По рукам и ногам

Часть 20

Постепенно все волнения улеглись, и дни потекли за днями спокойно, без происшествий и тревог, как когда-то давно.
И каждый следующий был смертельно похож на предыдущий. Так смертельно, что я в них понемногу путалась. Бордель-кафе, встречи со старыми клиентами, звон чаевых в кармашке передника, чудом не разбитая бутылка вина, подзатыльники от Зои, колкие шпильки от посудомоек, душа, излитая бармену и приставания Алисии. Один раз ей даже почти удалось меня совратить, но в дело вмешался срочный звонок, словно когтем разорвавший томную атмосферу комнаты и скомкавший ее ко всем чертям, как позже сама рыжая и выразилась. Я тогда к себе сбежала.

Марко со своим предложением не показывался. То ли он был необыкновенно щедр, когда выделял мне срок на размышления. То ли на глаза попадаться не хотел.

Все это, вплоть до покрасневших вновь от чистящего средства рук, неимоверно напоминало мне предыдущую жизнь. Ту, которая оборвалась случайно и несчастно, едва Ланкмиллеру стоило сунуть в неё свой нос. Оборвалась, чтобы никогда не начинаться вновь, и вот как-то сама собой началась. Меня даже все вполне себе устраивало.

Дни я не считала, а теперь-то и различала только по его звонкам. Это то единственное, что каждый день было по-разному. Иногда он звонил далеко за полночь, и мы разговаривали часа два к ряду о всякой ерунде. Мне тогда думалось, что за две недели жизни бок о бок я бы столько всего о Ланкмиллере не узнала.
А иногда Кэри был в настолько дрянном расположение духа, что его только и хватало на то, чтоб справиться, дома ли я, и отпустить пару колких замечаний. Тогда я действительно радовалась, что он не настроен на длительную беседу.

Так продолжалось, пока в один день он не позвонил. Ни вечером, ни утром. И на следующий день - тоже. Сначала я хотела спросить у Алисии, но она не выказывала явных признаков беспокойства. Значит, ничего такого не случилось. Ему это занятие попросту надоело. Выработал у меня придурочную привычку приходить домой до того, как стемнеет, и смылся. Но что за человек, ни отпустить, ни...

В Шеле был жуткий дождь, на расстоянии вытянутой руки из-за потоков воды уже ничего становилось. По этой причине посетителей в бордель-кафе было совершенно мало. По этой же причине меня отпустили домой. Правда, пока я вышла к набережной, одежда на мне настолько промокла, что надобность торопиться уже как-то отпала, а ливень превратился в осенне-противный дождик с тяжелыми теплыми каплями. Хотя вроде бы до осени еще далеко.