Амазонка бросает вызов

Глава, где Чонён задали сложный вопрос

Я встретила Югёма на следующий день. Выходила из центра после тренировки с Чимином, было ещё светло, и он меня не провожал. А мой товарищ как раз вошёл в холл. Мы последний раз виделись в конфликтном накале страстей, поэтому оба замерли, не зная, как подступиться к разговору, и я подумала, что лучший способ не портить отношения – это не выяснять их. Неловко улыбнувшись, я махнула рукой, и после того, как Югём ответил похожим жестом, пошла на сближение. Он тоже шагнул ко мне.
- Значит, тоже теперь тут занимаешься, да?
- Ну да, здесь вроде не монополия на знания, - хмыкнул друг.
- Ну да... - Беседа не очень лепилась, мы мялись, как два робких придурка, словно в нашей жизни пронеслась череда постыдных и глупых ошибок, возможности исправить которые не было. – Теперь... школу тхэквондо бросишь?
- Уже ушёл оттуда, мне давно там не виделось пути к развитию, всё слишком просто. А ты?
- Пока что нет, не хочу, чтобы Чжихё знала, где я ещё занимаюсь, лишние вопросы будут, а кто их любит?
- Ты права, никто.
- Погуляем вечером втроём? – Я заволновалась, не скажется ли он уже ангажированным и не променяет ли нас с Джуниором на своего новенького приятеля, но Югём кивнул.
- Ладно, я позвоню тебе, как буду дома.
- Договорились! – Мы разошлись, и настроение моё приподнялось. Если путь давления воспринимается Югёмом в штыки, и он не переносит советов и указаний, то можно попробовать по-другому, по-хитрому, незаметно. Стараться рекрутировать его на вечерние променады вперёд Чжунэ, задерживать в нашей компании, просить о чём-нибудь, вроде «передвинь шкаф», тогда он станет заходить к нам, а не ехать неизвестно куда. Неплохой план.

Мысли мои вернулись к тому, о чём меня спросил сегодня Чимин. Он поинтересовался, куда я собираюсь поступать после школы? Я не думая ответила, что в Университет Корё, куда поступили и все мои друзья, но когда он задал вопрос «а на кого?», я растерялась. Факультет я до сих пор не выбрала. Училась я средненько, в отличие от своих спортивных достижений талантами не блистала, поэтому и в сам вуз, вроде как престижный, попасть трудновато, стоило попотеть на экзаменах. Быть инженером, как Джуниор, я точно не смогу, поступить на факультет права, к Югёму – ещё не легче. Обе эти профессии предполагали скучную и монотонную работу, где-то в кабинете, офисе, зале с отдельными кабинками для индивидуальных компьютеров. Я не могла уместить себя ни в каких фантазиях в подобный образ жизни, но я знала, что должна, иначе чего я добьюсь и кем, в самом деле, буду? Я не могу страдать ерундой и надеяться на материальную поддержку Намджуна, после свадьбы у них появятся дети, наверное (у всех же появляются?), и им уж точно будет не до меня. Я не хочу быть, как Сынён – надеяться исключительно на удачу. Так жизнь не строят, к тому же, мне претило зависеть от мужчин.
Итак, что же меня ждёт? Странно, бунтуя в школе и своём окружении за свои права и удобства, я оправдывала себя подсознательно тем, что это ещё не наступила взрослая жизнь, и тут не будет никаких серьёзных последствий, а если заглядывать немного дальше, в то самое будущее, где за все свои поступки отвечаешь по полной, я произносила куда меньше «хочу», и куда больше «надо». Надо получить хорошее образование, надо получить достойную работу, надо состояться (под этим словом подразумевалось многое, но слишком размыто, поэтому оно меня устраивало, не заявлялось напрямую ни о каком браке и детях), надо прилично зарабатывать, чтобы обеспечивать себя и при необходимости помогать сестрам. Той же Сынён. А чего же я хочу? Сидя в метро, воткнув наушники, я стала рисовать картины своей идеальной жизни. Что в ней должно быть? Никакой готовки, никакого сидения дома – однозначно. Никаких офисов и строгих костюмов – однозначно. Никакого женского коллектива – наверняка. Движение, удобная одежда и отсутствие болтовни над ухом. Доставка пиццы! Я открыла глаза, загрустив. Нет, я хочу чего-то невозможного. Может поэтому в нашем обществе всем давно внушили, что стремиться за мечтами – пустое, и нужно подходить к жизни трезво, идя туда, где перспективно, стабильно, гарантированно. Ведь большинство, как и я, мечтает о каких-то глупостях, сами не зная, как точно выглядит свершение их мечты. Ну, хорошо, пусть не доставка пиццы, а что тогда? Страховой агент? Там в основном мужчины работают, они часто разъезжают по клиентам. Но там столько бумажной волокиты и оформлений, столько заполнений бланков! Нет-нет-нет, это какой-то круг ада, а не работа. Где ещё нет трещащих женщин, и нет бумажек? Автосалон, автосервис. Промасленный комбинезон, никаких многостраничных отчётов, никакого сидения на месте, я бы подкачивала шины, крутила гайки, меняла фильтры, подшипники и стойки, мыла стёкла. Это тоже работа, за это тоже платят. Правда, в машинах я не очень разбираюсь, но подучиться на автослесаря или автомеханика не так долго, как на компьютерного инженера.
Я почти примирилась с этой работой, видя себя в бейсболке козырьком назад, протирающей грязноватой тряпкой гаечные ключи до блеска, пока всю эту идиллию мне не разорвало появление одного человека. Ку Чжунэ. Стою я такая, тру свои ключи, а тут заезжает порше, из него выходит эта морда, и тычет мне пальцем, мол, вытряхни мне коврики. У меня даже уши запылали, хотя это была всего лишь фантазия. Чтобы унизить меня окончательно, он начнёт пихать чаевые в мои карманы, причём так, чтобы при этом пощупать задницу. Вот же козёл! Я только что не видела ничего плохого в подобной работе, считая её приличной и честной, но воспоминание об одном человеке отрезало мне дорогу к этой специальности. Как часто так случается, что нам плевать на что-то, на что-то мы согласны, к чему-то равнодушны, но появляется кто-то – один или несколько, и они думают иначе, они имеют что-то другое, они хвалят что-то другое или ругают то, что есть у тебя, и тебе уже некомфортно, ты уже зудишь от своего выбора, ты ощущаешь нервное покалывание и сомневаешься в правильности своих решений, в уместности своих взглядов, тебе чего-то не хватает для счастья, или что-то кажется лишним. Всего-то из-за чужого мнения. Или собственного мнения о другом. Неужели я позволю корректировать свою судьбу ненависти к Чжунэ, неужели он будет влиять на моё развитие даже так? Но я знала теперь точно, что у любой профессии появилась дополнительная строчка требований: «Найти место, где меня не найдёт Ку Чжунэ». В тот же миг я представила себя его секретаршей и ухмыльнулась. С грамотностью у меня трудности, за экзамен корейского я переживала больше всего, поэтому уж куда-куда, а в прислугу к этому парню мне не попасть. А куда же попасть?
Престижный вуз, престижная вакансия, большая зарплата! Вот лозунги, ведущие современную молодёжь, массово, толпами они стремятся туда, где обещается реализация этих деклараций. Почему же я, не боявшаяся в школе идти против всех и быть такой, как я хочу, пугаюсь отдаться на волю своих желаний и дальше? Потому что дальше они у меня менее конкретные и совсем неопределенные? Возможно у меня плохое воображение, и действовать по ситуации мне проще, чем гадать, как поступить потом, но допустим, что ситуация не изменится, и я буду всё такой же, не желающей подстраиваться под мир. Разве волновали меня когда-нибудь деньги? А социальный статус? Всегда мне на это было пофигу. Почему нигде нет плаката: «Твоё предназначение! Здесь ты будешь счастлив!». Потому что это напоминает проповеди христианских общин, а они немного настораживают своей не всегда адекватной верой и своим необоснованным энтузиазмом. Но не это ли важнее по сути – найти себя и своё счастье? Конечно же, важнее. Взять Чжихё. Она с детства обожала возиться на кухне, играть в куклы и наряжать их, нянчить, она листает сайты с рецептами, бегает в магазины в поисках ингредиентов и скидок, чтобы заодно сэкономить, в выходной её из дома не вытащишь никуда и никогда, она балдеет от уютного сидения в кресле с чашкой какао. Но родители настаивали на хорошем образовании, в результате чего она получила диплом и стала бухгалтером. Но это совсем не её специальность, не её уровень ответственности. Работа её грузит, утомляет и заставляет переживать, если не считать практики и периода стажерства, то бухгалтером она пашет уже года три или четыре, но разве хотела Чжихё этого? Нет, никогда. Она, я думаю, всегда хотела замуж, быть хозяюшкой и заботливой женой, в ней это от рождения. Но может ли человек, не имея возможности и вспомогательных средств, исполнить мечту одним своим желанием? Чтобы выйти замуж, как минимум нужен второй человек с таким же желанием. За Чжихё ухаживали то тот, то этот, а в последний раз Сынён чуть ли не силой впихнула её в роман с Богомом, потому что тот был при деньгах. Но не хотел расставаться с холостой жизнью. И чем всё закончилось? Очередной неудачей. И только идеальное совпадение с Намджуном должно позволить Чжихё получить то, о чём она грезила с детства.
О Сынён мне и рассуждать не хотелось, у неё не было никаких мотиваций, программ, никакой схемы жизни. Она хотела всего и много, красиво, быстро, без проблем. Но это уж совсем наглость, и так не бывает. Поэтому мне стоило вернуться к себе и ещё раз ответить на вопрос, чего же я хочу? В чём я себя вижу, и что сделает меня счастливой настолько, насколько Чжихё делает счастливой близившаяся семейная гавань? Конечно же, для меня это не брак точно. Хотя достойный и благородный Чонгук... то есть, какой-нибудь парень рядом был бы не лишним, но это второстепенно. Я не приложение к мужчине, я могу быть счастливой и без него. Разве любовь – единственная ценность? Это сочинили глупые девочки, чтобы оправдывать свою бездарность, как сочиняют для того же самого молодые мамы, что цель жизни – это родить ребёнка. Конечно, обязательно, а всех бездетных просьба пройти на утилизацию и повеситься. Так же и с любовью. Будто если её нет у человека, то он инвалид, и заслуживает жалости. Но любовь же не обязательно должна быть той, которая заканчивается сексом. Есть дружеская любовь, братская, сестринская, дочерняя, сыновья. Много видов любви! Да даже свою работу можно любить так, что уйдёшь в неё с головой, и больше ничего не надо. Ах да, работа. Работа, работа, работа... Я обожала спорт. Физические тренировки, бег, борьба, прыжки, подтягивание, меткое попадание мяча в корзину после умелого броска, бросок противника на мат, самый быстрый подъём по канату. Я получала наслаждение от активности, но чего-то в этом всём не хватало. Мне не хватало тщеславия, чтобы биться ради победы, чтобы ограничиваться победой, как высшей целью этого всего. Но связать свою жизнь со спортом мне бы хотелось. И уже подходя к двери дома, я вдруг едва не рассмеялась своему открытию. Я же хотела такое дело, чтобы Чжунэ там и рядом не валялся? Боевые искусства! Туда этот трус нос никогда не сунет. Надо будет спросить у Чимина, сколько получают тренеры.


Чжихё точно ещё была на работе, а Сынён – непредсказуема, и никогда не знаешь, обнаружишь её в квартире или нет. Я обнаружила, причем не одну, а с Гынсоком. Они сидели на кухне и пили кофе с коньяком, судя по неполной бутылке, стоявшей на столе. Разувшись, я неглубоко поклонилась.
- Здравствуйте. – Чувствовалось, что панибратства, как с Намджуном, тут не светит.
- Привет, - поздоровался со мной Гынсок, начав опять буравить меня глазами, как будто я зашла в радужном шарфе с надписью ЛГБТ на конце. – Это так поздно уроки в школе заканчиваются?
- Нет, я уже с дополнительных занятий, - осторожно вошла я на кухню, чтобы налить себе воды. Запарилась на улице и душила жажда. На обед надеяться не приходилось, Сынён точно ничего не готовила, а разогревать и возиться при них самой не хотелось.
- Чем занимаешься? – «Баскетбол и тхэквондо» - едва не произнесла я, но вовремя остановилась. Нет, точно в лесбухи запишет.
- Спортом.
- Спорт – это хорошо, - кивнул он, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди. В чёрной кофте с длинными рукавами, он был слишком мрачен для мая, для весны, для солнца и дня, для нашей квартиры, для меня, и вообще просто мрачен. Не проходящие, от попоек, наверное, тёмные тени под глазами, создавали в его лице эффект готичности. – Главное, что не рисование, кружок юных поэтов или ещё что-нибудь подобное. Каждый второй считает себя творческой личностью! Все творческие личности, куда не плюнь, каждый быдлоган – писака или дизайнер, или музыкант. Ты считаешь себя творческой? – прищурился Гынсок, опять уставившись на меня.
- Нет, ни в коем случае, я стопроцентный быдлоган без претензий.
- Вот! – щёлкнув пальцами, указал он на меня тут же раскрывшейся ладонью. – Нормальный человек. Мало кто понимает, что творчество живёт только в духовной глубине, в образованности и воспитании такого уровня, что это можно было бы назвать потомственной, аристократической интеллигентностью. Но нет, получив два-три класса образования, все уже мнят себя умниками и талантами. Талантами! А откуда эти мысли? Их внушают родители, обожающие своих уникальных – исключительно для них самих – желторотов. И эти желтороты вырастают с уверенностью, что они одаренные и создадут нечто гениальное. Но талант – это не внушение со стороны, это то, что идёт изнутри, и человек никогда не задумается о том, талантлив он или нет, но просто будет делать, не в силах остановиться, в холод, в голод, в одиночестве и всеми покинутый, и только время определит, был он гением или не был.
- Гынсок, тебе ждать уже не надо, - улыбнулась Сынён, глядя на него со страстью и похотью, которую мне не дано было понять. – Ты гений, настоящий гений! – Он презрительно отмахнулся, морщась. – Что? Твои фильмы – это шедевры, за твои сценарии дерутся лучшие режиссеры! А твои романы? У них столько премий! – Сестра повернулась ко мне: - Их переводят более чем на двадцать языков мира, представляешь?
- Ты их прочла? – поинтересовалась я, и поняла, что зря. Неловкая подстава получилась, но я не специально. Гынсок посмотрел на неё, она покраснела, ища быстрый выход.
- Я только начала... конечно же, я ознакомлюсь со всем его творчеством.
- Премии, награды – всё чушь! – подтянул он чашку с кофе и сделал глоток. – Важно не то, оценят тебя или нет кабинетные лицемеры и завистники, а то, какой след ты оставишь в людях. Поумнеют ли они? Станут ли более гуманны? Осознают ли что-либо в этом мире и своих жизнях? Моя деятельность не для славы и богатства, а для душ и сердец, и если она их изменит – то моё предназначение было угадано верно, значит, я смог.
«Я смог» он произнёс так серьёзно и глобально, будто у него только шесть дней было на сотворение, и фраза прозвучала на седьмой. Нужно ли говорить, кем он при этом себя чувствовал? Схватив холодный вчерашний пирожок, я ушла к себе в спальню. Кажется, Сынён впервые подпустил к себе кто-то настолько интеллектуальный, и её прёт не по-детски. Сестра никогда не пыталась учиться, достигать чего-то каким-либо трудом, но Гынсок рядом её смущал своим гипермозгом, и её тянуло хоть чуточку соответствовать. И хотя сам Гынсок мне пока что никак не нравился – разве что забавлял, когда не обращался непосредственно ко мне, - мне нравилось, как он может повлиять на Сынён. Правда, я не стану озвучивать, что если бы его бескорыстная деятельность не принесла ему славы и богатства, то и женского внимания ему было бы не видать. Впрочем, он не выглядел тем, кто расстроился бы из-за этого. Интересно, у них уже было то, что обычно бывает у Сынён с теми кавалерами, на которых она делает ставку? Я не застала их в спальне, да и внешний вид был в полном порядке, а поведение Гынсока вообще далеко от пошлости, домогательств и интимных намёков. Может, Намджун прав, и этот гений пропил все свои мужские способности? Но это не моё дело. Я села за уроки, и самоотверженно пыталась учить, чтобы иметь больше шансов на выбор после экзаменов. Хлопнула дверь – Сынён закрылась за гостем. Её шаги устремились к моей комнате, и она заглянула.
- Он обалденный, да? – вздохнула она.
- Ну... это здорово, что тебе он так нравится, - улыбнулась я через плечо, подняв палец вверх.
- Я бы за него не думая пошла замуж!
- Не похоже, чтобы женитьба входила в его планы. Он же принадлежит человечеству...
- Мы будем над этим работать, - сообщила Сынён, и ушла, прикрыв за собой, чтобы больше не мешаться.

Следующим, где-то через час, меня оторвал от тетрадок Югём. Позвонив и сказав, что быстро поужинает и придёт на «снежинку», он дал мне время ополоснуться и переодеться. Я пришла на место встречи, где уже стоял Чжинён. Вскоре подтянулся и третий. Мы снова были вместе, дружные, верные и откровенные. Я ощутила радость, граничащую со счастьем. Я любила своих друзей, и гуляния были олицетворением какой-то гармонии, спокойствия и постоянства. После смерти родителей у нас с сестрами в жизни многое изменилось, поэтому я держалась за всё, что сохранилось с тех времен, когда мама и папа ещё были с нами. И Югём с Джуниором возле меня относились к таким вещам. Нет, они были мне дороги не только как ностальгия. Это были самые лучшие ребята из всех, кого я знала до сих пор, они всегда меня понимали, а я понимала их. Они были частью меня, и потому было больно, что треть меня отрывает какой-то Ку Чжунэ, не сумевший поиметь целую меня полностью.

Мы уселись на лавочку у подъезда Джуниора, купив пеперо, хотя был совсем не его день. Но друзья любили сладкое даже больше, чем я, поэтому объедаться печеньем в шоколадной заливке была их идея.
- Я не знаю, что мне делать после школы, - сказала я, когда мой рот освободился.
- В смысле? – хрумкая, удивился Югём. – А университет?
- Это ясно, но я не знаю, на кого мне учиться.
- Иди на мой факультет, - предложил Джуниор.
- Но я не хочу работать инженером, а никем другим с такой специализацией меня не возьмут.
- Тогда иди к нам, на юриста, нотариуса... - начал предполагать Югём.
- Не с моей грамотностью. Я вряд ли смогу поступить туда.
- Можем позаниматься. Впереди летние каникулы, до ноября куча времени, ты успеешь подтянуться!
- А чего ты сама хочешь? – спросил Джуниор. О, спасибо милый друг, это был тот самый сложный вопрос.
- Как и сейчас, заниматься спортом.
- Это несерьёзно, - покачал головой Чжинён, - ты же понимаешь, что абстрактно спортом не занимаются? Если брать профессиональный уровень, то надо было определиться раньше, чтобы идти в олимпийские чемпионки, или вроде того.
- Я знаю, - печально согласилась я.
- Я бы сказал, кто может помочь с работой, но боюсь, ты не захочешь слушать, - вставил Югём.
- Вот именно! Даже не намекай, я с этим человеком никогда связываться не буду!
- О чём вы? – недопонял, или тормознул Джуниор. Я отмахнулась, не хотела даже произносить имя Чжунэ. Джуниора отвлёк звонок его мобильного, на время которого мы с Югёмом замолчали. – Алло? Да, а что случилось? Да нет, не обязательно. Всё хорошо, да. Угу. Нет, я занят сейчас. Сегодня не получится никак, извини. Угу. Ладно, пока.
Он положил трубку, но мы оба слышали, что по ту сторону был девичий голос, и если я не стала делать никаких замечаний, то Югём тотчас дотянулся до плеча друга и, потрясая его, начал подтрунивать:
- Что это, а? Роман завёл? Поклонница? Кто это там тебе названивает, колись?
- Да никто, просто подруга, - убрав мобильный, уставился в землю Джуниор.
- Да-да, как же, просто подруга! Для друзей не бывает занятости, когда ты сидишь на лавке и печеньки жрёшь, от кого ты там отмазался, ну?
- Да какая разница? О чём мы говорили? – Я вспомнила, что мы повисли на грани упоминания Чжунэ, поэтому поддержала, шутя, Югёма:
- Не увиливай, у тебя что, секреты от нас появились? Ты с кем-то мутишь?
- Это была Еджин, сестра Чжунэ. И я с ней не мучу, - сдался Джуниор. Блин, офигенно я обошла стороной упоминание Ку Чжунэ. Тот случай, когда работает поговорка итальянцев о погоде: «Куда не плюнь – везде июнь»!
- Что-то уже не в первый раз такие отмазки, - усмехнулся Югём. – Ты ей нравишься, вы общаетесь. Почему бы этому всему не перейти в роман?
- Да нужна она мне? Как собаке пятая лапа.
- В тебе есть хоть капля честолюбия? По тебе сохнет дочь миллионеров!
- Да хоть миллиардеров, Югём, отстань.
- Он прав, в таких делах деньги значения не имеют, - поддакнула я товарищу. И зачем-то добавила: - Ты слишком озабоченный деньгами стал.
- Ты опять за своё? – вздохнул недовольно он. – Я не стал озабочен деньгами, но с ними как-то легче жить, чем без них. Или что, мы фотосинтезируем и живём на солнечных батареях? Даже еда чего-то стоит, Чонён.
- Я в курсе, но... мы же говорили о любви! Об отношениях...
- Знаешь, о такой мути могут позволить себе рассуждать те, у кого устроенная жизнь и не надо думать о том, где взять мешок риса завтра. Тогда им важно, какой длинны ноги у девушки, какие она смотрит фильмы, насколько родственно их общение душ. Это всё гон полный, когда тебе платить за квартиру надо, а в кармане по нолям. Сначала устроиться нужно, а потом о высоком рассуждать.
- А дружба тогда что? – поднялась я. – Тоже ценности не имеет? Она только средство?
- Не перегибай палку, - нахмурился Югём.
- Это всё из твоих слов вытекает, так что?
- Ты думаешь, что я вас использую или не ценю нашу дружбу? Не страдай ерундой, Чонён.
- Но ты и этот Ку... вы, выходит, используете друг друга?
- Да какая разница? Даже если так, тебе какое дело до Чжунэ?
- Мне есть дело до тебя! Я не хочу, чтобы ты был тем, кто использует людей, кто согласен использовать девушек. Это плохо, плохо и ужасно, Югём, неужели не очевидно?
- Давай ты почитаешь мне морали в другой раз, - поднялся друг, отряхнув ладони от пеперо, - когда проходишь два сезона в дырявой обуви, ощущая себя чмом и нахлебником.
Бросив на меня такой взгляд, что меня им придавило, Югём ушёл, а я едва не дрожала, стоя, как вкопанная. Допустим, дармоедкой я себя регулярно ощущала, хотя меня никто не упрекал, это были привычки моей совести, загоняться и винить себя в чём-то. Вот так и сейчас, я чувствовала вину перед Югёмом и хотела что-то исправить, но не знала, что и как. Джуниор похлопал рядом с собой по скамейке.
- Садись, не расстраивайся.
- Возможно, я его действительно не понимаю. Но хочу понять, очень хочу.
- Он сам себя ещё не понимает. Ему застит глаза денежное всемогущество Чжунэ, он завидует и восхищается одновременно. Только Югём из другого теста, и однажды до него дойдёт, я надеюсь, что в роскошной жизни счастья мало, оно не прячется в горе золота. – Я молча покивала, осмысляя и переваривая. Прошло какое-то время, прежде чем слова Чжинёна овеяли меня своим теплом. Он похлопал меня по руке. – Всё хорошо, Чонён.
- Я рада, что ты так думаешь, что разделяешь мою точку зрения. Но что, если он прав. Ни ты, ни я не были в его ситуации. Мы оба можем осуждать его, не понимая.
- Мы не осуждаем его, это он так думает. Лично я пока не вижу ничего плохого.
- Ах, Джуниор, ты никогда ничего плохо не видишь! – грустно улыбнулась я. – Может, мне стоило бы окунуться в такую же жизнь, как у него, погрузиться в проблемы, чтобы понять...
- Не надо никуда кунаться, Чонён, ладно? Когда парни попадают в передряги – это одно, а для девчонок всё может быть несколько плачевнее...
- Ты что, не веришь, что я способна выбраться из какой-нибудь передряги? – Джуниор замолчал, зная меня и мой характер. Одно и слово, и я из принципа полезу на передовую. Он выдохнул, меняя тему:
- Югёму надо перебеситься. Вот кому сейчас не помешало бы завести девушку – так это ему. Самолюбие и самооценка подскочат от того, что девчонки к нему клеятся, влюбляются в него, тогда не потребуется финансовых вливаний для улучшения жизни. – Я мимолётно подумала о себе. Не изобразить ли влюбленность, не начать ли встречаться с Югёмом для того, чтобы спасти его от дурной компании? Но нет, это подло – обманывать, особенно друга. Тогда получится, что я первая стала предательницей дружбы.
- А что, давай ему найдём девушку? – похохотала я.
- Есть кто-нибудь на примете?
- У меня есть красивые одноклассницы.
- Я поищу в университете.

Поболтав ещё немного, мы разошлись. В подъезде я столкнулась с уходящим от нас Намджуном, поздоровавшись и попрощавшись одновременно. Уже поднявшись домой, я вспомнила, что хотела его попросить об абонементе в тренажёрный зал. С тех пор, как Чимин сказал, что я слабовата, я отжималась и подтягивалась каждую свободную минуту, но нужны были и другие упражнения. Югём у меня напросится! Я всё равно завалю его однажды, и он выполнит то, что обещал в споре.
Чжихё вытирала посуду полотенцем, перечитывая какой-то список в блокноте, лежавшем на столе.
- Привет, я разминулась с Намджуном.
- Да, он быстро перекусил и уехал.
- Что это? – поглядела я на листок.
- Имена тех, кого я позову на девичник, - деловито сказала сестра. Я сдержала заговорщическую ухмылку. – Мы поговорили с Намджуном, и решили, что устроим эти вечеринки за неделю до свадьбы, чтобы не болела голова в такой важный день нашей жизни.
- То есть, это уже следующие выходные? – уточнила я.
- Да, они самые, - отложив полотенце, взяла блокнот Чжихё и достала из кармана фартука карандаш. – Четыре одноклассницы, три однокурсницы, две коллеги, одна сестра. Прямо пирамидка.
- А как же стриптизёры? – округлила я глаза.
- Какие стриптизёры?! – ещё больше округлила свои Чжихё.
- Которых я тебе вызову, - засмеялась я.
- Ах ты! – схватила она снова резво полотенце, и шлёпнула меня им по заднице, совсем как когда-то мама. – Я тебе вызову стриптизёров!
- А что, - раздался голос Сынён из-за стены. – Мне эта идея нравится! И пусть они будут в костюмах пожарных!
Ну уж нет, подумала я, пусть они будут в кожаных штанах.

***

На крыльях энтузиазма, меня принесло на тренировку на полчаса раньше. Иногда и Чимин приходил заранее, но не настолько, конечно. Он и не опаздывал ни разу, как и я.Чтобы занять себя чем-то, я посмотрела прейскурант на стенде. Абонемент в тренажёрку стоил неплохо, а вот расценок на индивидуальные занятия с мастерами боевых искусств почему-то не было. Я повертелась в холле, осмотрев его, поздоровалась с девушкой-администратором, второй день заменявшей улыбчивого парня-администратора. Мне выписали карту посетителя, поэтому я теперь не нуждалась в объяснениях, к кому я и зачем.- А можно посмотреть тренажёрный зал? – спросила я девушку. – Хочу записаться и туда, но для начала посмотреть бы.- Конечно, идёмте, я провожу вас, - вежливо отлучилась она от своего места и, доведя меня до угла коридора на первом этаже, указала двойные двери. – Вон там.- Спасибо, - кивнула я, подойдя к ним и медленно образовывая расширяющуюся щёлочку. Показались беговые дорожки, велотренажёры, тренажёр с имитацией гребли, силовой с тягой. На многих их них занимались мужчины или молодые парни, две девушки вертелись у беговой дорожки: одна трусила рысцой, другая делала передышку. Я распахнула дверцу шире, входя. Прошлась вдоль шведской стенки, стараясь никого не смущать своим исследованием. Обойдя первый ряд тренажёров, я остановилась и увидела прямо перед собой Чонгука, сводящего рычаги тренажёра «бабочка», предназначавшегося для разработки грудных мышц. Напряжённые руки и плечи, оголённые черной майкой, свели две половины, которые коснулись друг друга, и разъехались. Парень поднял взгляд и увидел меня, пялящуюся, застывшую, неуместную. Выжав из себя улыбку, я вяло махнула рукой, произнеся тихое: «Привет!».