По рукам и ногам

Часть 8

Ну куда такая рань? Куда, Ланкмиллер, паскуда?

Солнце еще не встало, поэтому, за окнами кабинета плавала пока мутно-сиреневая жижа, сквозь которую даже очертания деревьев толком-то не проглядывались.

Я зевала, еще ни на что не реагируя, сидя в одном страстно-ненавистном полупрозрачном облачении на маленьком стуле без спинки и с подушкой сверху. Наверняка он назывался как-то по-особому, но я не помнила, помнила только, что таких у тумбочек с косметикой обычно ставят. Перед которыми ещё зеркало.

Волосы торчали вперед и назад. И вообще дыбом. Попытки их пригладить закончились тем, что в прядях застряли пальцы. Я чудищем была мрачным, злобным и лохматым. Засыпающим.

- Кого-то я предупреждал ложиться пораньше, - раздраженно фыркнул Кэри, облокачиваясь на стол и тыкая что-то в своем телефоне.

Вообще-то он не так сформулировал. Но все же. Другое дело, что я не послушала, да и толку от этого было бы...

- Уснуть не могла долго... - огрызнулась я.

- По причине? - Ланкмиллер не со мной был в комнате, а сознанием в контактах телефона своего, что-то сосредоточенно там выискивая.

- По причине бессонницы. На почве недоедания, - знала, что не слушает.

Если оно так и правда было, то я б вообще спать перестала к черту.

Когда мы уже поедем? Может, хоть в машине отосплюсь.

Кэри-то хорошо, он-то, небось «пора-аньше лег». Свежий, бодренький и... о-о, даже побрился, на секунду заставив задуматься, что так ему больше идет. Но потом я убедила себя, что это последнее, что меня заботить должно и успокоилась.

В кабинете повисло сонно-ожидательное молчание, нарушаемое моим мерным сопением, которое меня же и убаюкивало. О недосып, все муки Ада. В бордель-кафе даже не так тяжело было. Сейчас, наверное, все от болезни. Я приду в норму со временем и оправлюсь.

- Может, кофе тебе? - Кэри так это протянул, будто враз понял всю безысходность моего положения.

- А? - я встрепенулась и даже головой потрясла.

Ланкмиллер только выдал обреченное: «У-у-у...» и стукнул по звоночку на столе. И двух секунд не прошло, как в кабинет уверенной твердой походкой вошла служанка, которую я несколько дней назад прозвала гренадершей. Она вытянулась по стойке смирно и хорошо поставленным голосом подобострастно поинтересовалась: