Амазонка бросает вызов

Глава, в которой Чонён то проигрывает, то выигрывает

Мы с Чимином закончили тренировку. Он ждал в зале, пока я переодевалась в маленькой комнате, предназначенной именно для смены одежды. Вечерело, и я знала, что меня не отпустят одну идти домой, друзья Намджуна не то старались приглядывать за мной ради него, не то сами по себе были чрезмерно ответственными. Я закинула рюкзак с тобоком на плечо, поправила бейсболку. Чимин не поднял и носа от телефона, когда я подошла.
- Идём?
- Аа...щщщ... - прошипел он и, заблокировав экран и убрав мобильный в карман, обратил ко мне лицо, на котором было разочарование без примеси обиды. Такое... раздосадованное, но мягкое сожаление о чём-то, с пониманием и прощением. – Вот такие вот девчонки непостоянные, - пожаловался он, трогаясь. Я пошла рядом. – У меня сорвалось свидание.
- О, неприятно, - кивнула я, посчитав, что слова вроде «мне очень жаль» сильно драматизируют для подобного момента. Не бросили же его, а всего лишь отменили встречу. – Может, у неё дела?
- Может быть, - Чимин улыбнулся, - а у меня теперь вот никаких.
- И, между прочим, - запоздало среагировала я, - парни тоже непостоянные! Что сразу девчонки?
- Я уже ждал, что ты подобное скажешь, - сощурился хитро он.
- Пускай я и предсказуемая, но... лучше человек предсказуемый, чем непостоянный. Я так считаю. Чем плоха предсказуемость? Я не знаю, чем она не нравится людям.
- Не знаю, я согласен – это неплохое качество. – Мы вышли из центра боевых искусств. – Теперь увидимся только на мальчишнике? В воскресенье с тобой придёт заниматься Чонгук, я дал ему твой номер, чтобы вы определились со временем.
- А как же его бабушка? – заволновалась я, уж не знаю, за что больше, за бабушку или то, что увижу его.
- Ей уже лучше. Не беспокойся.
- Я точно не сильно утруждаю вас своей просьбой? Если это всё только ради Намджуна, и вас напрягает, то... - Чимин вдруг положил руку на моё плечо, заставив замолчать. Я привыкла к таким касаниям от своих друзей, но с Чимином мы ещё не были настолько близки. Впрочем, на занятиях приходилось трогать друг друга по-разному, и в целом я не смутилась, просто постаралась свыкнуться с мыслью, что он мой товарищ.
- Мне совсем не трудно, Чонён, и Чонгука не затруднит. – Ладонь сползла с моего плеча. – Я бы с удовольствием тренировал тебя и чаще, мне нравится твоё усердие, только... знаешь, я безумный фанат своего дела, тхэквондо, борьбы. Это жизнь, это искусство. Мне не хотелось бы выкладывать всю свою душу с тем, для кого это всё не так серьёзно, как для меня. – Мы притормозили возле входа в метро. Он, как обычно, прозорливо на меня поглядывал, и всё время создавалось ощущение, что меня либо испытывают, либо разоблачают. Но разве я скрывала что-то? Кроме симпатии к Чонгуку, но и это не было страшной тайной, только маленьким женским секретом.
- Я понимаю тебя, Чимин, я сама не люблю людей, которые поверхностно относятся к чему-то, что мне дорого. Поэтому обещаю, что буду относиться к каждому уроку по совести, выкладываясь на всю.
- Дело не только в том, как ты выкладываешься, а насколько ты живёшь этим? – Поскольку мы продолжали движение, шум толпы и метро поглощал звуки, и молодому человеку приходилось идти ко мне ближе, наклоняться к самому лицу. – Помнишь, я спрашивал тебя про риски? По сути, искусство боя даётся тому, кто посвящает себя ему, кто ему поклоняется. – Мы уселись на соседние свободные места. Чимин говорил прямо мне в ухо, пока я смотрела перед собой. – С чем угодно в этом мире всё точно так же. Танцы? Не станешь лучшим, если не отдашься им. Музыка? Если не заниматься ежедневно – не станешь лучшим. Даже чтобы завоевать девушку, нужно выложиться на всю, до самой глубины своей души. – Я едва не вздрогнула от его слов, они легли мне на сердце и взбудоражили чувства. Как приятно было слышать от парня такое мнение! Я повернулась к Чимину, но он уже беззаботно улыбался и показывал мне свой телефон. – Иначе получится, как у меня сегодня. Та, которой не посвятил себя, не стала искать для меня свободное время. – Я кивнула, показывая, что понимаю, и сама подалась к нему:
- Выбор – ответственная штука. Но я уверена, что никогда не отвернусь от того, что выберу. Если не отвернутся от меня. - Я отвлеклась на станцию, разглядывая, которая это, чтобы не просмотреть свою.
- Потому многие и выбирают призвание. Оно не способно отворачиваться, оно зависит от человека. Сколько сам возьмёшь – столько получишь.
- А если... если выбрать призвание, выходит, в личной жизни всё станет глухо? – подняла я брови и посмотрела на его руки, вертящие мобильный. – Если для тебя борьба – главное, то ни одна девушка уже не будет восприниматься всерьёз? – Чимин задумался. Кажется, впервые и я озадачила его.
- Я знаю, что есть люди, способные совмещать, - помолчав, выдал он. – Но у меня пока не получалось.
- А я думала над твоим вопросом, об опасности и определении своего пути. - Ещё когда нащупывала ответ, я понимала, как неловко будет произнести такое, как стеснительно напоминать себе и кому-то, что я всё-таки обладаю чувствительной и сентиментальной натурой, частично похожей на характер Чжихё. – Сейчас я далека от романтики и не представляю, что захочу замуж, но... мне бы хотелось испытать любовь. Хотелось бы иметь воспоминание, из серии «я попробовала всё возможное». Конечно, нужно пробовать не всё, но хорошее... обидно не пережить его, правда?
Чимин посмотрел на меня каким-то странно опознающим взглядом, подобным тому, каким смотрят в зеркало.
- Правда, Чонён. Когда делаешь окончательный выбор, то можешь перед тем и струсить, и решиться на какую-нибудь глупость. Мне знакомы твои чувства, хотя и подзабыты за давностью лет. Последние воспоминания... - Чимин вдохновлено возвёл глаза к потолку вагона. – С возрастом всё равно разменяешь их на свежие впечатления. Но хорошее в прошлом согревает – это верно.
Ближе к подъезду, когда беседа стала совсем доверительной, но пришла пора прощаться, я опомнилась:
- Чимин, а мы сегодня ведь собирались с друзьями погулять. Если у тебя отменились планы, не хочешь пройтись с нами? Познакомишься с моей компанией.
- Не староват ли я для неё буду? – У нас с ним была разница лет в семь, как я предполагала. В паспорт я не заглядывала. Но даже с Намджуном, который был меня старше на двенадцать лет, я общалась запросто, почему же Чимин должен был восприниматься стариком?
- Нет, ни капли! Если ты сам не против. – Мой тренер задумался, серьёзный вид нахмурил лоб. Потом Чимин медленно начал расплываться в ухмылке:
- А девчонки будут?
- Они ещё школьницы, - не выдержала я и стукнула его по плечу, как Югёма или Джуниора.
- Тогда я только посмотрю, - засмеялся он. – Идём, я согласен.


Первоначально Югём попытался выставить штыки. Он мстил мне и парировал мои выпады против Чжунэ, ляпнул что-то о «новом дружке», приглядываясь к Чимину, но Чимин был само спокойствие, и никакого конфликта не разразилось. Я вообще поражалась выдержки компании Намджуна, да и его самого, хотя мой почти зять ещё мог вспыхнуть, а вот Чонгук и Чимин пока что мне представлялись непробиваемыми. И если первый явно угадал с направлением к нирване, и плавно тащился по этому блаженному пути, игнорируя все колыхания бренного мира, то что служило опорой в безмятежности неверующему Чимину – я не имела представления.
Собравшись вчетвером, я и трое парней, мы пошли в соседний квартал, за девчонками. Они присоединились к нам, как и обещали, хотя пришлось подождать Дахён – она долго укладывала волосы. Я надеялась, что мы все отлично проведём время, толпой, что Джису понравится Югёму, и между ними что-нибудь зародится. Но с самого начала что-то пошло не так. Наён не отступала ни на шаг от Джуниора, и мои привычные шутки с ним, наши с ним своеобразные фразы, понятные только близким друзьям, которыми мы могли обменяться при всех, сообщая друг другу что-то личное так, что никто вокруг не понимал – это некуда было и вставить! Чжинён, умеющий слушать и молчаливый, не перебивал свою собеседницу, а Наён всегда была неиссякаемым источником речей и монологов. Порыпавшись немного возле них, я упустила момент, в который Югёмом завладела Дахён, а не Джису. Изначально я не хотела мешать именно Югёму и Джису, поэтому отступила в сторону Джуниора, но и это вышло тактической ошибкой! Я ничего не имела против Дахён, если бы она понравилась Югёму, да вот только... она интересовалась у него о друге, о Ку Чжунэ, в соцсетях которого пару раз заметила Югёма, а заодно и от брата своего, Ильхуна, узнала, что те стали дружны. И бедный мой Югём, вместо того, чтобы очаровываться какой-нибудь девушкой, в который раз ощущал себя непригодным, ведь интересен был совсем другой, богатый, состоятельный.
- Дахён, - ворвалась я к ним третьей, прерывая поток вопросов о том, какую Чжунэ слушает музыку, какие смотрит фильмы, в какой спортивный зал ходит? Влюблённость Дахён граничила с привязанностью поклонницы, и оставалось только радоваться терпению Югёма, который скучающе и уклончиво уходил от ответов. – Дахён, в следующий раз надо ещё Ильхуна позвать, как думаешь? Я тут невольно пропустила несколько баскетбольных тренировок, и стала реже с ним видеться.
- Да, можно и его позвать. И ещё кого-нибудь... - покосилась она на Югёма. Тот понял, на кого был намёк, и усмехнулся, пожав плечами:
- Думаю, не всем понравится такое времяпрепровождение – бродить по улицам, натаптывая мозоли. Многие предпочитают отдыхать в клубах, и ездить на машинах, а не шастать пешком.
- Мы тоже могли бы пойти в клуб в следующий раз, - подхватила Дахён.
- А я предпочитаю бродить по улицам, - сказала я. – Не представляю, что хорошего в тесном зале, битком набитом полупьяными людьми, где душно и грохочет ужасная музыка. Не поговорить, не отдохнуть. К тому же, я слышала, в некоторых клубах распространяют наркотики.
- Вкусы у всех разные, - посмотрел на меня Югём. – Кому-то, возможно, всё это приносит удовольствие.
Я едва не открыла рот, чтобы разразиться чтением лекций о морали, но вовремя спохватилась. Я тоже буду стойкой, терпеливой, выдержанной. Чтобы не превратить противоречия в перепалку, я присела, делая вид, что перешнуровываю кеды. Все шестеро человек медленно меня обошли, и когда я поднялась, то оказалась в конце, смотрящей им в спины. Узкий тротуар пропускал пешеходов лишь по двое: Югём и Дахён, Наён и Джуниор, Джису и Чимин. Последняя пара, держа между собой самое широкое расстояние, при этом вела себя наиболее раскованно. Чимин рассказывал моей подруге какие-то истории, она смеялась над ними, прикрывая рот ладонью. Увлекшись очередным забавным случаем из уст спутника, она оступилась, но Чимин придержал её за локоть, не дав упасть. Джису его поблагодарила, и они вновь разошлись подальше. Я пошагала следом, седьмая лишняя на этом празднике молодёжной солидарности. Купидон из меня так себе, а стратег – и того хуже. А может, это намёк мне на то, что нельзя быть одновременно девушкой и пацанкой? Если я такая самодостаточная, автономная, совмещающая в себе женское и мужское, то как мне найти кого-то для себя? Мужика в юбке? Транса? Ох, почему я вообще подумала о том, что мне кто-то нужен, я ведь о друге переживала, и устроила всё для Югёма, а позвала Чимина, чтобы ему не было скучно, а что в итоге? Ничего.

Мне хотелось поколотить что-нибудь, чтобы выпустить пар, но дома я боялась разбудить сестёр, однако была удивлена, увидев свет в их спальне. Шарахнув со смелостью рюкзаком о пол, я устремилась туда.
- А где Сынён? – увидев только Чжихё, спросила я, и лишь после этого заметила, чем она занята – собирает чемодан. Сердце моё ухнуло куда-то низко-низко.
- Они с Гынсоком поехали ужинать к нему, и она написала, что, скорее всего, заночует там. У неё были горящие глаза и большие планы, - улыбнулась Чжихё при розоватом свете торшера, но тотчас поймала мой взгляд, следящий за её руками. Улыбка на ней померкла, личико стало пристыженным. – Вот, собираю зимние вещи, чтобы заранее перевезти на квартиру... Не хотела это делать при вас, - сестра стянула губы, силясь не заплакать, - мне это и в одиночестве тяжело даётся... - Я поспешила подойти к ней, и обняла мою сентиментальную единорожку, стоявшую и сейчас в своём коронном кигуруми.
- Ты не должна оправдываться и чувствовать вину перед нами, Хё, - стиснула я её в своих покрепчавших за последнее время объятиях. – Да, нам будет грустно и больно, но мы не имеем права требовать у тебя отказываться от счастья или ориентироваться на нас в своей дальнейшей жизни. Намджун действительно классный, я ему доверяю, как никому! И я счастлива вместе с тобой, и буду радоваться, если у вас всё пойдёт хорошо. И буду часто-часто приходить в гости, ещё надоесть успею!
- Чонён, но как вы тут будете без меня, а? – подняла она ко мне свои огромные круглые глаза. Если бы я знала ответ! Меня и саму беспокоило будущее без сестрёнки.
- Всё будет отлично, не сомневайся.
- Зная Сынён... она будет часто оставлять тебя одну, мне это совсем не нравится! – А меня это, честно сказать, даже пугало, но озвучивать свои страхи я не стану. Я сильнее Чжихё, я их переборю, а она себя накрутит и испортит что-нибудь самой себе.
- Слушай, может, я хоть так свою личную жизнь устрою, а? – талантливо изобразила я веселье, погладив Чжихё по спине. – Может, я вас смущаюсь?
- Ты же не всерьёз? Ты не станешь сожительствовать с каким-нибудь парнем? – С каким? Тем, что из своих золотых апартаментов ни за что не съедет в подобную конуру, или с бродячим буддистом, для которого лучший дом – монастырская келья?
- Мы с Джуниором и Югёмом организуем коммуну на добровольных началах. Шведская семья, как считаешь?
- Чонён! – заохала и заахала Чжихё, вернувшись к своему занятию и утрамбовывая куртки, пуховик и шарфы. – Если Намджун освободит комнату в родительской квартире, ты могла бы переехать к ним, как думаешь? Родители Намджуна – замечательные, очень хорошие и добрые люди, они бы за тобой приглядывали, ты бы подружилась с Джинни, она милая девочка.
- О нет, даже если все они прекрасные и идеальные – я не идеальная, Хё, я не хочу доставлять никому неудобства. Им вряд ли понравится мой образ жизни, а я привыкла приходить и уходить, когда захочу. Я привыкла к свободе, научилась пользоваться ей с умом, но кто мне поверит там? Они посчитают себя обязанными наблюдать за мной, учить меня, а я этого не выдержу. К тому же, тут все мои друзья, я не хочу далеко от них уезжать.
- Как же ты привязана к своим друзьям! – взмахнула сестра руками. – Рано или поздно придётся их оставить, ты влюбишься и создашь семью...
- А если не создам? – «Если не влюблюсь?» говорить было поздно, я то и дело думала о Чонгуке, а рука потягивалась к Инстаграму, чтобы полюбоваться на Чжунэ. Сердце моё колотилось при мыслях об обоих, и даже если это временное помешательство – сильная и вечная любовь же не распространяется сразу на двоих? – я уже не могу сказать, что не знаю никаких чувств. Какие-то во мне блуждают.
Чжихё на меня внимательно посмотрела. Её взгляд был похож на взгляд нашей покойной матери, и я под ним, вот таким, с этим выражение «ну что мне с тобой делать?», всегда ощущала себя ребёнком.
- Ты права, - вдруг сказала сестра, - все мы разные. Возможно, тебе неинтересно, и не станет интересно то же самое, что мне или Сынён. Свою судьбу ты определяешь сама, и я тебя тоже ни к чему обязывать не буду. Но не перестану волноваться, ясно! – повысила она голос, принимая деловой вид старшей. – Всё равно мы с Намджуном будем за тобой приглядывать!
- Это будет здорово, - кивнула я, подумав грешным делом, что Намджун мог бы иногда приставлять ко мне своих друзей, ну так, в профилактических целях, чтобы я не сбилась с пути истинного.
И всё-таки, каким должен был быть мой путь? Я была рада, что Чимин меня понял, понял сомнения и желание испытать нечто больше, прежде чем ограничить себя конкретным родом деятельности. Но как-то же всё-таки от сомнений надо и избавляться. Я лежала в кровати, испытывая трудности с засыпанием, ставшие мне привычными в последние дни. Если это признаки влюблённости в том числе, то вся эта любовь мне всё меньше нравится. Я всегда умела засыпать моментально, умотавшись на тренировках, дополнительных занятиях, напрыгавшись и набегавшись, нагулявшись. А теперь не помогает и усталость. Что же мешает сильнее – чувства или мысли? У меня какой-то переходный период, или возраст, такая неопределенность, столько неразрешимых задач, и всё как-то подкралось незаметно, накопилось и продолжает накапливаться.

Сон был плюс ко всему ещё и чутким, поэтому я проснулась, услышав, как хлопнула дверь. Входная. Значит, вернулась Сынён. Я посмотрела на часы – шесть утра. Ничего себе! Это что же её подняло так рано? Или она и не ложилась? Смутная тревога заставила меня подняться и выйти, убедиться, что всё в порядке. Сынён вышагивала из туфлей на высоком каблуке, и была похожа на раненую газель. Что-то в её усталых движениях было вымученное.
- Доброе утро, - прошептала я. Она подняла лицо, и я увидела, что оно заплаканное, а по щекам размазана тушь. Чтобы понять размер моего шока, нужно было знать, что Сынён я не видела плачущей почти никогда, последний раз – лет восемь назад, кажется. И вот сейчас стояла она, всегда едкая, дерзкая, равнодушная и презрительная, проповедующая приязнь только к деньгам и выгодным мужчинам, совсем иная, задетая, печальная и огорченная.
- Доброе, - хрипящим шепотом отозвалась она.
- Что... случилось? – испугалась я, осматривая сестру и приближаясь к ней. Не тронул ли её Гынсок?.. – Тебя... обидели? – Во мне моментом начала закипать кровь. Я была готова бежать за битой, хватать её и нестись к тому, кто посмел выжать слёзы из глаз моей сестры. Ух, он у меня получит!
- Ничего страшного, - проведя пальцами по щекам, отмахнулась Сынён.
- Тебя ударили? Он посмел... - задрожала я, не в силах произнесли что-нибудь вроде «принудил» или «изнасиловал». Платье на ней было целым, и причёска почти не растрёпанной, причину расстройства я никак не могла понять. Сынён усмехнулась моему предположению, бросив сумочку и усевшись прямо на тумбочку перед зеркалом, чуть не смахнув своей попой всё, что на ней лежало. Попа-то была худенькой, но и тумбочка предназначалась не для неё.
- Ничего он не посмел! – сестра опустила ресницы, перебирая складки подола. – Всё шло так хорошо, он попросил у него остаться... Он так страстно меня целовал! Чонён, меня так не целовали очень давно! А, может, и никогда так не целовали...
- Да что произошло?! – не выдержала я.
- Ничего, Чонён, дальше ничего не произошло! Он сказал, что я его муза, и ему теперь нужно пойти поработать. – Сынён покачала склонённой головой. – Он ушёл в свой кабинет, и я только и слышала стук по клавиатуре. Я ждала больше часа, а он всё не шёл, я заглянула сама – он попросил не мешать. И я, возбужденная и жаждущая продолжения, топталась по всем комнатам, сходя с ума в одиночестве, пока стук по клавишам не затих. Была половина шестого, я тихонько заглянула снова – он спал. Дописав до точки, он выключил свой компьютер и уснул! – Сынён уже не плакала, она была в плохо скрываемой ярости. – Я вызвала такси и уехала! Так меня ещё никто не унижал и не оскорблял, боже!
- Ну... - протянула я, не зная, что добавить. Мне с трудом представлялась вся эта ситуация, но, с другой стороны, Гынсок очевидно был странным и поглощённым творчеством человеком, что ещё она от него ждала? – Зато ты его муза, - нашла я, на мой взгляд, приободряющий факт.
- Да пошёл он к чёрту со своей музой! – поднялась Сынён и, совсем как я сегодня рюкзаком, шарахнула поднятой сумочкой. – Я женщина! Я хочу быть женщиной, чтобы меня любили, а не вдохновлялись мною!
- Но ты же сама всегда мечтала о богатом импотенте, который будет оплачивать, но не станет даже приставать, - напомнила я ей о прежних целях. Бойтесь мечтать, как говорится.
- Я тоже думала, что мечтала об этом! – всхлипнула она, оскорблено вздёргивая подбородок. – Но я говорила о богатом старике, каком-нибудь противном миллионере, с которым не хотелось бы даже за руку держаться. Я говорила о крайности, на которую была согласна ради денег, карьеры, статуса... Но не о таком! Ведь я же... я же влюблена в него, Чонён! – Этого она могла и не говорить уже, я не видела Сынён такой, какой она стала с Гынсоком, тоже очень давно. Он умудрился пробудить в нашей циничной искательнице богатств чувствительные струны души, напомнить ей о том, что без любви жить нельзя. – Всё, я устала от этого всего, и иду спать! – пролепетала она, на ходу срывая с себя серьги, браслеты и цепочки. – Высплюсь, и перестану быть в него влюбленной!

Я вернулась к себе на кровать, надеясь, что смогу подремать ещё немного. Неужели секс так важен людям? Гынсок её целует, оплачивает, строит с ней отношения, но не переспал с ней, и Сынён приняла это за оскорбление. Да почему же? Намджун с Чжихё тоже до свадьбы не собираются спать, но сестра же не винит жениха в том, что он её не любит. Как всё сложно! Почему у всех людей настолько разные критерии даже одного и того же чувства? Богом, бывший Чжихё, домогался её, и Чжихё считала, что это показатель неуважения, того, что он её не любит. Гынсок не домогается Сынён, и она считает это неуважением и отсутствием любви. Я подумала о себе, постоянно разрывающейся между мнениями сестёр. Чжунэ пристаёт ко мне и хочет затащить в постель, и я воспринимаю это грязными интригами, признаком легкомысленности. Чонгук ведёт себя, как старомодный джентльмен, не глядя мне ниже лица, и меня возмущает отсутствие внимания ко мне. Что говорить о разных людях, когда один человек сам в себе такой двоякий?