Амазонка бросает вызов

Глава, повествующая о вреде алкоголя

Я думала, что всё будет происходить в каком-нибудь лофт-баре, скромно, дымно, пьяно, как-то... совсем иначе. Пацаны в растянутых штанах с крошащимися чипсами, бокс по телеку, плакаты с моделями в купальниках на кирпичных стенах. Но о шикарном помещении, намекающем на то, что мы и представление какое-то посмотрим, я не мечтала. Немного придя в себя, отряхнувшись от обескураженности, я наткнулась на очередной шок, ведомая Намджуном среди гостей, чтобы познакомиться и поздороваться.
- Чон Дэхён? – ошалело протянула я руку спутнику той самой рыжеволосой женщины. – Вы... то есть, вы дадите мне потом автограф?
Передо мной стояла звезда мирового уровня, человек, проводивший концертные туры по десяткам стран, собиравший стадионы в двадцать тысяч поклонниц. И он, оказывается, был близким другом Намджуна?! Какие чудеса ещё могут произойти после такого? Я выбрала удачное мероприятие, чтобы забыть о своих проблемах.
- Да какой автограф, - засмеялся он, пожав мою ладонь. Обычно за «хай-файв»* с такими как он приплачивают к билетам, а тут вот так запросто... - Все свои. И вообще – ты меня тут не видела, договорились?
- Конечно, да, - кивнула я, переведя глаза на представительницу своего пола. Она болтала с Намджуном:
- Когда я узнала, что тут будет девушка, то решила, какого чёрта? Я тоже хочу. А то кто вас знает, что вы тут вытворять надумали?
- Я рад тебе, Рэй, спасибо, что пришла, - по-дружески похлопал её по плечу мой зять.
- Зато я пью за двоих, - коварно повёл бровью Дэхён, - а она за рулём. И кто в выигрыше, а?
Чон Дэхён! Живьём! И у него есть девушка! А телевидение и СМИ называли его самым завидным холостяком эстрады. Вот и верь после этого людям. Я познакомилась с мужчиной за их столиком, господином Ю, а потом, оборачиваясь, заметила Чимина, который радостно шёл навстречу.
- С приездом! – сказала я ему, а он сунул мне в руку бокал шампанского, держа в своей второй такой же.
- Спасибо, выпьем? – чокнулся он и отпил. Мне нечего было делать, и я тоже сделала глоток. Пить входило в мои планы. – Если предпочитаешь вино или пиво, тут всё есть...
- Да нет, я так-то не пью...
- Да так-то я тоже не пью, - улыбался он, - но сегодня грех не выпить. Пошли к нам за столик, Намджун потом подойдёт. – Он утащил меня в центр, по пути познакомив со своим братом, Чонопом, усадил и уселся рядом. Через два стула, почти напротив меня, сидел Чонгук, потягивая что-то из высокого стакана.
- Река всё-таки бурная? – заметила я с иронией.
- Это безалкогольное пиво, - заверил он. Ему на плечо легла рука Юнги, пристроившегося на подлокотник стула.
- Первый шаг к резиновой бабе, друг мой.
- Бородатый подкол.
- Зато правдивый. – Шуга налил себе полный бокал красного вина. – Значит, поглядим сегодня на Сану, да?
- Будет стриптиз? – удивилась я.
- Частичный, - успокоил меня Чимин. В самый центр, по левую руку от меня, сел вернувшийся Намджун. У него было самое удобное место перед сценой, подиум из которой выдавался в зал и доходил почти до нашего столика. Слева от него, между ним и Чонгуком, опустился Хосок.
- Ну что, у всех налито? Бухаем! – поднял он свою рюмку с соджу.
- Погоди! – приподнялся Юнги, вертя головой. – Ви! Где эта галка? Ви! – увидел он кого-то и помахал. – Иди сюда!
Молодой человек, из тех, что были экипированы в чёрную кожу, потушил сигарету. Прямо под вытяжкой стоял единственный столик для курящих, и все, сидящие за ним, дымили. Оттуда и подошёл Ви. Ему Хосок сунул рюмку с соджу, встал и огляделся.
- А где зубодёр? Он же приехал. Где этот прохиндей? Джин! – К столику подошёл ещё один мужчина постарше, в костюме, уже с налитым спиртным. Они все стали кружком, подошло ещё несколько человек. Я последовала их примеру. – Ну что, товарищи, - оглядел их шафер и организатор мальчишника, - провожаем ещё одного невнимательного, угодившего в капкан...
- Я сам туда лез, - покашляв в кулак, поправил друга Намджун.
- Ну и... тут нечем гордиться, - не растерялся Хосок и продолжал: - Из наших холостых рядов отбывает всё больше, и мне искренне хотелось бы посвятить этот тост более достойным, чем мы с Рэпмоном: Чонгуку, Чимину, Сольджуну... но сегодня всё-таки вечер в честь этого долбо... - Намджун пихнул его в бок. – Долболюба. И выпьем же за его будущее семейное счастье, за то, чтобы ему никогда не пришлось пожалеть и усомниться в своём выборе, - тостующий посмотрел на меня, - а мы знаем, что ему не придётся жалеть, ведь отдаём его в прекрасные, надёжные, умелые руки бесконечно волшебной, непревзойдённой и восхитительной Чжихё...
- Короче, ну, - поводил бокалом Шуга, как сомелье плеская вино изнутри по хрустальным стенкам.
- Жахнем! – поднял Хосок рюмку, резко закончив, и опрокинул её залпом. Почти все поступили так же, у кого было соджу или что-то такое же крепкое. Я ограничилась большим глотком. – Музыку! – щёлкнул он пальцами, и кто-то выполнил его просьбу, негромко зарядив мелодию из колонок.
Все опустились на стулья, взявшись за закуски и еду. Юнги был некрупным и худосочным, но аппетиту его можно было позавидовать, всем бы такой метаболизм! Джин ушёл за другой столик, а Ви остался с нами, примостившись возле Шуги. Между мной и Чимином вдруг втиснулся ещё один стул и на нём образовался длинноногий парень в уже понятно каких штанах. Иных тут я встретить уже не надеялась.
- Как дела? – ослепительно улыбнувшись, привалился он к моему стулу. – Я Сольджун, и, как уже заметили выше, достойный холостяк. А ты?..
- Чонён... - протянула я ладонь для знакомства и ощутила, как на спине расстегнулся лифчик. Чёрт, ну что за казус? Где мне его поправить?
- Что-то не так? – видимо, заметив на моём лице озабоченность, спросил Сольджун.
- Нет-нет, всё хорошо... а тут есть где-нибудь туалет или дамская комната?
- Да, вон там, в сторону сцены и направо... - начал объяснять он, но Чимин прервал его, встав.
- Пошли, я провожу.
Он довёл меня до двери туалета без определительных символов и значков. Общий для обоих полов. Я зашла туда, закрылась и завела руки назад, чтобы вдеть крючки в пазы. Быстро справившись, я сняла бейсболку и поправила волосы. Шампанское прилило к щекам, меня будоражило общество, оно мне нравилось. Мне нравился Чонгук, сидевший напротив, и льстило внимание молодых людей, для которых я тут была особенной хотя бы потому, что кроме меня вариантов не было. Не занятую же спутницу Дэхёна обвораживать? Я покинула туалет.
- Всё в порядке? – спросил дождавшийся Чимин и пошёл провожать меня обратно.
- Всё отлично! Нальёшь мне ещё? – подставила я ему пустой бокал. Сольджун по-прежнему сидел рядом со мной. Я посмотрела на его штаны, взяла с благодарностью полный бокал у Чимина, покосилась на Чонгука. Стараясь говорить достаточно громко, я обратилась к Сольджуну: - А ты тоже монах?
- Я? – указал он пальцем себе в грудь. Я заметила, что он пьёт только воду. Трезвенник с распутными глазами, если он не родственник Чонгука, то однозначно из одной с ним сангхи. – Ну, можно сказать и так.
- Можно сказать? – не поняла я этой оговорки. – Ты из того же монастыря, что и Чонгук? Что и все здесь? – покрутила я пальцем по залу, подразумевая одинаковую одежду.
- Давай поговорим об этом попозже? – прищурился он. – Религия – бестактная тема для застолья, тут не все буддисты, вдруг выйдет драка? – Он посмотрел на Ви. – Тэхён, тебя уже можно поздравить?
- С чем? – подливая себе соджу, поднял тот взгляд.
- Ну... ты же вернулся оттуда, - указал Сольджун глазами вверх. С того света, что ли? – С горы, - к счастью, добавил он, а то я успела надумать.
- И что?
- Ну ладно тебе, рассказывай, - постучал он по столу ладонью, торопя. – Мне интересно!
- Что?
- Она же такая... не такая как все... всё в ней не такое? Или всё такое?
- О чём ты? – не понимал, или идеально делал вид, что не понимает, Ви. Сольджуна смущала видимо я для прямой речи, но, несмотря на обтекаемые формулировки, я всё равно догадалась, что речь о девушке.
- Она везде альбиноска? – Шуга, давясь курицей под соусом тэрияки, попытался сдержать смех, но еда пыталась сбежать из всех щелей.
- Я не возил её в Западное полушарие, - задумчиво моргнув, произнёс Ви, - а в Восточном – везде, и в Китае, и в Сеуле, и...
- Да блин, Тэхён! – разочаровано махнул на него Сольджун. – Ужак ты вертлявый, не показали – так и скажи.
- Может, в темноте показывали? – хихикал Юнги.
- Вы нашли о чём поговорить? – указал на меня глазами Чимин.
- А когда ещё соберёмся, чтобы поболтать? – не принял меня к разумным аргументам Сольджун. – На свадьбе нас не будет, мы слетаемся раз в полгода, и не всегда по весёлым поводам.
- А почему вас не будет на свадьбе? – Меня услышал Намджун, и разъяснил сам:
- Я же говорил тебе, что не могу открыто общаться со многими людьми. С Дэхёном, с Сольджуном... да с большинством из присутствующих. А свадьба – открытая церемония. Поэтому и мальчишник с таким размахом, для моих друзей это и есть свадебный банкет.
- Понятно, - притихла на время я, заглядевшись на профиль Чонгука, уставившегося в никуда. Я специально проследила за его взглядом, там ничего не было, он просто задумался и попивал своё безалкогольное пиво. Я в своём любовании не заметила, когда начала пить третий бокал шампанского.
- Не хочешь потанцевать? – Я очнулась. Мне протягивал ладонь Чимин. Смахнув пелену красоты Чонгука с глаз, я услышала, что играет медленная баллада.
- Почему бы нет? – улыбнувшись, я вылезла из-за стола и вышла с ним на площадку перед сценой. Возможно, я бы постеснялась быть единственной танцующей с ним, но до нас это начали Рэй и Дэхён. Если я верно запомнила её имя. – Они женаты? – спросила я у Чимина на ухо.
- Пока нет. Из-за карьеры Дэхёна ему доставит неудобства метка в документах. Но они вместе уже почти три года, так что, там всё серьёзно.
- И её не обижает отсутствие официального брака? – Я вспомнила своих сестёр. Чжихё вообще не принимала сожительство без замужества, а Сынён тоже намекала всем своим более-менее выгодным кавалерам, что надо бы жениться. Да большинство девушек хочет белое платье и регистрации!
- О, нет, Рэй не мыслит стандартно, - заверил Чимин. Удивительно, танцуя с ним, я не ощущала его ладони на себе, не смущалась, как в танце с Чжунэ или при тренировках с Чонгуком, меня окутывало тепло дружбы, и было спокойно. – Она... на тебя похожа в чём-то. Она боец, у неё чёрный пояс. Дерётся почти как я. То есть, собственно, как я. Я учил её когда-то азам борьбы.
- Да ладно?! – с уважением покосилась я на неё. – Круто!
- Я хотел, чтобы она тренировала тебя, когда мы с Чонгуком будем заняты, но Рэй, похоже, уходит в декрет, - совсем тихо прошептал мне Чимин, - но я тебе ничего не говорил. Это секрет. – Да блин, очередной? Ребят, хватит.
По залу раздался оглушительный свист, перекрывающий шум голосов и звучание музыки. Мы с Чимином остановились, чтобы найти источник звука. Свистел Хосок.
- Эй, очередной тост назрел, давайте сюда! – привлёк он общее внимание. Мы прекратили танцевать и вернулись за столик, снова беря бокалы. – Я хочу выпить за жизнь, мужики, - вздохнул он. Судя по тому, как лихо они с Намджуном глушили соджу, у них точно была задача максимум по выполнению алкогольной нормы. – Я хочу сказать, что женатые или свободные, а всё-таки хорошо, что мы живые, и это потому, что мы вместе, что у нас крепкая дружба, что рядом всегда есть надёжное плечо товарища. – Я смотрела, как кучкуются и теснятся все присутствующие вокруг стола, лица их были серьёзные. Они все слушали Хосока как-то иначе, чем я, словно слыша нечто другое. Я рассматривала поочередно каждого. Хосок положил ладонь на плечо Намджуна, тот ответил ему тем же. - Рядом с нами прекрасные и верные женщины, не будь у нас поддержки в виде наших самоотверженных жён, многого мы бы не смогли. – Взгляд Сольджуна как-то дико поднялся и посмотрел так, будто выстрелил. Я проследила за его направлением, там стояли Дэхён с Рэй и господин Ю. – Давайте же и впредь будем живы, и сделаем всё, чтобы жизнь продолжалась! – поднял руку с рюмкой Хосок. Все загалдели и засвистели, поддерживая его слова, начали опустошать стаканы и фужеры. Я выпила до половины третий бокал и решила притормозить, а то наберусь до разгара вечеринки, а я не знала, какая бываю пьяная. Вдруг просто засыпаю? Это будет самым обидным. – Дэхён! – окликнул его Хосок, не дав далеко отойти. – Спой что-нибудь душевное, а?
- Да нифига себе заявки, - засмеялся он, обнимая Рэй за талию, - я тоже на отдыхе, вообще-то.
- Ну, одну песню, чего ты? Спой нашу, которую Хонбин сочинил?
- Господи, ладно, - отставил Дэхён выпивку и направился к сцене. – Есть же ты зараза, Джей-Хоуп, канючащая.
- А ты думал, как разбогатела моя семья? Мы генетически лучше всех умеем канючить, нам сложно отказать. – Он опустился на стул, и по тому, как он в нём растёкся, было видно, что ему уже очень хорошо. Рядом, с краснеющим лицом, сидел такой же довольный Намджун, которого тут почему-то все называли Рэпмоном. И Хосок оказался Джей-Хоупом. Если я ещё и выпью побольше, то вовсе запутаюсь.
Дэхён спел песню, которую я никогда не слышала в его репертуаре. Она была о дружбе, и тронула моё сердце. Мне не хотелось показаться сентиментальной, поэтому я старалась отвлекаться на что-нибудь, но в результате увидела, что Рэй, начиная плакать и пытаясь это скрыть, ушла в туалет, не дослушав. Какими бы мы не были драчуньями и бойцами, мы всё равно девушки, и души у нас тонкие, чувствительные. Пока парни с каменными лицами наслаждались музыкой, мы всем нутром переживали каждое слово. Или на Рэй просто беременность влияет? Так, я ничего не знаю, это секрет.
Решив порадовать жениха ещё одной песней, Дэхён запел дальше. В зале приглушили свет, поэтому со сцены происходящее в нём было не видно. Софиты и прожекторы явно готовили к чему-то тому, что будет дальше. Допив третий бокал и отставив его, чтобы пока мне больше никто не подливал, я встала и подошла к Чонгуку. Это как-то внезапно и неукротимо проснулось во мне, порывом, желание и сразу же решение.
- Пошли, потанцуем? – Протянула я ему ладонь. Чонгук поднял лицо вверх. Посмотрел на меня долгим и проницательным взглядом. Он взвешивал, стоит ли соглашаться? Вспоминал все обеты, которые давал? Соотносил борьбу с танцем, что из этого менее греховно?
- Пошли, - согласился он, отставив стакан, но пока он поднимался, я взяла его и отпила, попробовав, что же пил весь вечер Чонгук?
- Винишко, - разоблачающе хмыкнула я, ехидно прищурившись и поставив стакан на скатерть.
- Кровь Иисусья! – воскликнул рядом Шуга. – Чудеса!
Чонгук молча взял меня за руку и вывел на танцпол, скрипнув кожей штанов при ходьбе, после чего, не оправдываясь, как всегда, наклонился к моему уху и изрёк:
- Ты же замечательно знаешь, что я часто и много вру.
- Только я не могу понять зачем.
- Чтобы разочаровывать, - сказал он. Боясь прижаться к нему слишком сильно, и всё-таки держа руки на его плечах близко к шее, так, что большие пальцы почти её касались.
- А кто тебе сказал, что ты очаровываешь? – попыталась я снизить уровень его самовлюбленности. Впрочем, нет, это называлось как-то по-другому. Самовлюблённым был Чжунэ, а Чонгук... знал себе цену? Нет, не то. Был слишком прозорлив и догадлив?
- Глаза твои сказали, - отвел взор парень на друзей, пока мы с ним кружились. – И чем больше ты пьёшь, тем громче они рассказывают.
- А что, нельзя тобой очароваться? – Где-то тут я поняла, что за меня уже говорит шампанское. В другой раз я бы смутилась и ушла, потому что никогда прежде не приходилось признаваться в симпатиях, но под действием спиртного я даже не нервничала и не стеснялась. Магическое зелье.
- Запретить не могу, но не рекомендую.
- А что произойдёт, если я не разочаруюсь?
- Разочаруешься позже, потрепав себе нервы и потратив время в пустую, - спокойно отвечал Чонгук, как будто ему сотни раз уже приходилось давать от ворот поворот.
- Ты предлагаешь мне выбрать Чжунэ? – Молодой человек вернул ко мне свой взгляд.
- А если не я, и не он, то других вариантов нет?
- Пока нет, - пожала я плечами.
- Ну, вот и не торопись пока, - вежливо и благожелательно улыбнулся он, - твой человек обязательно найдётся.
Дэхён допел. Когда он спустился со сцены, Рэй уже сидела за столиком, высушив слёзы. Мы с Чонгуком вернулись на свои стулья. Хосок с Намджуном не прерываясь болтали:
-... Сэй приглашала Мэю, чтобы помогла с хореографией, отвечаю, шоу должно быть вот просто муа! – обещал Хоуп, жестом итальянского кулинара целуя кончики пальцев, что подразумевало вкуснятину и качественный товар. – Я сам не видел, но когда берутся за дело специалисты... ты же помнишь, какой они тогда танец с вуалями делали?
- Да-а, красотища была, - кивнул Намджун, - а ты сынишку Серина-то видел?
- Конечно, как только ему месяц исполнился, я к Сэй заглядывал. Она молодец, только оправилась, набралась сил и опять вся в работе, всю развлекательную программу клуба сама организовывает.
- Ну, Серин теперь в разъездах, она занимает себя, чтобы не переживать излишне...
Все вдруг начали вставать, кланяясь кому-то вошедшему. Я тоже поднялась, оборачиваясь. К столику подошла женщина лет за сорок, в чёрном брючном костюме и с белым платком на плечах. Лучшие друзья будто протрезвели, так бойко поднялись и поклонились ей.
- Госпожа Хан...
- Сидите-сидите, - махнула она. – Намджун, мальчик мой, поздравляю тебя с приближающимся событием, желаю счастья. – Он поблагодарил женщину, и она посмотрела на Хосока: - Всё готово, можно начинать?
- Да-да-да! Я уже в нетерпении, пожалуйста, мы тоже готовы.
Госпожа Хан кивнула и ушла. Все стали рассаживаться поудобнее, разворачивая стулья к сцене. Свет в зале погас, и возникла тишина. Слышны были даже самые тихие шорохи. Судя по шелесту ткани – раздвигался занавес.
- Сейчас мы увидим это своими глазами... - прошептал Хосок, - Минатозаки Сану...
Зажглась неяркая подсветка. Она выхватила центр сцены, где различался силуэт. Он прорисовывался на фоне ширм с изображением деревьев. Силуэт двинулся вперёд, и свет из приглушенно-розового постепенно превратился в белый. Одновременно с этим заиграла музыка и из едва слышимой перешла в ощутимую. Красивая японская музыка.
- Флейта, - восторженно заметил Чимин.
- Сякухати**, - поправил Сольджун.
Мне показалось, что сейчас будет реконструкция танца из фильма «Мемуары гейши», который никогда не производил на меня впечатления. Главная героиня напоминала мне девочку из «Звонка», а как таковое представление мог оценить, наверное, только знаток японской культуры. Я им не была. Сана была в кимоно и тоже с зонтиком, но сразу же бросились в глаза и положительные отличия. Её волосы были забраны, не вызывая ассоциаций с зомби из триллера, она не была в традиционной обуви гейш на огромной платформе, и она не была запудрена, как фарфоровая кукла. Хотя губы были алыми, глаза и брови подведены чёрным, а кожа отличалась гладкостью и белизной.
Движения Саны были очень медленными, в совокупности с размеренной и текучей музыкой, на меня они навевали сон. Это было чем-то классическим и древним, что чтилось в Японии. У нас есть подобное народное творчество, хоть молодёжь в нём ничего не понимает, но относится с почтением. В Стране Восходящего Солнца же вся старина оставалась культом, и кажущиеся нам бессмысленные и затянутые жесты вызывали там трепет, вводили в экзальтацию. Я заметила, что Сольджун рядом со мной в неподдельном восторге. Это заставило меня присмотреться к выступлению Саны. Длинные рукава свисали с кистей, дополняя общую картину уныния – как мне казалось, - гармонируя с ивами, затесавшимися позади среди сакур. Подсветка декораций менялась, то зелёная, то розоватая, то жёлтая, то голубая. И только девушка оставалась под белым лучом. Кимоно на ней было красивым, серебряным с красным. Лицо у неё было очень красивым. Хотелось посмотреть на её глаза, но они никак не поднимались из-под ресниц. Руки грациозно двигались, играя с зонтиком, но эта ребячливая забава странно была пропитана трагедией, как и большая часть японского искусства. Мне всегда чудилось в их неспешности, вездесущей вечности соседствующей с мимолётностью, олицетворяемой падением лепестков вишни, что-то от смерти. Прославление харакири, как защиты чести и проявления героизма накладывало отпечаток. В японцах для меня действительно было что-то драматичное и неизживаемо несчастное. И это всё как-то постепенно раскрыла Сана, заворожив и меня, и всех. Непритязательная музыка влияла незаметно, накалив и обострив чувственность присутствующих. Девушка, порхающая мотыльком по сцене, полная жизни, немой ролью кричала об увядании, о сиюминутности, о чём-то столь далёком и высоком, до чего не дотянуться. Шли минуты, три, пять, семь, и все зрители будто погрузились в транс, пока Сана не положила раскрытый зонтик шляпкой к нам и, сделав финальный жест, не опустилась за него, скрывшись. Лирическая мелодия пропала. Вдруг деревья сзади окрасились алым, появились тени. Наряженные в багряные кимоно, изображая неких демонов, ещё шесть девушек под ритм барабанов и дребезжание бивы налетели на ту, что была закрыта зонтом. Всё это происходило буквально на краю выступающего подиума, к которому мы сидели очень близко. Я поняла, зачем была затянута вступительная часть. Долго-долго успокаивая и вызывая привыкание к безмятежности, она спровоцировала бешеные эмоции от ударов более грубыми музыкальными инструментами. Это было бесконтактное удовольствие, шедшее не извне, а из глубин самого существа, из тайного источника наслаждений, о котором ничего не знают люди.
Налетевшие демоны рвали свою жертву за зонтиком, и из-за него вылетали части серебряной ткани. Я начала догадываться, что будет дальше, а парни вокруг перестали сидеть спокойно. Кто-то зашевелился, кто-то наклонился вперёд. Шуга не прекращал есть, хотя глядел с интересом. Так обычно смотрят остросюжетное кино, не более. На лице Намджуна просто застыло хмельное блаженство. Чимин, Хосок и Сольджун не отрывали глаз, их мысль была уже где-то там, за зонтиком, и только по лицу Чонгука невозможно было угадать, что он испытывает. Абсолютно нечитаемо и равнодушно он следил за представлением.
Звуки тревожного гонга умолкли, шестеро в алых кимоно отступились, на них упал свет шести ослепительных прожекторов, и они, будто сгорая от этого света, начали срывать с себя одежды. Много времени это не заняло, и вот, полуобнажённые, в коротких прозрачных красных платьицах, они застыли в ожидании. Грянула электрогитара, заиграли ноты незнакомой мне современной песни. Кто-то позади узнал её и сказал:
- Чёрт, обожаю эту вещь!
Зонт стал подниматься и, вырастая вместе с ним, держа его раскрытым над головой, встала Сана. На шпильках – серебряные босоножки были восхитительны, - в белой мужской рубашке, едва закрывающей бёдра. С потолка полилась вода, и девушка, посмотрев наверх, закрыла зонт и отбросила его, сразу же начав промокать. Взявшись за сдерживающую волосы шпильку, она распустила их, встряхнув роскошной волной прядей. Вода струилась по рубашке, облепляя тело, но становящаяся прозрачной ткань показывала, что под ней есть чёрное нижнее бельё. И теперь, наконец, Сана стала танцевать. По-настоящему, по-современному, эротично, дерзко и динамично. Если у меня перехватило дыхание, что было говорить о мужчинах?
- Будда, я сейчас кончу, - откровенно сказал Хосок.
- Не ты один, - едва шевеля ртом, присоединился Чимин. Сольджун кусал губы, но ничего не говорил.
Девушки в красном за спиной Саны служили подтанцовкой, они как бы обрамляли ту, что сияла ярче всех. На них никто толком и не смотрел, поэтому мало кто заметил, кто из них и когда вынес на подиум стул. Сана подключила его к своему танцу, но, не прошло и нескольких секунд, как она, развернувшись к нашему столику, целенаправленно уставилась на Намджуна и кошачьей, неповторимой походкой стала красться сюда, к нам. Её шаги приближались, она спустилась с возвышения и подошла к столику, прожигая глазами Намджуна. Хосок закрыл его рукой, готовый навалиться, чтобы тот даже не думал встать:
- Его нельзя, Сана, он вот-вот женится, и здесь присутствует родственница его невесты. Я готов пожертвовать собой, возьми меня! – Не отведя хитрого, возбуждающего, коварного и опасного взора, с лисьей улыбкой, японка с лёгким акцентом произнесла:
- Я знаю, кто из вас всегда свободен...
И, начав отступать, она взяла за руку Чонгука, потянув его за собой и только тогда посмотрев на него. Я едва не поднялась следом, чтобы поймать его и оставить на месте. Нет, нет, нет! Так не честно! Так нельзя! У меня нет никаких шансов по сравнению с этой красавицей, владеющей искусительным талантом гейш. Нет, только не Чонгука! Почему его? Пусть сидит дальше, кому он мешал?
Но Чонгук не сопротивлялся, а пошёл за ней, поднялся на подиум, и был усажен на стул. Сана продолжила танцевать вокруг него, пока играла песня, почти успевшая понравиться и мне, если бы не это всё, разворачивающееся под неё перед моими глазами... «Если бы ты знал, что я воображаю в своих мыслях, ты бы пошёл со мной? Пошёл?»*** - пела тем временем исполнительница. Сана покрутилась возле Чонгука, сидевшего лицом к залу, а потом, широко расставив ноги, оседлала его, явив зрителям спину. Парни начали свистеть и улюлюкать. Я стискивала кулаки и скрипела зубами. Крутанув головой, она скользнула по Чонгуку длинными влажными волосами. Дождь с потолка к тому времени кончился, но капли с её локонов намочили лицо и шею молодого человека. Он не двигался, наблюдая за её действиями, шевелились только его глаза, прохаживающиеся по девушке, сидевшей на нём.
Сана начала расстёгивать рубашку на себе. В зале уровень шума ещё повысился, кто-то умолял взять его следующим, кто-то просил повернуться, когда она всё с себя снимет, кажется, эту идею активно поддерживал Хосок. Среди всего этого единственным согревшим мою душу моментом был дёрнувшийся на стуле Ви. Он проснулся, его разбудили крики других парней. Потирая глаза, он пытался понять, что пропустил, но кроме меня никто не заметил, как он провёл последние минут десять-двадцать. В итоге, достав сигареты и пригнувшись, он отступил в уголок для курящих.
Рубашка отлетела в сторону, и теперь грудь Саны в одном бюстгальтере была прямо под носом Чонгука, но только он и мог её видеть.
- Кто-то пойдёт дрочить, - глотая прожёванные суши, заметил Юнги, - если со стула встать сможет.
Я думала, что на этом бесстыжая японка остановится, но нет! Повиляв бёдрами прямо на Чонгуке, она взялась за замок лифчика. Тестостерон грозил взорвать этот зал, а мне хотелось остановить представление любым способом. Будь это стриптиз-клуб, где сидели бы одни незнакомцы, я бы вылезла на сцену и скинула Сану прочь. Или если бы это не был праздник Намджуна, я бы тоже отпустила тормоза, но я не могла испоганить ему мальчишник! А лифчик тем временем последовал за рубашкой, и я видела, как глаза Чонгука опустились к голой груди. Мне хотелось плакать ещё сильнее, чем под песню Дэхёна о дружбе.
Выступление закончилось, свет в зале зажёгся, музыка оборвалась. Зрители стали аплодировать и орать «браво!». А у меня руки не поднимались. Я не могла пошевелить даже пальцем. Мало того, что я завидовала Сане чёрной завистью, так я ещё возбудилась от этого зрелища! Глядя, как её обнажённые бёдра в одних трусиках трутся о кожаные штаны Чонгука в районе его ширинки, я явственно ощутила боль внизу живота. Я тоже хотела так потереться, залезть на него и раздеться, раздеть его! Господи, о чём я думаю? Сколько я выпила? Увидев чью-то рюмку с соджу, я хлопнула её глотком. Мне чуть не поплохело, но я выжила, отметив, что физические страдания приблизились к моральным.
Чонгук, тем временем, крепко обхватив одной рукой талию Саны, поднялся вместе с ней со стула. Она прижалась к его груди со стыдливым видом девственницы, не желающей, чтобы кто-то увидел её наготу, и доблестный Чонгук, естественно, прикрывал собой честь дамы. Так и держа её одной правой (вот силища-то!), висевшую на нём, он спустился с подиума, присел, чтобы поднять с пола рубашку Саны и, маневрируя одной левой, накинул японке на плечи прикрытие. Пока он всё это делал, она что-то шептала ему на ухо. Хотела бы я знать, что именно? Чонгук отпустил её только перед нашим столом, но не дал отойти. Или она сама не отошла – этого я не очень поняла. В любом случае, она продолжала быть к нему прилепившейся.
- Что, стоячок прикрываешь? – хохотнул Хосок в сторону Чонгука, задвинувшись поглубже под стол.
- Хорошо... - пробормотал улыбающийся и набравшийся Намджун, сплетя пальцы на животе.
- Мне тоже прикрыть надо, - самокритично признал Чимин и, подорвавшись со стула, заскочил на сцену, где собирали разбросанные вещи остальные девушки, игравшие демонов. Подхватив одну из них, завизжавшую, но тотчас засмеявшуюся следом, он спрыгнул обратно, держа её на руках, сел на стул и посадил её себе на коленки. – Выпьем?
- Не откажусь, - улыбнулась кокетливо она, и щедрая, галантная рука Чимина наполнила ей бокал вином. Посмотрев на него, Сольджун тоже ушёл промышлять среди танцовщиц.
Я не могла смотреть больше на Чонгука, поэтому отвернула голову и плутала взором по публике. Намджун вот-вот уснёт под влиянием виски и соджу, никто не будет за мной присматривать. Чимин и Сольджун нашли себе применение, жаль, что они не захотели использовать в качестве женщины меня! Я тоже женщина, между прочим! Тоже хочу любви, ласки и удовольствия! И я прилично пьяна, и, кажется, сейчас готова решительно на всё и уверена, что жалеть ни о чём не стану. Может, всё-таки подраться с Саной? Скорее всего это будет не драка, я её побью и всё. Наверняка за неё вступится Чонгук, он же у нас заступается за слабых, правильно я поняла? Я вернула лицо обратно, но ни его, ни Саны уже не было. Чёрт! Где они? Алкоголь притупляет реакцию и я, видимо, прозалипала мимо дольше, чем планировала.
Шуга, насытившись, наконец, в возможности чего я уже начинала сомневаться, откинулся на спинку.
- С кем бы ещё выпить? Меня что-то не взяло.
- Ещё бы, столько жрать, - хмыкнул Хосок.
- Хорошая закуска – враг пьянству, - подсел к нему Джин, на место, освобожденное Ви.
- Хорошо... - вновь прокомментировал Намджун, зевнув и дотянувшись до фруктов, чтобы чем-то себя занять. Он вяло принялся их закладывать в рот и жевать.
- Рэпмон, - подошёл к нему сзади Дэхён, но мой зять не среагировал. Друг похлопал его по плечу: - Эй, животное!
- А? Что? – только тогда откликнулся он.
- Мы погнали, - протянул Дэхён руку для прощания. – Спасибо за мальчишник, было здорово. Ещё раз с приближающейся женитьбой! Увидимся!
Пожелав певцу доброй ночи, Намджун вернулся к блюду с виноградом, клубникой и мандаринами, подвинув его к себе поближе. Чимин, пощебетав недолго с той девицей, что была поймана на сцене, ушёл с ней куда-то, не в ту дверь, через которую сюда пришли мы, привезённые Кэпом.
- Это ведь не танцовщицы, да? – спросила я у Хосока, найдя в его взгляде больше адекватности и трезвости, чем у Намджуна. – Они проститутки.
- У них много талантов, - мотнул головой Джей-Хоуп, не скрывая своей симпатии к этой древней профессии.
- Сана тоже проститутка?
- Ну... не совсем, - увиливая, сказал ювелирный магнат.
- Это как? Спит за деньги через раз?
- Нет, спит за такие деньги, что себе это могут позволить единицы. – Но у Чонгука же нет кучи денег? Значит, с ним она спать не будет? Мне захотелось позвонить Чжунэ, попросить забрать меня, сказать, что я на всё согласна. Что я тоже хочу секс. И это было правдой. Я хотела, очень. Достав мобильный, я посмотрела на те три пропущенные вызова от Чжунэ, что накопились за день, но связь тут совершенно не ловила. Я не могла никому позвонить. Надо как-то повыше подняться, выйти куда-то.
Встав из-за стола, слегка пошатываясь, я пошла тем же путём, каким вышел из зала Чимин с девушкой в красном. Там был коридор. Стены и пол немного кружились и шатались, то разжимались, то сжимались, двигались, плясали. Но шла я твёрдо. Так мне казалось. Я видела двери, нашла лестницу. Мне же надо было вверх? И я пошла вверх. А потом был очередной коридор, и снова двери. Я вошла в одну из них или только заглянула? Где я? Мне нужна ещё какая-нибудь лестница, или лифт. Убрав мобильный и забывая, куда и зачем шла, я стала впадать в панику. Не заблудилась ли я? Где хоть кто-нибудь? Почему всё как-то резко смешалось и запуталось? Я нашла лифт и поднялась на нём на несколько этажей. На кнопках было три минусовых и пять обычных, я не знала, на каком я, поэтому наобум нажала на второй обычный. Выйдя из лифта, я поняла, что оказалась в каком-то обжитом здании. На полу коридора была постелена ковровая дорожка, в углах стояли комнатные растения. Где-то раздавались женские стоны.
Я замерла и вслушалась. Не кажется ли мне, после всего увиденного? Да нет, тут точно где-то стонет девушка, это звуки секса, совокупления двух тел. Я пошла на звук, медленно, неуверенно, опираясь о стенку. Пытаясь понять, за какой из пронумерованных дверей происходит интимное слияние, я не разбирала больше ничего. Кто бы это мог быть? Чонгук и Сана. Стоило представить это, как хотелось кричать, но воображение, издеваясь, выдавало мне картины их стройных переплетающихся тел. Но стоны пропали. Может, это был мираж? Расстроенные нервы, зависть и ревность. Никаких звуков не было, и я потеряла все ориентиры, сев на корточки в пустом коридоре. Где-то включили воду. С другой стороны, не в той, куда я шла, открылась дверь номера, оттуда вышла девушка в шелковом халатике и, не обращая на меня внимания, куда-то направилась. Если бы я заплакала, мне бы полегчало, но слёзы не шли. Деревянная я, что ли? Почему не могу зарыдать, как все девочки? Я встала на ноги и, подумав, как могла бы выместить всю горечь и обиду, приметила для избиения участок стены. Не чувствуя боли, я начала кулаками ударять по ней, производя гулкий стук на весь этаж. Методично и неустанно, я колотила стену, сбивая костяшки, пока не открылась за спиной очередная дверь. Я не стала оборачиваться, мало ли, кто тут ходит?
- Чонён? – Услышав знакомый голос, я прекратила своё занятие и обернулась. Из номера, потуже завязывая на бедрах полотенце, вышел Чимин. Кроме полотенца на нём ничего не было. Разве что вода. – Что случилось?
Он подошёл ко мне, но знать видок у меня был тот ещё, гнев и ярость раздували мои ноздри, досада заставляла огонь ненависти гореть в глазах. Парень поднял вверх ладони.
- Тихо, тихо, не будем быковать, ладно?
- Это с тобой сейчас кто-то стонал? – сумела выговорить я, ощутив, как тяжело ворочать языком.
- Да, поэтому я в ближайшее время безопасен, ты чего такая недовольная? – Я подошла к нему, и, покачиваясь, поскольку меня штормило (счастье, что хотя бы дурнота не накатывала), ткнула пальцем в его влажную после душа грудь.
- Все вы, мужики – козлы!
- Понятно, - взял меня за руку Чимин и потянул в номер, - пошли, проспишься немного.
- Ты и меня трахнешь?
- Ты меня слушала вообще? – завёл он меня в комнату и усадил на кровать. – Давай, приляг.
- Не хочу ложиться! Мне надо позвонить! – вспомнила я, достав мобильный. Чжунэ! Да, я бы ему дала. О, связь появилась! Чимин выхватил телефон из моих ладоней.
- Чонён, со всеми бывает, ты выпила лишнего, ничего страшного, просто ляг и закрой глаза. Водички хочешь? Чаю принести? Умыться? Подожди, сейчас душ освободится, и я тебе помогу...
- Хочу секса, - упала я на спину, сомкнув веки. Но голову сразу же жутко закружило, и я опять открыла глаза.
- Ну, тут я тебе вряд ли помогу, - выдохнул Чимин, придерживая полотенце. Я приподнялась на локтях.
- Не хочешь?
- Чонён, не прыгай туда-сюда, успокаивайся.
- У меня стояк, может, я не могу успокоиться.
- Боже, ну что ты несёшь?
Из ванной комнаты вышла полностью голая девушка, удивленно уставившаяся на нас.
- Чимми, а ты гигант, но если тебе не хватило, так и я ещё не устала... - проворковала она, слегка задетая. Чимин схватил в охапку все её вещи и, всучив в руки, направил к выходу.
- Кисонька, рыбка, солнце, иди, погуляй, ладно? У меня подруге плохо, потом поговорим, хорошо? – Чмокнув её в щёку и выпроводив за порог, молодой человек закрылся, и мы остались в номере вдвоём. – Чонён, тебя не тошнит? Может, в ванную сходишь?
- Не хочу. – У меня было ощущение, что я вообще встать не смогу. Глаза начали смыкаться. Меня стало клонить в сон, я проваливалась в него, но какими-то отрывками. Из-за слабой дурноты я возвращалась в сознание, но очень смутное. Иногда приоткрывался один мой глаз, то правый, то левый. Чимин кому-то звонил, бродя по комнате.
- Где ты есть? Поднимись ко мне. Да. Двести восьмой. – Потом я опять вырубилась, и, уже не открывая глаз, слышала рядом обрывки разговора:
- Так что именно стирать? Всё?
- Нет, ты что, какое всё! Дорогу.
- От «Октагона»?
- Да, чтоб район не запомнился. И Ёндже сотри. И себя.
- Себя понятно. А Дэхёна?
- Нет, этого не надо. Всё, после того, как она из зала вышла.
- А это зачем?
- Да неудобно как-то. И мне, и ей потом будет.
- Ладно. А почему не всё?
- Потому что! Вдруг она всё-таки будет с нами? Я сделаю для этого всё возможное.
Я почувствовала лёгкое пошлёпывание по щеке.
- Чонён, эй, Чонён! – превозмогая себя, я разлепила веки. Передо мной был Сольджун, склонившийся и помогающий мне сесть. – Эй, проснулась? – Я сонно кивнула. – Посмотри на меня, посмотри на меня. Прозрела? Мне нужно тебе кое-что рассказать. Слушай внимательно...

***

Из глубины сознания я услышала, как меня зовёт Чжихё, тряся за плечо. Чугунная голова не болела, но была ужасно тяжелой, почему-то ныли руки.
- Соня, просыпайся! Обед уже скоро! – сообщила Чжихё. Распахнув глаза, я подскочила. – Да тише ты, сегодня воскресенье.
Успокоенная, я легла плавно обратно.
- Но с Намджуном я тебя больше не отпущу! Ну как можно было разрешить тебе столько пить?
- Он меня привёз? – попыталась я припомнить, как приехала домой, но вспомнила и состояние Намджуна. Нет, он сам точно никого не мог привезти.
- Нет, какие-то его друзья, я их не знаю. Чонён, незнакомые парни заносили тебя домой, ну как так можно, а?
Напрягая память, я вспомнила лишь последнюю рюмку соджу в ресторане, а потом, видимо, меня вырубило. Да, алкоголь – зло. Я ж ещё хотела пойти куда-то, и вроде пошла... в туалет? Надеюсь, я не грохнулась нигде на пол, а мирно уснула в тарелке. Я посмотрела на руки и увидела на костяшках ссадины. Когда я их ободрала? Кто именно меня доставил домой? Чимин, Чонгук? Чонгук! Перед глазами предстало выступление Саны и то, чем оно закончилось. Куда потом делись те двое? Они всё-таки переспали? Видимо, ответ я получу вряд ли.

Примечания: * дополнительная услуга на встречах с фанатами, где можно коснуться руки любимого артиста

** сякухати – японская бамбуковая флейта

*** Billie Myers – «Kiss The Rain» (рекомендую послушать, чтобы представить танец именно под эту песню)