юноши уходят в монахи? Разве что в Индии или Китае, там от нищеты иногда и выбора нет, но чтобы вот так... Насколько нужно быть религиозным, самоотверженным, непорочным! Непорочным? Я перевернулась с боку на бок. При этом слове опять вспомнился Чжунэ, только в обратном значении. Порочный. Похотливый и развратный. Они с Югёмом всё ещё катаются где-то? Я взялась за давно испробованное средство: инстаграм. Как и ожидалось, около часа назад там появился новый снимок, выдыхающий клубы кальянного дыма Ку Чжунэ, державший в руке трубку со шлангом чёрного цвета, очень похожие в угаре на хлыст. Сквозь дым виднелась расстёгнутая на одну пуговицу шёлковая рубашка, обнажившая толстую золотую цепочку на ключицах, на пальцах, сжимающих трубку, поблескивали толстые золотые кольца. Белое облако не заслоняло лишь низ фигуры в голубых джинсах с прорезями. Обтянутые ноги казались крепкими и стройными. Впрочем, почему казались? Они такими и были. Чжунэ не занимался борьбой, но в фитнес ходил, чтобы следить за своей фигурой Аполлона. Подтверждением тому была пачка фотографий напротив зеркала с голым торсом, из душевых, спортивных залов и на фронтальную камеру с пробежек. Господи, он ещё и бегает по утрам, тоже мне, ЗОЖник*** недоделанный.
Но Югёма с ним на кадре не было, и это подавало надежды, что тот мог уже вернуться домой. Интересно, а у Чонгука инстаграм был? Я вернулась на свой собственный. За те три года, что я его вела – лет с пятнадцати, у меня накопилось около сорока снимков, в среднем по кадру в месяц. Никаких индивидуальных «сэлфкамов». Вот хвалюсь покупкой бейсболки, и на снимке только она. Вот моя ступня в порвавшемся на тренировке кеде – жалуюсь. Вот мы с Сынён и Чжихё корчим рожи, держа каждая по рожку с мороженым. А вот мы втроём с Джуниором и Югёмом, и ещё, и ещё. Вот она – моя жизнь, состоящая из милых мелочей и моих близких. И вот жизнь Ку Чжунэ – я снова залезла на его аккаунт, - он, он, ещё он, много его, две тысячи сто тридцать одна фотография. А из чего состоит жизнь Чонгука?
Полночи я искала в подписках и подписчиках Намджуна его друзей, но нашла только Хосока. А потом обыскала все подписки и всех подписчиков Хосока, и ничего не нашла. Нет, всё я просмотрела только среди тех, на кого подписался он сам, потому что следящих за ним было чуть меньше, чем у Чжунэ, и перелопатить столько людей мне не хватило бы не только ночи, но и всей недели. Без результата, уставшая и удрученная всем сразу, я заснула.

...А в школе сидела вялая и не выспавшаяся, держащаяся из последних сил, чтобы не вырубиться на последнем уроке. Алгебра! Боже, кто тебя придумал? Да кто вообще придумал все эти предметы? Если за грамотность свою мне было стыдно и я старалась – родной язык как-никак, то с остальными предметами у меня и желания связываться не было, но была необходимость. Особенно теперь, в выпускном классе.
Перемена оттягивала мучения, и чтобы не накручивать себя, я повернулась к Джису.
- Что ты делаешь в выходные? – Я не отпустила мысли найти Югёму девушку, но бедная Джису на мой вопрос среагировала так, будто это был мой личный подкат, и я всё-таки «из этих». Согласна, спросила я как-то слишком по-мужски. – Мы с друзьями хотели погулять, и я подумала... может, хочешь к нам присоединиться?
- Даже не знаю, в принципе, никаких планов не было...
- Она тебя клеит, Джису, берегись! – шепнул сзади одноклассник. Я развернулась и дала ему по уху.
- Завали ротяру, членистоногое.
- Откуда вы берёте время на прогулки? – обернулась к нам Наён, ликвидировав конфликт своим нравственным и эмоционально устойчивым вмешательством. – Я только и успеваю что учить и повторять.
- Ну, ты небось высоко метишь? – поинтересовался тот самый одноклассник.
- Я хочу в Сеульский, конечно, туда поступить нужно постараться, - согласилась она.
Все почти одновременно заметили какое-то постороннее появление в классе, и когда мы обратили ко входу свои головы, то я обнаружила Джуниора. Он учился здесь же, выпустившись два года назад, и большинство ребят и девчонок его знало хотя бы в лицо, даже если не приходилось общаться. Чжинён улыбнулся знакомым, парочке школьников пожал руки, после чего подошёл ко мне, продолжая улыбаться, наклонился и поцеловал в щёку. Я едва не рухнула со стула после того, как чуть не отдёрнула лицо. Но удивление было слишком велико, и оно не дало мне пошевелиться. Мои глаза выпучились, пригвоздив взор к доске. Джуниор выпрямился и спросил:
- Я подожду тебя после уроков? Пойдём домой вместе.
- Я... а ты... ты... я... ты чего тут делаешь? – совладала я с языком и подняла загнанный взгляд.
- Ну, в университете расписание свободнее, чем у тебя, мои лекции уже закончились. – Обозрев вылупившихся на нас одноклассников, он многозначительно скользнул пальцами по моей руке, лежавшей на парте, и пошёл на выход: - Я буду на школьном дворе! Не задерживайся.
Первой молчание класса нарушила Дахён:
- Вы встречаетесь? – Не моргая, она ждала ответа. Я огляделась. На меня смотрели и Джису, и Наён, и те, с кем обсуждать подобное уж совсем никто не собирался.
- Мы... я с ним... дружим мы! – выговорила я, утыкаясь в тетрадь. Звонок, ну где ты?
- Дружим – это очень многозначительное слово, очень! – воодушевлённая, будто в ожидании новой серии теленовеллы, просияла Дахён.
- Чонён не употребляет двусмысленности, - заметила ей Наён. – Если сказала, что только дружат, значит, так оно и есть. – Я с благодарностью ей кивнула. Джису немного расслабилась, серьёзнее взявшись обдумывать моё приглашение. Она очень симпатичная, Югёму должна понравиться. Последний раз он её давно видел, с тех пор она повзрослела и стала настоящей девушкой. – А вы... - обратилась ко мне Наён всё с таким же степенным и воспитанным видом: - Не очень допоздна гуляете с друзьями? Я имею в виду, если не очень долго, то я бы нашла часок для того, чтобы голова отдохнула, нельзя же себя совсем перегружать, правда? – Хлопнув ресницами, Наён всё ещё старалась вести себя, как обычно, ни в чём не уступая образу ответственного, незаинтересованного, рассудительного и непредвзятого лидера, но что-то в её глазах поползло, как зацепившийся вязаный свитер, и голос дрогнул на последнем вопросительном слове, спрашивающем, казалось, у самой себя.

Примечания:
* одна из четырёх легендарных красавиц древности, именами которых называют эталоны красоты

** идиома, связанная с историей Си Ши. Обомлев от её красоты, по легенде, рыба забыла, как плавать

*** от Здорового Образа Жизни