ПАРИЖ, 2048 ГОД
Эдит осталась под большим впечатлением от первого рабочего дня. Правда, она ещё не решила, хорошим оно было или плохим. Скорее, ни тем, ни другим — оно просто было. Перемещения во времени, несомненно, были опасными, однако не перестали ее привлекать. Она всю жизнь ждала своего первого прыжка во времени, ведь родители готовили ее к этому с малых лет. Но годы шли, и вот Эдит уже стукнуло двадцать пять, а ни одного путешествия во времени она так и не получила.
— Может, мне просто это не суждено, — как-то пожаловалась она своей матери.
— Но это невозможно, у тебя есть ген. Что-то ты должна мочь, — категорично заверила та.
Мать, отец, тетя, двоюродная сестрица — вся родня Эдит могла путешествовать во времени. Только она одна, как белая ворона, не могла абсолютно ничего.
Помочь с этим обещал Жерар Жиллен. С ним познакомила мама. Эдит так и не поняла, откуда она взяла этого полицейского, но только узнав о том, где он работает, девушка предложила свою кандидатуру на любую свободную должность.
— А какое у вас образование? — немало удивившись ее напору, спросил Жиллен.
— Информационная безопасность, бакалавр. И еще разбираюсь в истории. С самого детства готовилась, но... как видите.
В отделение как раз требовался специалист по кибербезопасности, и Жиллен собирался предложить ей эту должность. Однако произошло кое-что непредсказуемое, и он решил нанять Эдит помощницей путешественника во времени. Он объяснил, в чем заключается работа, и Эдит это показалось так интересно, что она сразу же согласилась. Что касалось ее проблемы, то Жиллен обещал хорошенько подумать над ней, как только они разберутся со всеми трудностями.
Трудностей оказалось на удивление много. Так много, что Эдит сегодня удалось поспать только четыре часа. Перед тем как начинать второй рабочий день, ей пришлось напиться кофе, чтобы случайно не уснуть за рабочим столом.
Однако за рабочим столом ей сегодня ещё не довелось побывать. С утра они всей командой решили спуститься вниз, в клинику, навестить Гюстава. Известие о его ранении Эдит сильно встревожило. Вчера они довольно много времени провели вместе и успели подружиться. С Гюставом было легко и весело, и Эдит, если честно, была довольна, что в напарники ей достался именно он, а не злобный Эдвард.
Хоть доктор Триаль еще ночью, сразу после операции сообщил, что причин для беспокойства нет, у Эдит отлегло от сердца только тогда, когда она увидела состояние Гюстава воочию. Его жизни действительно ничего не угрожало. Да и вел он себя как обычно — шутил, улыбался. Когда Эдвард поставил на тумбу рядом с его кроватью огромный пакет красных яблок, Гюстав шутливо заметил:
— Думаю, такое количество яблок прикончит меня раньше пули.
В общем, не скажешь, что этому человеку накануне продырявили живот. Он даже рвался на работу, но доктор Триаль запретил.
— В течение недели никакой работы, молодой человек! — грозно сказал он.
Эдит была согласна с доктором на все сто процентов. Как бы Гюстав себя ни вёл, от неё не укрылась нездоровая бледность его кожи и синие мешки под глазами, так что незачем ему было рисковать собственным здоровьем, особенно после такой операции.
После посещения больницы Жиллен дал Эдит задание — сходить в букинистический магазин и купить старинные исторические книги из списка, который он выслал ей на часы. Эдит выпустила в воздух голограмму, просмотрела этот список и двинулась за покупками.
Сейчас все больше и больше людей отказывались от бумажной продукции и покупали книги в электронном виде. Мотивы у всех были разные: кто-то экономил место в доме, кто-то просто любил читать с экрана или голографии, а кто-то спасал деревья. Эдит, возможно, была старомодной, но очень любила бумажные книги. Когда она увидела библиотеку Жерара Жиллена, которую он собирал в своём кабинете, то едва не лишилась чувств. Это была очень хорошая коллекция, где преимущественно были исторические книги и биографии. Вообще, коллекция собиралась для сотрудников, но в век технологий все предпочитали искать информацию в интернете.
В обязанности Эдит не входило бегать по магазинам, однако она была рада помочь Жиллену приобрести новых полкожителей. К тому же она догадывалась, зачем ей было дано это задание — чтобы она не сидела сложа руки, ведь, пока Гюстав лечится, ей было некого координировать.
Эдит нашла практически все книги и теперь возвращалась в отделение с огромной стопкой в руках. Ей уже не терпелось их как следует рассмотреть, но с такой ношей путь до рабочего стола оказался слишком долгим.
Ох, ну почему они такие тяжелые, — сетовала она про себя.
Хотя чего удивляться. Она пакеты с продуктами-то еле до дома доносит, а тут целая стопка толстенных книг!
Когда Эдит шла в свой сектор по узкому коридорчику, зажатому между матовыми стеклянными стенами, на ее пути, словно из воздуха, появилась фигура. Эдит врезалась в неё и, вскрикнув от неожиданности, выронила все книги. Сначала она не поняла, что произошло, но спустя пару мгновений до нее дошло, что перед ней материализовался Эдвард, по-видимому, только вернувшийся из какого-то путешествия в прошлое.
— Это же раритет! — возмущённо воскликнула девушка и кинулась собирать драгоценные книги. Мягкие кудри цвета белого золота волной закрыли лицо, и она нервным жестом заправила их за ухо.
— Извини, — пробормотал Эдвард и опустился рядом, чтобы помочь.
Помощник из него оказался так себе. Глаза беспокойно бегали туда-сюда, руки дрожали, а движения были резкими и неуклюжими. Он ронял все, что брал в руки, и от такого обращения с раритетными вещами Эдит пришла в ужас. Книги и так старые, а после такого и вовсе могут развалиться!
— Давай я лучше сама, — терпеливо сказала она, пододвинув к себе тома, чтобы Эдвард к ним не прикасался.
Этот тип поначалу не вызвал у неё доверия. Когда она вчера впервые здесь оказалась, он устроил какой-то скандал и обругал мсье Жиллена. Он показался грубым и злобным. Наверное, именно такое нелестное первое впечатление и подвигло Эдит обвинить его в убийстве Камиля во время вчерашней миссии. Конечно, она погорячилась. Она его совсем не знала, поэтому не имела права спускать на него всех собак. Эдит решила больше не судить его лишь по тому, какое впечатление он производил, и по возможности найти с ним общий язык. Все же хотелось работать без конфликтов, в дружественной атмосфере.
— Ты в порядке? — настороженно поинтересовалась она.
Эдвард открыл было рот, чтобы ответить, но не успел произнести и звука, потому что позади кто-то грозно воскликнул:
— Ну и почему ты опять отключился?!
Это была Жаклин. Сначала она выглядела строгой, но, увидев бегающие туда-сюда глаза дяди, резко побледнела и даже пошатнулась. Эдит не понимала, что происходит, но спрашивать стеснялась.
— Зачем?.. — едва слышно спросила Жаклин. Глаза ее блестели, а на лице отразились боль и... страх? горечь? разочарование? Наверное, все вместе. — Ты... как ты мог?..
Рядом возник Жиллен и дотронулся до плеча Эдварда, но тот вдруг подскочил на ноги и смел его руку, словно дотошное насекомое.
— Как я мог?! — рявкнул Эдвард в ответ, отчего Жаклин даже дернулась, точно он собирался на нее наброситься. — А как я мог оставить историю изменённой, когда была возможность вернуть все на место?!
— Но она все равно осталась другой! — стояла на своём Жаклин.
— Но не настолько другой!
— То, что ты сделал...
— Я сделал правильно!
— Так, всем заткнуться, — оборвал их Жиллен, заметив сидящую на полу Эдит, которая подбирала книги и опасливо наблюдала за перепалкой. — Жаклин, помоги Эдит. Эдвард, пойдём со мной в кабинет.
По лицу Эдварда было ясно, что он хотел отстоять свою правоту, однако Жиллен уже схватил его за локоть и потащил в сторону кабинета. Жаклин тяжело сглотнула и, провожая их затуманенным взглядом, опустилась рядом с Эдит.
— Что произошло? — растерянно спросила Эдит. Она была взволнована этой сценой и очень хотела знать, отчего Жаклин так всполошилась на дядю.
— Очередная опасная миссия, — уклончиво ответила та.
Эдит поняла, что Жаклин не желает делиться подробностями, поэтому спрашивать ничего больше не стала.
***
Жиллен усадил Эдварда на диван в своём кабинете и стал прохаживаться взад-вперёд, как делал всегда, когда был зол или встревожен, и, судя по выражению его лица, сегодня был второй вариант.
— Что бы там ни случилось, об этом никто не должен знать, — сообщил он.
— Видимо, теперь убийство Линкольна действительно можно назвать частью теории заговора, — мрачно отозвался Эдвард.
— Не смешно.
— Я и не смеюсь.
Жиллен фыркнул. Он был семидесятилетним долговязым стариком с узким морщинистым лицом и копной серых волос, что делало его похожим на безумного ученого из какого-нибудь научно-фантастического фильма. Однако, несмотря на свою внешнюю сухость и хрупкость, этот старик внушал силу и власть. В отделении его уважали, ведь он был, как говорится, старый волк. Пятьдесят лет проработал в полиции, и больше тридцати из них посвятил поискам опасного вневременного преступника. Эдварда ещё не было на свете, когда Жиллен, ничего не смыслящий в путешествиях во времени, взялся за это дело. И хоть именно в нем он продвинулся, мягко сказать, не далеко, он смог сделать много другого. Все это отделение было результатом его трудов, и, как следствие, на нем, как на начальнике этого отделения, лежала ответственность за всю мировую историю.
В жизни каждого есть человек, подвигами которого мы восхищаемся и на которого хотим равняться. И что бы Эдвард ни говорил или ни думал, Жиллен для него был именно таким человеком.
— Ну как ты вообще? — Жиллен вдруг перестал мельтешить и опустился рядом с Эдом.
— А вы как думаете? — глухо отозвался он, даже не подняв на него взгляд.
— Да, — согласился начальник. — Я просмотрел все нюансы истории, и... Черт побери, я ведь действительно думал, что тот тип, который застрелил Линкольна, был в сговоре с Бутом! Об этом написано во всех учебниках истории. А это, оказывается, был ты. Но я, в общем-то, позвал тебя не из-за этого.
— Нет?
— У меня есть... очень плохие новости.
Эдвард ничего не ответил.
Очень плохие новости, — невесело подумал он. — Как будто до этого новости были сплошь хорошие.
— Вчера вечером... ты, судя по всему, был еще в прошлом... В общем, в водах Сены, около берегов острова Сите, было обнаружено тело молодой женщины. Его вытащили на берег и проверили документы. Они отсырели, но все же личность установить удалось. Это была Элинор.
Последняя фраза — как удар по лицу. Эдвард отшатнулся, точно Жиллен и правда отвесил ему оплеуху, а потом разозлился, до боли сжав кулаки.
— Какого хрена вы несете?! — воскликнул он. — Я вчера виделся с Элинор! Она приходила ко мне домой, и мы... говорили... — Эдвард резко побледнел, вспомнив тот странный разговор.
Элинор была взволнованна и пыталась о чем-то предупредить. Она говорила, чтобы Эдвард никому не позволял себя обманывать и никому не доверял. Чтобы не доверял... агентству? Какому агентству? Она имела в виду отделение? Но в чем тут можно обманывать?
Ещё есть «Агентство времени», — вспомнил Эд. — То, в котором работает марсианин.
Во всяком случае, Элинор точно что-то знала. Что-то важное. То, о чем не должна была знать. Наверное, именно из-за этого она и погибла. Из-за этого ее убрали — а Эдвард не сомневался в том, что смерть ее была неестественной. Вот только кто это сделал? И почему она говорила так туманно? Если она знала, что ей грозит опасность, то почему не попросила помощи? Эдвард смог бы ей помочь!
— Прости, но это действительно была она. Ее мать опознала тело и подтвердила. Полиция теперь ведёт расследование. Если к ее гибели кто-то причастен, то его обязательно найдут.
Эдварду хотелось устроить погром. Вскочить и разломать все к чертям собачьим, выпустить гнев и отчаяние. Но он застыл и не шевелился, словно если сдвинется с места, то его мир обрушится.
Хотя Эдвард чувствовал, что после всех пережитых трагедий рушиться уже было нечему.
***
Жиллен чувствовал себя палачом. Ему часто доводилось сообщать людям трагичные новости, такова была его профессия. Но говорить подобные новости своим близким было в миллион раз тяжелее. Тем более Эдварду, у которого в последнее время и так все было негладко. Жиллен вполне представлял, что он сейчас испытывает. Его жена, Агата, была немного старше его и уже давно покоилась в могиле, но он до сих пор помнил тот страшный день, когда узнал о ее кончине. Однако они прожили долгие счастливые годы, состарились, а вот бедняжка Элинор была еще совсем молода. Тридцать два года — вся жизнь еще впереди. Несправедливо и страшно, когда погибает такой молодой человек, еще толком не успевший ничего взять от жизни.